За кулисами: редакция журнала Tatler

Продолжая открывать закулисную жизнь журналов, телеканалов и радиостанций, мы побывали в редакции журнала Tatler. С Ксенией Соловьевой — главным редактором ведущего печатного издания о светской жизни в России — Buro 24/7 поговорило о том, чем в повседневной жизни занимаются завсегдатаи глянца, и как к ним относится общество.  

Как случилось, что профессиональная теннисистка стала журналисткой?

До 16 лет я действительно довольно серьезно занималась теннисом: была призером первенства России, объездила весь тогда еще СССР — от Красноярска до Юрмалы, после школы с неподъемным чехлом и бутербродами шагала на тренировку, — в общем, получила будь здоров какую спортивную закалку. При этом я, классическая девочка-отличница, умудрялась вникать в теоремы и формулы, закончила школу с золотой медалью, и c грустью осознав, что Габриэллы Сабатини — была такая аргентинская красавица-теннисистка — из меня не выйдет, а на меньшее я была не согласна, решила поступать на факультет журналистики МГУ.

Писать статьи я не собиралась — выбрала новое и cчитавшееся страшно прогрессивным отделение пиара и рекламы, хотя понятно, что о рекламе тогда мало кто знал, и единственной нашей настольной книгой были "Основы маркетинга" Филиппа Котлера. Я даже придумала какой-то наивный слоган для московского автосалона — "Кто едет, тот и правит". Но по иронии судьбы, с рекламой не сложилось, а вот глянцевый водоворот меня затянул.

Почему не выбрали спортивную журналистику?

Моим первым местом работы cтал журнал "Теннис плюс". Я до сих пор ему страшно благодарна, потому что когда на втором курсе я появилась на пороге редакции, без протекции и звонков, и бесстрашно заявила: "Я разбираюсь в теннисе, учусь на журфаке и хочу для вас писать", в меня поверили и дали задание: сначала очень маленькое, c гонораром, в буквальном смысле равнявшимся cтоимости батончика "Сникерс", потом побольше. Я довольно долго сотрудничала с этим изданием и не исключаю, что почетную пенсию встречу на посту главного редактора какого-нибудь теннисного вестника — трибуна Уимблдона ничуть не хуже первого ряда модных показов в Тюильри.

Как вы пришли в глянец?

Как ни странно, отчасти тоже благодаря теннису. Мы ходили в один тренажерный зал с девушкой, которая работала в "ОМ". Этот журнал — пионер глянца в России. Его придумал человек-самородок, уроженец Таганрога Игорь Григорьев. Сейчас он, правда, переквалифицировался в певцы, но тогда журналистский энтузиазм и энергия из него били ключом. Подруга попросила меня написать сначала про теннис, потом еще про что-то. Меня позвали в штат за сумасшедшую зарплату в $300 отвечать за колонки именитых авторов. Помню, я навещала ныне покойную Наташу Медведеву, экс-супругу Эдуарда Лимонова, у нее дома и пыталась, хоть и безуспешно, вставить слово в эмоциональные монологи Отара Кушанашвили. Это была прекрасная школа юного журналиста. После ОМа я работала в журналах "Гала" и "Атмосфера". Занималась модой и красотой.

Издательский дом Conde Nast дважды вызывал меня на серьезный разговор, но оба раза мои тогдашние работодатели делали контрпредложения, от которых нельзя было отказаться. Но в третий раз, когда запускался Tatler, я cказала "да". И буквально через пару недель узнала, что беременна вторым ребенком, о котором мечтала последние несколько лет. В тот момент передо мной встал выбор: остаться на прежней работе или удивить новое начальство интересным положением. Я рискнула, как рискуют теннисисты на счете 0:40, и все получилось: доработала почти до выезда в роддом, как это у нас принято, полгода провела с коляской в Измайловском парке и вернулась в Tatler.

"Глянцевую" карьеру вы начинали с должности бьюти-редактора. Вам действительно хотелось этим заниматься или взяли на себя то, что предложили?

Думаю, редкой девушке не хотелось бы иметь работу, которая позволяет первой попробовать новые духи Dior и поболтать про секреты хорошей фигуры лично с Моникой Беллуччи. Но работа мечты меня многому научила. Не секрет, что рубрика "Красота" — это хлеб глянцевых изданий и вместе с тем, предмет особого интереса читательниц, а поэтому в должности бьюти-редактора очень важно помирить искусство и коммерцию. Не cлучайно в российском Conde Nast одновременно четыре нынешних главных редактора — Вика Давыдова (Vogue), Ксюша Вагнер (Allure), Алла Белякова (Condé Nast Traveller) и я — работали в отделах красоты.

Находясь в должности главного редактора, соблюдать баланс наверняка еще труднее.

Безусловно. Я бы слукавила, сказав, что мы пишем все, что знаем, и все, что хотим. Быть до конца откровенными не получается. "Бить ниже пояса" — не лучший рецепт в работе над проектом, связанном с людьми. В конце концов, мы не таблоид, кормящийся сплетнями, и даже если с английского Tatler и переводится как "болтун", наша сплетня — великосветская, элегантная, вкусно и красиво поданная. В работе я, как гимнастка, балансирую на бревне. С одной стороны, я дружу с героинями Tatler и в курсе того, что происходит в их жизни, при этом всегда должна быть готова написать, к примеру, про их развод или секретную вечеринку на Сардинии. Редко удается обойтись без недовольных звонков и топанья ногами. С кем-то потом миримся, с кем-то ругаемся до битья бокалов, но когда номер не вызывает никаких эмоций и никто не угрожает нам повесткой в Краснопресненский суд, создается впечатление, что мы выпустили неинтересный продукт.

На посту главного редактора вы сменили Викторию Давыдову — человека, который славится своей строгостью в работе. У вас совершенно другая тактика взаимодействия с редакцией. Как происходила эта смена?

Я очень рада, что мне удалось поработать с Викой. Она жесткий, требовательный руководитель, перфекционистка до последней запятой, при этом невероятно трудоспособна — про таких начальников я шучу: "У них ни разу в жизни с утра не ломался кран". Cработаться с ней по силам не каждому, но те, кому это удается, обеспечивают себе неплохое карьерное будущее. Я, не скрою, гораздо мягче Вики, но определенную границу мои подчиненные никогда не переходят. Я уверена: если нужно в выходной день устроить съемку или остаться допоздна, чтобы третий раз переписать заголовок и "врез", они это сделают.

В чем особенности работы в рамках большого издательского дома, каким является Conde Nast?

Мы, конечно, слегка режимный объект и не существуем в привычной для творческих работников свободной обстановке. Зато и преимущества огромные. Постоянный обмен информацией. Возможность просматривать все мировые издания Conde Nast, а их сейчас больше 120, еще до того, как они появятся в продаже. Возможность синдицировать (перепечатывать) материалы с героями, до которых трудно дотянуться — например, в июньском номере мы публикуем потрясающую съемку супругов Обама авторства Энни Лейбовиц и абсолютно живое интервью с ними. И наоборот: скажем, нашу историю с Амандой Сейфрид перепечатывают английский Tatler и испанский Glamour, а съемки моды в русском Tatler обожают коллеги с новых рынков — Индии, Мексики и Бразилии.

Крупным издательским домам легче получить доступ к влиятельным героям, лучшим фотографам и золотым перьям. А вообще издательский бизнес — такой же специфический и серьезный, как строительство метро или торговля гособлигациями. В нем маленькая маржа и высокие издержки. Люди-непрофессионалы, из тщеславия желающие производить журналы, часто этого не понимают, в итоге их продукты будто сделаны на коленке.

У журнала Tatler, который пишет исключительно обо всем дорогом и красивом, нет ощущения, что глянец в России как в 1990-е, так и сейчас, делается для очень узкого круга людей?

Tatler в принципе узко сегментирован. У нас никогда не было задачи достучаться до широких народных масс, и в этом своем стремлении быть журналом для элит мы абсолютно честны. Отчасти этим и объясняется наша популярность.

В так называемом "высшем обществе" появляется мало новых лиц, но как эти "лица" меняются за те годы, что вы руководите журналом?

Эти изменения не так драматичны: вот если бы Tatler запускался в лихие девяностые! Мы же получили достаточно продвинутую аудиторию. В целом, приятно замечать, что нас, русских, больше не воспринимают за границей как клоунов — это амплуа мы с облегчением передали гражданам Бразилии, Мексики, Китая и Индии.

Что касается наших героинь, они окончательно поняли, что мало называться декораторшей, флористкой и галеристкой — бизнесом надо заниматься серьезно, и у многих это получается. В чести девушки работящие и организованные. Мы стали вкладывать в образование не только детей, но и в свое собственное. Многие стали гражданами мира — сегодня необязательно всю жизнь жить в одном городе, средства коммуникации рушат все границы. Мы с легкостью меняем страны и языки.

В моде спорт и красивое тело. В моде проводить как можно больше времени с детьми, а не оставлять их на откуп мамкам-нянькам. Наш журнал первым улавливает социальные тренды. И пусть британскому Tatler и исполнилось 302 года, нам ни в коем случае не хочется ассоциироваться с чем-то очень традиционным, консервативным, нафталиновым. Наши читательницы взрослеют, но мы привлекаем и молодую аудиторию.

Tatler продается в одних киосках с журналами типа "Антенна", "7 дней" и, вероятно, зачастую попадает не в те руки, в которые хотел бы попасть.

Понимаю, о чем вы говорите. Воспевание красивой жизни может порождать классовую ненависть. Но мы недавно провели ряд опросов и выяснили, что герои, о которых мы пишем, не так часто вызывают отрицательные эмоции, как может показаться. Равнодушие — да, но не ненависть. Кроме того, многие наши героини — не бездельницы. Да, у них дома в Форте-дей-Марми и сумки Chanel в гардеробной — мир несправедлив, но гордиться они могут далеко не только сумками.

Светская жизнь в России родилась вместе с понятием "светская львица", которое существует и по сей день, раздражая тех самых "небездельниц". Как Tatler относится к подобному "званию"?

Мы первыми взяли за правило подписывать всех героев светских хроник. У нас не увидишь подписи: "такой-то со спутницей". Да, есть героини, cчастливые матери семейств, домохозяйки, профессиональную деятельность которых обозначить довольно трудно, потому что ее нет. В таком случае мы пишем "светская дама", считая это тоже своего рода профессией. Когда нужно найти синоним, мы употребляем и словосочетание "светская львица" — лично я не вижу в этом ничего плохого.

У Tatler довольна гибкая политика относительно героинь, попадающих в светскую хронику. Не было девушек, которые, считая себя достойными оказаться на страницах вашего журнала, звонили с просьбой обратить на них внимание?

Я сейчас, наверное, должна опровергнуть устоявшееся мнение о том, что наша рубрика "Малышка на миллион" куплена, а у меня за углом, в Столешникове, припаркован Bentley, который унесет меня в мой особняк в Раздорах. Безусловно, многие хотят оказаться в Tatler и идут на разнообразные ухищрения, но пройти через сито наших требований не так просто. И кстати, гораздо больше девушек в последнее время хотят попасть не на страницы журнала, а в его редакцию, в частности, на должность моего ассистента.

По какому принципу вы выбираете ассистента?

По принципу полной энергетической совместимости. И доверия, конечно. У Киры, которая со мной работает, есть даже пин-код моей кредитной карты. Наверное, она чуть больше других знает, что происходит в моей жизни за стенами редакции. Приятно, что я ни разу не ошибалась в людях, и мои предыдущие ассистентки, уходя с этой должности, отправлялись все-таки на повышение, а не писать про меня разгромную книгу.

Какой человек никогда не сможет стать героем Tatler?

Мы очень редко пишем о шоу-бизнесе. Совсем не пишем о "Доме-2", "Каникулах в Мексике" и "Битве экстрасенсов". Не потому, что смотрим на них свысока. Просто есть масса журналов, которые делают это органичнее и профессиональнее.

Вопрос, который мы задаем всем главным редакторам: у человека на вашей должности есть срок годности?

Наверное, он есть, как, скажем, у всякого брака. Пока людям интересно и весело вместе, они живут под одной крышей. Развивается Tatler, развиваюсь я. Да, конечно, в жизни случаются разводы, но ведь и золотые свадьбы тоже отмечают.

Что может заставить вас оставить этот пост?

С таких должностей сами не уходят. "Все хотят быть нами", как говорила героиня известной книги. Разве что позовут работать пресс-секретарем Рафаэля Надаля: тут, боюсь, даже мне не устоять перед соблазном.