Начнем с конца: cruelty free, или этичная косметика. Эту формулировку нужно понимать буквально: этичные средства не тестируются на животных. Если при этом они еще и не эксплуатируют животных (то есть компоненты животного происхождения (мед, пчелиный воск, ланолин, кармин) в такой косметике не содержатся в принципе), то это уже веганская косметика. И если с компонентами все понятно, то с тестированием все не так однозначно. Во многих странах мира тестирование на животных запрещено довольно давно, в Евросоюзе — с 2013 года. Поэтому, когда новая марка выходит на новый для нее рынок, для получения сертификатов безопасности в этих странах продукты тестируют in vitro, не на живых существах. Но есть нюансы: тестирование проходят не только финальные формулы, но и компоненты — за этот этап несет ответственность именно их производитель. И здесь появляется первая лазейка для жуликов — даже если саму формулу на животных не тестировали, это вовсе не означает, что при создании крема не пострадал ни один кролик. Просто этот кролик был где-то далеко.

У нас законопроект о запрете тестирования на животных не прошел в 2017 году, его завернули комментарии Роспотребнадзора о том, что сейчас в производстве косметики используют новые и неизученные компоненты, которые могут быть потенциально опасными для человека. Тогда развернулась очень интересная дискуссия, которая затрагивала уже не этическую, а практическую сторону вопроса. На самом деле тестирование на животных несет в себе столько же погрешностей, что и тестирование на культурах клеток в пробирке или компьютерное моделирование: физиология животных и человека, мягко говоря, разная. Тем не менее у нас законодательство не такое жесткое, как в Китае, и выбор методов тестирования остается за производителем. Поэтому крем со значком cruelty free может быть вполне честным, но и его нужно всегда проверять по базам PETA и «зеленых» фондов.

Переработанная бумага — тоже отдельный производственный цикл, который съедает энергию и воду и требует использования химикатов. Если сравнивать его с более вредными циклами производства белой новенькой бумаги, конечно, получается экологично. Тоже вред, но меньший. Мы вообще в вопросе любого производства вынуждены выбирать из двух зол. Проблема только в том, что посчитать сумму всех этих меньших зол практически невозможно. Допустим, мы хотим сделать абсолютно новый экодружелюбный крем с экодружелюбной формулой. Вот что нам нужно:

Допустим, мы делаем ее из биоразлагаемой бумаги, потому что нам нравится эта экоэстетика серо-коричневого цвета, мы верим, что наш потребитель сознательно зароет ее в своем саду и на ее месте когда-нибудь вырастет дерево. Это означает, что при производстве нам нельзя использовать обычную полиграфию и всю информацию на коробку нужно наносить альтернативными способами в «зеленой» типографии тиснением или растительными чернилами. Отдельная наклейка из обычной бумаги — уже не вполне эко, особенно если она посажена на обычный, не растительный, клей. Даже если учесть, что сейчас компаний, специализирующихся на такой упаковке достаточно, это все равно дорого.

Стекло вроде бы самый лучший вариант. Оно хоть и не разлагается в обозримом будущем, но и не наносит химического вреда почве и его легко можно сдать в переработку. Если в формуле есть, например, эфирные масла, то стекло для них вообще подходит лучше всего. Но потребителям оно не нравится — если объем продукта больше 30 мл и это большой и довольно тяжелый флакон, то вероятность, что он упадет и разобьется, довольно высока. В детских линейках стекла вообще быть не может. В косметике для очищения и купания, которую берут мокрыми руками, — аналогично. Есть исключения вроде Herbivore и Comfort Zone, которые любят использовать стекло, но остальные возвращаются к пластику и пытаются работать с ним. На примере пластика, кстати, очень хорошо просматриваются все парадоксы решения экологических проблем.

Вред пластика (обычного, который вот-вот выселит нас с насиженной территории Земли, ставшего главным врагом океанов) — в производстве, использующем продукты нефтепереработки, и в его очень долгой жизни. Если нерадивый турист оставит в лесу жестяную банку и пластиковую ложку, через четыреста лет археологи найдут именно ложку. «Это проблема», — подумало человечество. И придумало биопластик: по потребительским качествам он точно такой же, а производится из растительных компонентов (кукурузы и сахарного тростника — полезных). И тут бы всем нам зажить долго и счастливо, но опять все не так. Кукуруза и сахар нам вообще-то нужны для пропитания. Их, в принципе, на планете не сказать чтобы было с избытком. Поэтому для производства пластика нужно возделывать дополнительные поля, на которых будут использоваться дополнительные пестициды. Само производство тоже не благоухает розами, а использует тяжелую химию. Биопластик разлагается не сам по себе, а в компостной яме, где достаточно влажно и тепло, и в процессе выделяет метан, который прямиком направляется в озоновый слой. Если биопластик по ошибке попадет в кучу для утилизации обычного, то вся партия окажется непригодной для переработки и отправится на свалку.