О ритуалах красоты в советское время и отношении к себе
Мы продолжаем нашу рубрику «Косметичка», в рамках которой герои рассказывают о своих любимых бьюти-средствах, ритуалах и отношении к тенденциям красоты. Мы поговорили с фэшн-директором ЦУМа и вице-президентом Mercury Аллой Вербер о самом большом бьюти-разочаровании, культе красоты в семье и любви к образам итальянок.
Я поздно ложусь спать из-за ежедневных вечерних мероприятий, которые нужно обязательно посетить. Восстановиться мне помогает вода: горячий душ или ванна на полчаса, бассейн, если я в отеле, и горячий чай с лимоном, медом и имбирем. Кофе я перестала пить в последние годы, это при том, что раньше до полудня я выпивала по 6 чашек. Чашка кофе была со мной везде и всегда. Из-за горячего душа кожа сушится, поэтому я добавила в свой бьюти-рацион большое количество масел и кремов. Я беру бутылку с маслом и просто выливаю ее на себя в душе, а после наношу крем или сухое масло. Еще одно мое правило — это обязательное снятие косметики перед сном и нанесение ночного крема. Лет десять назад я впервые купила La Mer и так привыкла к нему, что наношу его на все лицо и все тело.
ЦУМ — это моя жизнь. Последние 15 лет я по 16 часов провожу в ЦУМе. Поэтому у меня синдром хронического недосыпания, который я создала себе сама, так как всегда хочу продлить свой день. В последнее время, познакомившись с хозяйкой салона красоты Best Этери Карапетян, я стала по воскресеньям ходить на массаж и кардио. Это помогает мне расслабиться. Анна Делло Руссо как-то сказала мне: «Делай то, что делаю я». Анна встает в пять утра, занимается йогой, плавает, делает массаж, укладку и макияж — и в 9 утра она уже собрана. Пару лет назад в Нью-Йорке я тоже решила так попробовать, заказала себе с 6:30 тренера в бассейне, массажиста и парикмахера. Продержалась семь дней. Помню тогда мама была со мной, поднимает голову с подушки и говорит: «Какое счастье, что я на пенсии».
Когда я была маленькой, у всех девочек были длинные волосы, у меня — коса до колен. В советское время экспериментов с прическами было немного: коса, хвост или две косы. С распущенными волосами в школу нельзя было приходить. Тогда, в 70-е, мне нравились The Beatles и мода, связанная с ними. Стрижки гаврош, джинсы клеш, обувь на платформе — это был предел мечтаний. Я не знаю до сих пор, как я в 17 лет решилась без разрешения мамы пойти в парикмахерскую. В ужасе от того, что я натворила, даже косу не забрала. На следующий день ее уже в парикмахерской не было: продали за большие деньги. Я стояла у нашей парадной на Театральной (в Санкт-Петербурге. — Прим. редакции) и ждала папу, потому что мама бы меня просто убила, а папа — тихо упрекнул, что было бы не менее страшно. Я видела, как он припарковал машину на другой стороне улицы, посмотрел в мою сторону, перешел дорогу и зашел в парадную, но прошел мимо меня. Я не понимала, узнал он меня или просто прошел мимо. Я пошла за ним по лестнице, была уже вся в слезах, спросила, простит ли он меня, на что он ответил: «Никогда». Мама тогда даже не кричала, она молча выпила валерьянку, потом корвалол и валидол.
Еще один эксперимент — в юности я сжигала кожу перекисью водорода, чтобы вывести веснушки. В конце апреля, когда в Питере начинало светить солнце, и таяли сосульки, все мое лицо покрывалось веснушками. Все радовались приходу весны, а я переживала о том, что сейчас снова появятся веснушки и непонятно, какого размера и на каком месте. У моих мамы и сестры — темные волосы и белоснежная кожа, а папа был совершенно рыжий, весь в веснушках. Это передалось мне.
Несмотря на то, что у нас была ванная дома, бабушка ходила в баню каждую неделю. Голые женщины с тазиками производили на меня сильное впечатление. Лет в 10 я категорически отказалась ходить в баню с бабушкой.
За волосами наша мама ухаживала таким образом: густо смазывала их кефиром или скисшим молоком, надевала сверху шапочки нам с сестрой на 2 часа, а затем ополаскивала водой с уксусом. После такой процедуры волосы были блестящими и хорошо росли.
Краситься я начала в 15 лет, а может быть, и раньше. У мамы было много косметики и я ей тайком пользовалась, пока она это не увидела и не решила купить мне собственную. Тогда фарцовщики продавали в переходе на Садовой косметику Lancôme, Coty, Clima. До сих пор помню аромат своей первой пудры от Coty. У моей мамы эта коробка сохранилась до сих пор, как и коробка за 5 копеек с щеточкой для ресниц. Обычно в нее плевали, и ресницы получались длинными до бровей.
Мама была очень красивая, у нее был такой образ Кэтрин Зеты-Джонс — ярко-красная помада от уха до уха и брови ниточкой. Она каждую неделю ходила к косметологу и нее были баночки с кремами, сделанными косметологами. А бабушка всегда во время готовки ингредиенты накладывала на лицо — например, клубнику со сметаной или огурец. У нее никогда не было синяков под глазами, потому что от них она прикладывала сырое мясо.
Б
В советское время считалось, что если женщина зимой идет на педикюр, значит, у нее есть любовник.
Самый большой бьюти-урок из моей семьи — женщина должна ухаживать за собой постоянно и быть чистоплотной. Мне это говорили мама и бабушка каждый день с утра до вечера. Я с детства приучена делать маникюр. В каждой сумке всегда должны быть расческа, пудра, маленький флакон духов и обязательно — тканевый носовой платок с моими инициалами, вышитыми еще бабушкой. Я помню, как мама учила нас с сестрой красиво доставать пудреницу и красить губы. Для меня очень важны маникюр, педикюр и чистые волосы. Я всегда обращаю внимание на людей, насколько они кристально чистые.
В самолет я сажусь всегда без косметики на лице, чтобы использовать время в полете и нанести крем и патчи. У меня всегда с собой пакет с косметикой, всевозможные пробники из ЦУМа, новые средства. Я достаю несколько, не выбирая ничего специально, и наношу на себя, потом укутываюсь в кашемировый платок и стараюсь отключиться за просмотром кино или поспать. Еще никуда не выхожу и не выезжаю без крема «Жидкий хирург» от MBR. Другое мое правило в перелетах — я всегда крашусь перед выходом из самолета, потому что не знаю, кого могу встретить в аэропорту.
Всю свою жизнь я очень много летаю. В молодости перелеты были настоящим событием: саквояж с косметикой, узкие джинсы, высокие каблуки. У меня этот саквояж сохранился до сих пор.
Италия оказала на меня сильнейшее влияние, я приехала туда в 70-е из серого Петербурга. У многих итальянок сохранен тот же образ и по сей день — начесы, длинные волосы, интенсивно прокрашенные ресницы. Только они могут надеть серый с бордовым, а синий с белым, зеленым или желтым — и это будет очень красиво. В них есть некий шарм, и они ловко все сочетают. Софи Лорен, Джина Лоллобриджида, Моника Беллуччи, Орнелла Мути — я люблю их образы, этот гламур 70-х. Для меня этот образ до сих пор самый любимый, от которого мне сложно отойти.
Мне в этом году исполняется 60 лет, и я еще не делала операции на лицо, потому что у меня просто нет времени. Надо улететь на 2-3 недели, но как только я представляю, что мне придется выпасть из своего режима, то понимаю, что это невозможно. В наше время абсолютно естественно делать подтяжку лица, женщина должна за собой следить. Главное — не перебарщивать и выглядеть естественно.
В 1977 году я приехала в Канаду и не могла найти никого, кто делает маникюр. Более того, я замечала, что девочки там не так были приучены к красоте. Ни в одном салоне не было ухода за руками. Только через несколько лет в Торонто я через кого-то нашла русскую девочку, которая делает маникюр. Все русские бьюти-мастера — самые лучшие. В мое время у косметологов всегда была потрясающая кожа, потому что они все пробовали на себе, кожа лоснилась. Как-то у меня было интервью с Моникой Беллуччи, и она сказала мне: «You are Russians. You have the most beautiful skin». Мы с ней потом еще час говорили об уходе за кожей и обменивались комплиментами. Я считаю, что сегодня любая женщина может позволить себе хоть какую-то процедуру.
Софи Лорен как-то сказала, что красивая женщина умирает дважды. Это действительно так. С возрастом красота увядает, поэтому нужно делать все, чтобы ее поддерживать. Люди вокруг меня всегда говорили, что я красивая. Сама же я себе не нравилась. Я ревновала к старшей сестре: она была худее и выше. В семье даже было правило от папы, что все девочки должны быть худыми. Помню, в 18 лет я весила 46 килограммов, а хотелось 42, как сестра. Эти несколько килограммов портили мне жизнь. Я всегда комплексовала из-за фигуры и закрывала грудь. Это только после 40 лет я стала открывать декольте (смеется).
Я люблю готовить, любимое блюдо — фаршированный карп, он даже представлен в нашем кафе в ЦУМе. Еще мои хиты — это жаркое и пирог с капустой. Я считаю, что от еды зависит все. Все, что ты ешь, отражается на тебе. Неправильно питающиеся люди выглядят старыми и неинтересными. Если я приезжаю в Канаду или Америку, то покупаю еду только в health food stores. Мне, к сожалению, никак не удается придерживаться правильного питания, но я стараюсь. Люблю делать соки, летаю даже со своей соковыжималкой, потому что то, что приносят в отелях, — это не фреш. Поэтому и в номере у меня всегда есть фрукты и овощи, любимый напиток — соки имбиря, яблока и сельдерея.
Камера
Константин Мордвинов
Монтаж
Людмила Андреева
Звук
Вадим Сергач
Цветокоррекция
Алик Мирзаметов
Выбор редактора
Подборка Buro 24/7