Колумнист Buro 24/7 Елена Стафьева встретилась с Франсисом Куркджяном, одним из лучших парфюмеров наших дней, создателем Maison Francis Kurkdjian, человеком, который сделал Rose Barbare для Guerlain, For Her Narciso Rodriguez, Iris Nobile для Acqua di Parma и многие другие ароматы, ставшие хитами
Франсис Куркджян, один из лучших парфюмеров современности, выглядит в точности, как один из знаменитых фаюмских портретов, висящих в Пушкинском музее. И это так завораживает, что сходу забываешь, о чем ты хотела его расспросить, потому что хочется просто разглядывать его удивительное лицо. Но потом, конечно, собираешься, вспоминаешь, что перед тобой создатель Maison Francis Kurkdjian, человек, который сделал Rose Barbare для Guerlain, For Her Narciso Rodriguez, Iris Nobile для Acqua di Parma, а еще, например, недавний мегахит Elie Saab. А вот только что — аромат в честь 120-летия ГУМа, Ciel de Gum, названный в честь великолепного гумовского стеклянного купола, как раз над знаменитым фонтаном. Именно вокруг этого фонтана Франсис и выстроил свой перформанс во время представления аромата в ГУМе, парфюмировав легендарный фонтан и наполнив все пространство под куполом своим ароматом.
Что стало главным впечатлением при создании Ciel de Gum?
Это очень почетный заказ, который для меня стал подтверждением нашего профессионализма. Приятный жест доверия по отношению к нашему небольшому французскому парфюмерному дому. И фонтан в ГУМе — это настолько русский код, что для меня было огромной честью его парфюмировать. При этом фонтан ГУМа — далеко не самое туристическое место в Москве.
Все-таки довольно туристическое...
Все мои друзья, которые были в России, если их спросить, сходу называют Красную площадь, собор Василия Блаженного или Большой театр. Но никто не называл фонтан в ГУМе. Это как в Париже — все туристы сразу назовут вам Эйфелеву башню, но мало кто вспомнит о ступеньках Оперы Гарнье или о саде Пале-Руаяль.
А каковы были ваши ольфактивные впечатления о России?
На самом деле, когда задумываешь какой-то аромат, не возникает желания объединить в одном флаконе все впечатления от той или иной страны. Расхожие образы России — борщ, Балтийское море, Сибирь — мне были неинтересны. Это как туристические открытки. Мне хотелось понять, из чего состоит русская душа — сильные эмоции, размах, торжества, богатые праздники. Вот это все я хотел передать. И Россия всегда умела в самые страшные моменты своей истории оставаться живой — будь то татаро-монгольское иго или Великая Отечественная война. У русских есть такое особое свойство, я это называю русской гордостью, и это совершенно не французское явление — не существует такого понятия как французская гордость. Это меня очень интересовало. Вот такие вещи могут возникать в голове, когда задумываешь аромат для России.
А как вы выбирали ингредиенты, ноты будущего запаха?
Ингредиенты присутствуют исключительно для того, чтобы передать некую эмоцию. Это как слова в тексте — ты их выбираешь, чтобы рассказать некую историю. И для того, чтобы передать вот этот темный шлейфовый аромат, я тоже должен был использовать соответствующие ноты.
Какие?
В итоге это не важно. Я даже уже не помню, что я использовал. Я помню, что там розовый перец, очень мало цветов, пачули, папирус, ваниль. Я думаю, что у меня очень французский почерк, и, в то же время, я пытаюсь делать свои ароматы очень современными.
Вы говорите о французском почерке, парфюмерном французском стиле, а как бы вы его определили?
Это как раз тот стиль, который не зависит непосредственно от ингредиентов, не связан ни с какими конкретными нотами. Это скорее парфюмерный нарратив, повествование. Когда я говорю Shalimar — вы не думаете о бергамоте и жасмине. Вы думаете о наследии Guerlain, об истории. А вот если говорить об итальянской или английской парфюмерии, то это именно парфюмерия ингредиентов. Существует понятие "английская лаванда" или "английская роза", но не существует понятия "французский жасмин".
Сейчас говорят, что на место ароматов легких, акварельных, с простым шлейфом, которыми мы обязаны Жану-Клоду Эллена и его Садам, приходят ароматы более сложные, более "темные", более шлейфовые — как раз в стиле классической французской парфюмерии середины XX века. Вы это замечаете?
Мы говорим о том секторе парфюмерии, где действительно возвращаются более "темные" ароматы, и мы действительно возвращаемся к прежним тенденциям — также как и в моде. На сегодняшний день уд заменяет пачули или дубовый мох. Мы основываемся на определенном силуэте из прошлого, но мы его модернизируем. И некий современный ингредиент в этой формуле может изменить ее звучание.
Но мода на уд существует уже лет 10 и все нишевые марки делают что-то с удом.
Эта удовая волна позволяет вернуться на рынок ароматам, которые исчезли на какое-то время с ольфактивного горизонта. Потому что уд — если мы используем настоящий уд — дает необычайную глубину аромату. И позволяет делать те сочетания, которые мы в последнее время не делали — именно таких ароматов не хватало людям, которые действительно любят парфюмерию.
Вот вы упомянули акварельные ароматы... Я думаю, что это было некой фрустрацией, — все время зависеть от этой тенденции, жить в этом акварельном мире и не иметь возможности сделать что-то другое. Именно потому, когда мы задумали выпустить коллекцию удовых ароматов, я как раз хотел придать им глубину. Я основывался на своих тактильных ощущениях от различных видов тканей — бархата, шелка. Потому что уд часто очень предсказуемо объединяют, например, с розой — а для меня все это как йогурт: вот вам сочетания яблока с черной смородиной, такие традиционные и очень банальные сочетания. И я не люблю эти банальные сочетания, потому что на самом деле аромат — это не что-то, что просто хорошо пахнет, в нем должна быть какая-то эмоция, какая-то мысль и глубина. Аромат не должен быть йогуртом.
Но в Ciel de Gum вы не использовали уд.
Нет, там совсем нет уда, но я хотел найти мощную ноту — чтобы передать атмосферу русских вечеров с их безбрежной роскошью, которой давно уже не существует во Франции.
В начале Ciel de Gum есть некая очевидно синтезированная нота, которая делает аромат очень современным...
Вот этот химический синтез и позволил создать современную парфюмерию. И последние 100 лет парфюмерия — это соединение натуральных и химических ингредиентов. Химические служат для того, чтобы подчеркнуть натуральные, и, наоборот, — натуральные подчеркивают химические. Если провести параллель с архитектурой, то можно представить соединение в одном здании традиционных элементов — кирпича и камня с бетоном и металлическими конструкциями. Изобретение бетона и различных металлоконструкций, как, например, в Эйфелевой башне, — это то, что потом позволило архитектуре развиваться в XX веке. А в парфюмерии такими структурирующими элементами являются как раз вот такие синтезированные молекулы, которые придают современное звучание.
Парфюмерный рынок контролируется IFRA, Международной ароматической ассоциацией, и мы знаем, что она не рекомендует использовать целый ряд натуральных ингредиентов как потенциально аллергенных. Это как-то осложняет вашу работу или синтетические ароматные молекулы сейчас настолько хороши, что нет никаких проблем?
Конечно, синтез не заменит природу, но мне одинаково нужны и синтетические, и природные ингредиенты. И, возможно, сегодня IFRA больше, чем раньше, является частью моей жизни, потому что я все время должен с ними контактировать. Но я рассматриваю их рекомендации как некий путеводитель в своей работе, и если я задам себе вопрос, мешают ли мне они, то отвечу "нет". Я уже 20 лет делаю ароматы и они мне не мешают. Но если я задам себе вопрос, счастлив ли я, то тоже отвечу "нет". Но я был еще менее счастлив, если бы завтра какая-нибудь моя клиентка вернулась с безумной аллергией. Это было бы еще хуже. В жизни нужны правила, иначе возникает анархия.
Сто лет до этого парфюмерия существовала, не думая об аллергии...
Сто лет назад в красках использовали ртуть и свинец, не думая об их вреде для здоровья.
Но вот, например, если вы делаете шипр, то хорошо бы использовать дубовый мох...
Мох как таковой не запрещен — запрещены только некоторые его разновидности. У меня в номере лежит мой компьютер, где есть все рекомендации IFRA, и я знаю, что определенные виды дубового мха я могу использовать. Но опять же — это как в моде. Мне кажется странным делать костюмы, как в XIX веке. Шанель и Ив Сен Лоран потому до сих пор современны, что они искали вдохновение в своем времени. Мне не интересно быть окруженным женщинами, которые пахнут ароматами XIX века. Но интересно взять классическую шипровую структуру, какой она была описана прежде, и сделать из нее современную интерпретацию, как, например, Пикассо искал вдохновения в картинах Гойи.
Как вы думаете, сменятся ли тренды в нишевой парфюмерии в ближайшее время?
Тенденции в парфюмерии формируются очень долго и то, о чем сейчас пишут как о тренде, появилось несколько лет назад. Чтобы закрепить какую-то тенденцию, нужно лет 10. Вот сегодня у нас тенденция гурманских ароматов — но они появились 20 лет назад. Кроме того, сегодня слово "нишевый" не несет почти никакой смысловой нагрузки — примерно как слово "люксовый". В свое время нишевыми были ароматы, которые делал парфюмер, создатель. А сегодня вы можете выбрать самый стандартный флакон, наклеить этикетку со своим именем, обратиться к какому-нибудь парфюмеру, сделать тысячу экземпляров и написать, что это нишевый аромат. Поэтому для меня само понятие "ниша" на сегодняшний день не имеет никакого смысла.