Под конец прошлого года 76-летний Эдуард Вениаминович Лимонов выпустил сразу три книги. Первая из них, «Книга мертвых — 5: партия мертвых», продолжает 20-летний цикл некрологов самым разным персонажам. У него уже были тексты о Берроузе, Бродском, Венедикте Ерофееве, Наталье Медведевой. В этой книге — посвящения Говорухину, Караченцову, Кобзону.
Вторая — «Философия подвига», сборник очерков о террористах, которых писатель считает героями.
В конце нулевых Эдуард Вениаминович основал партию «Другая Россия», верную ключевым положениям НБП, и с инициированной им «Стратегией 31» попал в один лагерь с либеральной оппозицией. Вместе с правозащитниками Людмилой Алексеевой и Львом Пономаревым он выходил на Триумфальную площадь в защиту свободы собраний. В середине 2010-х на волне российско-украинского конфликта, когда взгляды Лимонова совпали с риторикой о «русском мире», он оказался востребованным в качестве эксперта на государственном телевидении. А когда напряжение спало, вернулся со своими политическими комментариями и колонками в соцсети и изданиях разных направленностей. Примерно раз в год он выпускает новые книги и раздает интервью — в том числе Юрию Дудю. В Сети его теперь чаще зовут не Вождь, а иронично-уважительно Дед — именно с такой почтительной дистанции BURO. задало ему несколько вопросов, на которые писатель ответил письменно.
В книге «Будет ласковый вождь» фрагменты, существующие на правах «заметок Вождя», кажется, раньше вы могли использовать как основную форму повествования. Однако роман строится от лица одного из ваших последователей. Почему вы решили обратиться к менее яркому, упрощенному языку?
Мне нужен был взгляд со стороны. Если бы я излагал события и не события от своего лица или от «Я», было бы менее убедительно. Мной намеренно выбран совсем молодой провинциальный человек. Он обращает внимание на такие детали, мимо которых прошел бы москвич либо человек лет тридцати.
Когда ваш герой Колесо дает оценку мыслям и изречениям Вождя, вы сами на чьей стороне? Он говорит, что Вождь был наивен, чего-то не понимал. Вы таким образом признаете свои ошибки? Или, возможно, жалеете о некоторых своих действиях?
Колесо — не герой, а рупор. Что касается ошибок «моих», то я намеренно отстранился от книги. Во-первых, потому что живы многие участники этой истории, во-вторых, я хотел создать портрет Вождя, а не автопортрет. Мне тоже, как и Колесу, кажется, что во мне, например, много наивного.
Сейчас, по крайней мере, если судить по прогрессивным медиа, наиболее революционным движением выглядит феминизм. Возможна ли по-вашему феминистская революция и на чью сторону вы бы встали, если она возможна?
Это как с китайцами или черными — невозможно стать женщиной. Вы (и я) поневоле обречены оставаться с мужчинами. Да я и не ищу самое революционное движение. У феминистского движения, как у движения черных, есть справедливые счеты к белой цивилизации, но всем не угодишь — планета была так устроена. Зато женщин не так безоговорочно уничтожали, как мужчин, они не были военнообязанными, их не гнали на фронты. Их погибло значительно меньше, особенно в прежних войнах.
Как вы относитесь к новым символам и героям оппозиции? В этом году в их список попал Юрий Дудь, а после «московского дела» — студент и блогер Егор Жуков и, скажем, защищавший его рэпер Оксимирон.
Дудь меня заставил усмехнуться, а Оксимирон — расхохотаться. Егор Жуков — що це такэ? Эти люди — как перышки из подушки, причем самые мелкие. Я не отношусь к ним серьезно. У нас руководителя питерской организации партии Андрея Гребнева зарезали на улице, а приморского партизана Андрея Сухораду менты застрелили на балконе в Уссурийске. Ну и так далее… 17 человек погибли, а вы Егор Жуков, Дудь…
«Ваша мама — не наша мама».
В вашем фейсбуке в ноябре был пост со словами «Я думаю, скоро я буду модным…»? Вам кажется, что литературные и политические достижения недооценены?
С недавних (признаюсь, что с недавних) пор мне стало безразлично — принижают, подымают… Мой пост о том, что «скоро буду модным», связан с действительным в разы увеличением той толпы, которая интересуется мной. В момент, когда гуру и кумиры всех … (надоели), более серьезно ценятся те, которые не … (надоели).
Вы выпустили уже пятую «Книгу мертвых». Почему год от года вы возвращаетесь к некрологам?
Только со смертью человек становится понятен. Только смерть ставит точку. Посему меня интересуют люди, которых я лично знал, и знаю, чем они завершили, чтобы оценить их наконец. Большинство не есть good. И не блистательны. Я вздыхаю и пишу некрологи. Моя планка очень высока.
«Будет ласковый вождь». Издательство «5-й Рим»
«Книга мертвых — 5: партия мертвых»,
Издательство «Лимбусс-пресс»