Андрей Фомин: "В Москве есть то самое "новое высшее общество"

Наш постоянный автор Наталья Лучанинова продолжает серию интервью с организаторами главных столичных мероприятий разговором с Андреем Фоминым

Общение с теми, кому Москва (и не только) обязана званием никогда не спящего города, Наталья Лучанинова продолжила разговором с Андреем Фоминым. Основанное им агентство The Andrey Fomin Production организовывает как частные события, так и известные всем мероприятия, например «Бал цветов», проходящий каждый год в Монако. В интервью Buro 24/7 Фомин рассказал о «театральном» подходе к делу, «эмиграции» светской жизни из Москвы, собственной актерской карьере и многом другом. 

Как прошли твои новогодние праздники?
Праздники прошли, как всегда, прекрасно — в моем любимом городе Рио-де-Жанейро. Здесь я чувствую себя как дома. Здесь есть душа, музыка, веселье, воздух, которым невозможно надышаться. Рио — это больше чем город, это мое мироощущение.

Я так понимаю, ты не только отдыхал, но и «сделал» самый громкий Новый год?
Да, пришлось поработать. Дело было в Санкт-Морице, и российских артистов там было больше, чем на премии «Золотой граммофон»: от Юрия Антонова до Теоны Контридзе и группы «Градусы». Все больше приходится работать за границей. Много всего красивого в последнее время сделал на Босфоре в Стамбуле, в Лондоне, Монако, и вот, наконец, русский Новый год в Санкт-Морице. Наши соотечественники продолжают жить яркой и красивой жизнью, только теперь за пределами Москвы.

Ты считаешь, больших праздников в Москве больше не будет? Светская жизнь замрет?
Больших праздников не будет точно, но светская жизнь никуда не денется. Будет работать «Гараж», галерея RuArts тоже не перестанет приглашать на новые вернисажи, люди будут ходить друг к другу на «квартирники» и дни рождения, в театр на премьеры, устраивать детские праздники и поэтические вечера. Никто не отменит свадьбы и празднования юбилеев. Скромнее все будет выглядеть, но от этого станет только задушевнее. Вот недавно был на дне рождения Сати Спиваковой — узкий круг друзей, отличная кухня от Раппопорта, искренние тосты, общение. Хотя будут и те, кто переместит свою жизнь в Лондон, где уже открылось много всего русского, или в Монте-Карло, или в Дубай. Вот обсуждал на днях официальное открытие World Class в Монако.

То есть ты за свой бизнес спокоен?
Нет, я как раз за свой бизнес очень переживаю, потому что деньги, которые люди тратят на роскошь и праздники, зарабатываются в России. А зарабатывать здесь становится все сложнее — не мне это объяснять.

А до этого разве как-то по-другому бывало?
Бывало. Русские артисты, как известно, всегда стоили запредельных денег, и им их всегда платили. Сегодня такие суммы русским платить никто уже не готов. Да и мы, участники «праздничного процесса», тоже станем получать скромнее. Но жизнь не замрет, люди как собирались, так и будут собираться. Кризис многое изменит, повернет людей от «фейкового шоу-биза» и мнимой роскоши к настоящему искусству. Вот, кстати, театры ждет настоящий расцвет. Закроются многие рестораны, ночные клубы, бары, бутики, но театры ведь никто не закроет. Билеты станут дешевле, постановки — скромнее, но любимые артисты и популярные спектакли останутся, и люди, конечно, на них будут ходить. На авансцену выйдет искренность и талант, а не спецэффекты и декорации за миллионы. Будем посещать выставки русских художников. Наступит время современной русской литературы и поэзии, от которых мы отвернулись в эпоху «бабла и потребления». Это во-первых, а во-вторых, мы наконец-то повернемся лицом к родной стране, в которой так много потрясающих маршрутов для путешествий. Я сейчас не иронизирую, не имею в виду одиозный Сочи. Я всю жизнь мечтал поехать на Байкал, но мне все время было некогда: то Майами, то Лондон, то Лазурный Берег. Вот, наконец, наступит это время, когда я увижу Байкал! Или в Кивач поеду, в Карелию. Ты знаешь, что там своя уникальная экосистема?

«НИКТО НЕ ОТМЕНИТ СВАДЬБЫ И ПРАЗДНОВАНИЯ ЮБИЛЕЕВ. СКРОМНЕЕ ВСЕ БУДЕТ ВЫГЛЯДЕТЬ, НО ОТ ЭТОГО СТАНЕТ ТОЛЬКО ЗАДУШЕВНЕЕ»

Я знаю, что там очень красиво.
А Алтай? А Камчатка? Мне однажды Юрий Сенкевич, которого я встретил в Непале, сказал, что Камчатка — самое удивительное место на планете. Сам великий путешественник дал направление, где я должен был побывать. Это русский патриотизм в самом хорошем смысле слова. Появится новая русская опера, новая классическая музыка, придут новые молодые дерзкие театральные режиссеры и драматурги.

Я понимаю, почему театр так важен для тебя: ты ведь актер.
Да. Я начинал с театра, и моя душа по-прежнему там. Я окончил театральное училище имени Щукина, и Михаил Ульянов пригласил меня в труппу театра Вахтангова. Три года я играл на одной сцене с великими русскими актерами. Это была моя школа жизни. А дальше случай занес меня в этот волшебный шоу-бизнес. До сих пор не понимаю, как я там оказался.

И ты все эти годы был вне театра?
Да, не считая моего ежегодного бенефиса под названием «Серебряная калоша». Но вот спустя годы Кирилл Серебренников приглашает меня сначала сняться в фильме «Изображая жертву», а потом предлагает роль в спектакле «Фигаро». Между фильмом «Маленькая Вера», в котором я снимался, будучи еще студентом Щукинского училища, и фильмом «Изображая жертву» — целая жизнь! Я вновь вернулся в театр, который стал моим домом. Сейчас в Театре Наций я играю в трех спектаклях: «Фигаро» в постановке Серебренникова, «Киллер Джо» по пьесе знаменитого американского драматурга Трейси Лейтца и в спектакле «Жанна», в котором у меня замечательный дуэт с Ингеборгой Дапкунайте. Одним словом, я вновь живу полноценной жизнью артиста. У меня шесть спектаклей в месяц, у нас потрясающий коллектив и отличный худрук — Евгений Миронов. Иногда я думаю: «Не будет заказов на праздники — ну и хрен с ним, было бы побольше ролей».

Как же ты прожил все эти 20 лет без театра? Не скучал?
Скучал, конечно. Но ты же знаешь, мы делали историю, не побоюсь этого слова, и это было чертовски увлекательно. 11 лет мы создавали премию в области ночной жизни Night Life Awards, проводили серьезную ресторанную премию «Лавровый лист», веселились на «Серебряной калоше». Мы предвосхищали время, и это было дико интересно. И, собственно говоря, ко всем своим мероприятиям я всегда относился как к театру. Это одна из составляющих моего успеха, любое мероприятие я представляю себе как театральное действо, пытаюсь увидеть его глазами зрителя. Я и к свадьбе отношусь как к спектаклю, всегда думаю: «Где же будет самый трогательный момент, где гости заплачут?» С весельем все понятно, но должна быть и глубина, и трогательность, и человечность. Тогда свадьба превращается в настоящий, запоминающийся, волшебный спектакль. Так что театр всегда был в моей жизни, он был вокруг меня, а вот теперь я уже внутри него. Ко всему, что делаю, я отношусь очень эмоционально. Такая тонкая и душевная у нас профессия: делая мероприятия, мы переживаем волнения наших юбиляров, невест, женихов.

А будет ли продолжаться твой самый масштабный проект — «Бал цветов» в Монако?
Мой друг и коллега Михаил Друян постоянно говорит: «Деда, закрой ты уже этот бал». Давно и закрыл бы. Но дело не в этом. Как-то раз в Монако на улице ко мне подошла семья: папа, мама и девочка лет 12. Папа узнал меня и сказал: «Вы знаете, Андрей, наша дочь выросла на вашем «Балу цветов», она там бывает с 8 лет и ждет его каждый год». Это были очень важные слова для меня. Потому что, кроме глянцевого цинизма, есть люди, для которых этот бал — настоящий праздник, который они ждут весь год. Для этой девочки бал — часть ее детства, и я понял, что делал его и буду делать хотя бы для нее одной.

Но, согласись, помимо эмоционального всплеска присутствует еще огромный такой вынос мозга, разве нет?
Я настолько давно работаю в этом бизнесе, что скажу честно: никакого выноса мозга у меня нет. Я занимаюсь творчеством. А машина реализации проектов отлажена, со мной — команда профессионалов. У меня отличный партнер — Незрин Агаева, которую клиенты называют «маленьким монстром больших праздников». Возможности реализации безграничны, мы можем сделать праздник в любой части света; у нас был проект на Аляске, на необитаемых Карибских островах, в пустыне, в норвежских фьордах. Можно написать книгу, да вот только клиенты вряд ли это одобрят.

«Я И К СВАДЬБЕ ОТНОШУСЬ КАК К СПЕКТАКЛЮ, ВСЕГДА ДУМАЮ: «ГДЕ ЖЕ БУДЕТ САМЫЙ ТРОГАТЕЛЬНЫЙ МОМЕНТ, ГДЕ ГОСТИ ЗАПЛАЧУТ?»

Представляю, как после этих невероятных вечеринок ты смотришь на нашу московскую светскую жизнь.
Может быть, мои слова прозвучат иронично для кого-то, но я считаю, что в Москве есть то самое «новое высшее общество», в хорошем смысле. Не общество снобов и богатеев. Нет. Круг людей, увлеченных искусством, театром, литературой, модой, дизайном. Их можно встретить и на премии журнала GQ, и в баре на «Стрелке». Это люди разных профессий и возрастов: от Константина Ремчукова и Александра Мамута до Анны Чиповской и Софьи Заики. Это особый круг людей, которые с удовольствием общаются, посещают вернисажи и премьеры спектаклей. Все друг друга знают в лицо и радуются каждой встрече. В этом обществе, пожалуй, нет только эстрадных певцов, дамочек «на диком люксе» и безвкусных торговцев. Место в этом обществе нельзя купить, а для того чтобы войти в него, прежде всего нужно быть ярким, творческим, талантливым и, самое главное, иметь вкус. Я с удовольствием общаюсь с Аленой Ахмадуллиной, хожу на показы Александра Арутюнова, приезжаю в Париж на haute couture, чтобы увидеть, как появляются образы из чрева белоснежного лебедя на показе Ульяны Сергеенко. А недавно ужинал в лондонском ресторане Quattro Passi с Викой Газинской. Меня привлекают люди увлеченные и созидающие.

То есть это не Tatler-сообщество ты сейчас имеешь в виду?
Конечно, нет. Для Tatler важны острые ироничные материалы: кто с кем развелся, кто кого бросил, а кто в Москве является «ходунком» — спутником для богатых тетушек. Я Tatler читаю с удовольствием, потому что это журнал индустрии, в которой я работаю. Но мне кажется, что читатель из Ростова-на-Дону многое там просто не поймет.

Совсем недавно ты праздновал день рождения, он у тебя 3 февраля.
Каждый день рождения — это рубеж, когда ты оглядываешься на свою жизнь, думаешь о том, что ты еще не успел сделать, и о том, что тебя греет и по-настоящему держит в этом мире. Конечно, это театр, друзья и мои дети. К детям я всегда относился как к важному жизненному проекту. Уверен, чем раньше ребенок определит, как он хочет строить свое будущее, тем большего достигнет. Сын Александр Фомин, которому сейчас 22 года, — это тот самый проект и те самые мои нереализованные амбиции. Я ведь учился на высших режиссерских курсах у Владимира Меньшова и, выбери я путь кинорежиссера, мог снимать кино. Александр окончил французскую школу, затем РГГУ, а потом мы вместе решили, что ему нужно получать режиссерское образование в Европе. Сейчас он учится на втором курсе парижской киношколы ESEC. Наши с ним долгие разговоры о кино по Skype меня невероятно вдохновляют. Ты знаешь, в чем мое самое большое счастье?

В чем?
Я ощущаю, что мой сын уже во многом превзошел меня. Он объясняет мне многие культурологические вещи, о которых я не задумывался. С ним мы обсуждаем Годара и братьев Дарденн, «Бердмэна» и «Левиафана», что же такого в этом Сэме Смите, отхватившем сразу четыре «Грэмми», и в чем прелесть нового альбома Aphex Twin. Сын помогает мне быть современным, дышать одной грудью с поколением 20-летних. И это круто! Круто, когда дети становятся твоими друзьями в самом полном смысле этого слова. Моей дочери Маше Фоминой 20 лет, она студентка МАРХИ. С ней можно поговорить о последних творениях Рема Колхаса, выставке Джеффа Кунса, проходящей сейчас в Париже, о Наталье Белоноговой, сделавшей концепт для модных Pinch и Lesartists. Моя жизненная миссия в определенном смысле выполнена. Ну, спроси теперь меня, какая моя следующая миссия?

Какая?
Создать новый жизненный проект — многодетную семью. Осталось только найти продвинутую маму.

Макияж и прическа: арт-директор креативной команды Kerastase, арт-директор салона красоты «Концепт» Алексей Горбатюк

Благодарим салон Home Concept за предоставленную площадку для съемки