Колумнист BURO., писатель, филолог и психоаналитик Ольга Хейфиц рассуждает, какими были отношения знаменитого кинематографиста с родителями, женщинами и Богом, а главное, как все это отразилось на его жизни — личной и профессиональной.
Писатель, филолог, психоаналитик, автор научно-фантастического романа «Камера смысла» и просветительского цикла лекций «Архитектура личности»
Ингмар Бергман — один из самых, если не самый психологически ориентированный мастер кино. И, вероятно, наиболее почитаемый режиссер в мире. На него оглядывались все — от Вуди Аллена до Тарковского. Последний даже работал со съемочной группой Бергмана, когда снимал «Жертвоприношение». Кстати, они бесконечно уважали друг друга и имели, на мой взгляд, схожую манеру высказывания.
«Я всю жизнь работал, а работа — словно поток, разливающийся по пейзажу твоей души. Она спасительна, ибо многое уносит с собой, очищает. Если б я не работал постоянно, я бы сошел с ума».
Итак, несколько фактов о Бергмане, о мастере и человеке, который бесконечно анализировал свое сложное детство, пытался простить родителей и отыскать Бога.
Одним из важнейших объектов самопознания Бергмана стали его взаимоотношения с родителями. Бергман вырос в очень сложной семейной обстановке, в доме, полном холодного принуждения.
Мать Карин Бергман — медсестра. Отец, лютеранский пастор Эрик Бергман, отличался авторитарностью на грани с садизмом. Он был высокопоставленным амбициозным священником, получившим титул капеллана шведской королевской семьи, и главной его целью было соблюдать видимость образцовой, безупречной семьи.
Эрик Бергман уважал телесные наказания, особенно после импровизированных исповедей, которые он устраивал детям. Дети должны были каяться в грехах отцу, который был и исповедником, и карателем. Детей было трое: двое братьев Даг и Ингмар и младшая сестра Маргарет.
Даг, первенец, который был расстроен появлением младшего брата, узнав, что у них родилась еще и сестра, пишет в поздравительной открытке матери сразу после родов:
«Мама, как вы себя чувствуете? У меня все хорошо. Ужасно, что появился еще один. Но, наверно, все уладится».
В книге «Laterna magica» Ингмар Бергман рассказывает, как сильно ревновал родителей к другим детям.
«Главную роль вдруг отдают толстому уродливому существу. Меня выдворяют с маминой кровати, отец сияет над орущим свертком. […] Я злюсь, реву, какаю на пол и пачкаю себя какашками».
Обычно братья были смертельными врагами, но рождение сестры объединило их. Теперь у них была общая задача — разделаться с малышкой. Попытка Ингмара Бергмана убить сестру, затеянная и спланированная Дагом, потерпела неудачу. Он пытался задушить ее в корзине, но девочка проснулась, подняла крик. В дневниках Карин Бергман нет ни слова об этой драме.
В наказание за грехи Ингмара часто запирали в шкафу. А няня рассказала, что там живет гном, который отгрызает детям пальцы на ногах. В итоге у маленького Ингмара развилась клаустрофобия, из-за постоянного страха — заикание и хроническое заболевание желудка.
Эта ситуация отыграна в фильме ужасов Бергмана «Час волка», в котором показано, как разворачивается психоз и как сформировалась психотическая структура личности героя. Маленького Йохана в качестве наказания запирали в чулане, кромешная тьма была населена чудищами, которые отгрызают пальцы на ногах. После этого отец спрашивает, сколько ударов он заслуживает, и мальчик отвечает: «Столько, сколько нужно». В этот момент видим, как ломается личность ребенка. Он покорно целует руку матери, которая потворствует жесткости отца. Теперь ребенок знает, что он плохой, потому что родители не могут наказать хорошего мальчика.
Но, кстати, именно во времена, когда его запирали в шкафу, Бергман припрятал фонарик и, пока находился в заключении, разыгрывал театр теней. Именно этот «волшебный фонарь», свет в темноте, стал первым утешением Бергмана, очертив эскиз его долгой жизни в искусстве.
В «Latrina magica» Бергман вспоминает, как ребенком обожал мать. Его потребность в любви и признании была ненасытна, но мать отвергала его. Нежности сына вперемежку с бурными вспышками вызывали у нее досаду. Она отвечала холодной иронией, а сын плакал от злости и разочарования.
Ему пришлось найти другой способ вызвать ее интерес. Мальчик знал, что его мать жалеет больных людей, и смекнул, что сможет получать ее внимание, если будет болеть.
Много лет спустя Карин Бергман призналась сыну, что знаменитый детский врач посоветовал ей решительно отвергать болезненные, по его мнению, попытки сына сблизиться с нею, ведь любая уступка могла навредить малышу на всю жизнь. Чудовищный парадокс в том, что на самом деле холодность матери мотивировалась невысказанной заботой о его душевном здоровье. Карин Бергман была депрессивной и отсутствующей, и дети ненавидели ее за то, что она не защищала их перед отцом.
Эрик Бергман был помешан на дочери Маргарет. Если с сыновьями он был жесток, то с дочерью он спал в одной постели. И когда жена указала ему на то, что это ненормально, ответил: «Да, раз ты не подпускаешь меня к себе. Где-то мне ведь надо получать и давать толику любви!» Так что между родителями Бергмана очевидно было немало сложностей.
В творчестве Бергман не раз анализировал детство. Например, в фильме «Земляничная поляна» пытался представить себя собственным отцом, чтобы понять причину конфликта с матерью. «Мне казалось, будто я понимаю, что был нежеланным ребенком, созревшим в холодном чреве и рожденным в кризисе — физическом и психическом. Дневник матери позднее подтвердил мои догадки, она испытывала двойственное чувство к своему несчастному, умирающему дитяте».
Бергман считал, что, если режиссер не будет влюблен в актрису, фильм не получится. Так что почти все его главные актрисы какое-то время были любовницами.
Сам Бергман говорил, что, если бы не работа, он сошел бы с ума. Вполне вероятно, что его богатая творческая и сексуальная жизнь, избыток либидо были следствием внутреннего напряжения и способом компенсировать нарциссическую травму самоуважения. Как это работает: сексуальная активность приносит временное облегчение, снимая стресс, но при постоянном функционировании приводит к еще большему стрессу.
У гениев гиперсексуальность — черта гениальности. Я, кстати, давно заметила, что гении, как правило, делятся на гиперсексуальных (Байрон, Толстой, Пушкин, Лист, Бергман, Пикассо) и асексуальных (Кант, Бетховен, Кафка, Гоголь, Ван Гог, Хичкок).
У Бергмана Бог очень близко. Но как будто его нет. Священник из фильма «Причастие» шепчет себе под нос, глядя на распятие: «Какой абсурдный образ!» Полубезумная героиня Карин из фильма «Как в зеркале» говорит, что Бог — это паук. Но, если бы поиски Бога у Бергмана ограничивались сарказмом, это был бы другой режиссер.
Ветхозаветная жестокость некоторых бергмановских фильмов (например «Девичий источник») полна надежды и веры. Дело в том, что отсутствие Бога в фильмах Бергмана указывает на его присутствие.
В «Laterna magica» Бергман пишет: «Ты обязан, невзирая ни на что, совершить свое богослужение. Это важно для паствы и еще важнее для тебя самого. Насколько это важно для Бога, выяснится потом. Но если нет другого бога, кроме твоей надежды, то это важно и для Бога».
В фильмах, хотя Бог и молчит, это не снимает с человека моральной и духовной ответственности. Потому что это важно в первую очередь для самого человека.
13.08.24, 15:27