Между Сахалином и Москвой — восемь часов лету и восемь часовых поясов разницы. Но путешествия на край света, пока они разрешены, того стоят: на Сахалине можно не только увидеть нерп и попробовать крабов, но и почувствовать себя первооткрывателем.
Сначала был бесконечно долгий перелет над Россией. Мысль о том, что ты летишь больше восьми часов и так и не вылетаешь за пределы страны, слишком большая, чтобы уместить ее в голове. Поэтому в самолете я просто слежу за тем, как на экране европейскую часть России сменяют Урал, потом Сибирь, а потом, наконец, Дальний Восток. В это время за окном в ускоренной перемотке заканчивается ночь и начинается день. И выйдя из самолета в Южно-Сахалинске — помятым, усталым и дезориентированным — в совсем другом часовом поясе и климатической зоне, никак не можешь поверить, что ты все еще в России. Меня в этом не убеждают ни русская речь, ни хмурые проверяющие в аэропорту — только цены в рублях: окей, мы все же в России, вокруг огромная страна.
Сахалин по форме немного напоминает рыбу — внизу у острова будто расходящийся в разные стороны хвост. Это рыба тихоокеанская, но от самого океана остров отгорожен грядой Курил. С разных сторон его омывают два моря: вниз, на юг — Японское, на восток, к Камчатке и Курилам, — Охотское. Посмотреть на него мы отправляемся в село Охотское в часе езды от Южно-Сахалинска. По пути нам обещают встречу с крабовщиками — продавцами крабов, которых между собой мы будем называть гробовщиками, и это главная шутка во время поездки. Но сегодня будний день, к тому же пасмурный, и крабовщиков на дороге нет.
Уже в Охотском начинается пологий песчаный пляж, поросший травой, который все тянется на восток и где-то вдалеке заканчивается невысокой горой со скошенным верхом, подозрительно похожей на вулкан. Пляж с накатывающими на него волнами, трава колышется на ветру — не то чтобы многое тут происходит. Пару раз над водой вдали от берега появляются головы — это не какие-то случайные купальщики, а нерпы, но с нашим появлением пропадают и они.
Это первая встреча с морем за лето для меня, а я человек простой: вижу море и, если оно не подо льдом, иду купаться. Дно почти сразу круто уходит вниз: пока я плаваю, чувствую себя первопроходцем — как будто первая зашла в эти воды и впереди ждет неизведанное. Это чувство (и очень холодная вода) одновременно будоражит и пугает, и из-за этого хочется кричать что-то типа «Ху-хуу!». На нашей густонаселенной и практически полностью освоенной планете почувствовать себя первооткрывателем удается редко, я такого еще не испытывала, а забегая вперед — за эти несколько дней почувствую еще несколько раз. Наверное, только ради этого стоит отправиться на Дальний Восток.
Вернувшись на сушу, смотрю на хмурое море, которое катит на нас свои серо-зеленые волны: с той стороны за редкой грядой Курил — бесконечный Тихий океан, а за ним Америка. Там тоже песчаные пляжи, которые тянутся на сотни километров через Орегон и Калифорнию, с севера на юг, и они так похожи на этот сахалинский берег.
Сопки прямо в городе — отличная идея! Вероятно, так думают и в мэрии Южно-Сахалинска, поэтому центральная площадь Победы находится прямо у подножия одной из сопок. На ней — курорт «Горный воздух», что в принципе описывает, какой воздух в городе — очень чистый. На вершину ведет канатная дорога, но сегодня вторник, а значит, подъемник не работает. Поэтому я доезжаю до середины сопки — столько, сколько есть дорога, а выше поднимаюсь пешком.
Сопка — это невысокая гора, поэтому у нее нет каменной лысины: она вся зеленая и почти до самого верха покрыта лесом. Я иду наверх по большой просеке, где зимой горнолыжный спуск. Подъем очень крутой, и первое, что я понимаю через пару десятков метров: у меня очень неудобная, ужасно натирающая обувь. Второе — дыхалка ни к черту. Пока карабкаюсь вверх (набор высоты 20 этажей, говорит телефон), разглядываю камни под ногами. Они разные: мягкая порода с радужным переливом, будто разрисованная синей гелькой-металлик, колючие кусочки белого мрамора, круглая галька. Кусочек белого мрамора как символ сопротивления и воли к победе я беру с собой. Когда в очередной раз останавливаюсь, чтобы перевести дух (40 этажей) и оборачиваюсь, город внизу как на ладони. Печет, упоительно сладко пахнет луговыми цветами, запах которых я вдыхаю рваными глотками (дыхалка!). Внизу — город, над ним — ярко-голубое небо, вокруг — редкий лес, внутри и снаружи — безмятежность. На 60 этажах, когда я приговариваю, что уже не так молода, меня обгоняет загорелый дедушка с палками, бодро бегущий в гору. Когда я буду спускаться с горы — быстро, легко и страшно, он обгонит меня еще раз, помахав на прощание.
Общеизвестно, что путешествие на маяк не просто поездка, а настоящая метафора, полумистический опыт. По пути к нему должно преодолевать препятствия, побеждать монстров и чудовищ, едва не погибнуть, чтобы в конечном счете узнать про себя что-то новое. По пути на Аниву — заброшенный японский маяк на юго-восточной оконечности Сахалина, через пролив от острова Хоккайдо — все примерно так и было. По берегу туда не добраться — нужно больше часа плыть на лодке вдоль него. И этот путь и есть главное приключение.
В лодке, где на каждого из нашей группы надели прорезиненный плащ и спасательный жилет, мы плывем в густом тумане. С одной стороны еле обрисована земля, с другой — бесконечная вода, над которой опять же лежит туман (примерно так я себе представляю лимб). Со временем выходит солнце — и вот уже сбоку все лучше видно берег. Он круто поднимается вверх: ближе к воде серые скалы, за ними — зеленые горы, которые по мере удаления меняют цвет от салатового к темно-зеленому. Они очень ровные, словно покрытые газоном, альпийскими лугами из «Звуков музыки». Время от времени скалы на берегу белыми полосками разрезают водопады — в остальном пейзаж довольно однообразный. Животных почти нет — только иногда пролетают чайки. Но потом мы замечаем нерп — они лежат на скалах сосисками, а при нашем приближении неуклюже плюхаются в воду. Но стоит нам отплыть чуть дальше, они высовываются из воды и долго провожают нас взглядом. Их большие и круглые головы похожи на человеческие, и кажется, что нерпам так же любопытно посмотреть на нас, как нам на них.
Хотя мы плывем больше часа, маяк проступает из тумана внезапно. Он грозный и величественный, как в фильмах ужасов — кажется, я даже слышу звуки гонга. И только вблизи становится видно, что он разрушенный и заброшенный — на этажах кровати из дсп, выломанные доски, торчащие провода. Это обломки быта прошлых постояльцев, которые оставили Аниву в 2006-м. На самом верху, на площадке, обнесенной проржавевшим забором, — огромная линза, маяковое сердце. Рядом стоят несколько новых аккумуляторов. Нам показывают фотографии, на них плотный столб света — ночью маяк зажигали.
Это созерцание окружающей красоты оказывается таким трудозатратным, что, когда на обратном пути мы заплываем в бухту на привал, я чувствую себя изможденной, хочется просто рухнуть в песок (он, кстати, черный, вулканический). Но не время падать — время смотреть. Сейчас путина, лосось идет вдоль берега, и, если приглядеться, виден нескончаемый поток спин — кажется, рыбу можно ловить голыми руками. В сети возле берега, которые только что установили, за несколько минут попадают несколько десятков рыб. Их выбрасывают на берег, и кровь — а я не думала, что она такая красная, — вытекает на черный песок из рыб, хватающих ртом воздух.
«Ну попробуйте крабов!», «А устрицы здесь размером с тапку! С тапку — вот такие (показывает руками тапку)!», «Икру лучше берите без консервантов, в которой только икра и соль. Ну и гребешка попробуйте», «Осьминоги еще есть», — говорят нам местные. На пятый день пребывания на Сахалине из морепродуктов мы пробовали только крабовые палочки — обычные, такие же, как кладут в салат на большой земле. Парадоксально, но в Южно-Сахалинске найти дары моря непросто: на улицах — как можно было бы ожидать — нет палаток с шаурмой из краба.
Впрочем, ситуация с туристической инфраструктурой может измениться, рассказывает Андраник Агафонов, в прошлом автор «Огонька», который переехал из Москвы на Дальний Восток и остался. Агафонов составил гид по региону, а сейчас занимается развитием экотуризма. Ради этого он привез на остров команду архитекторов и исследователей из КБ «Стрелка», которые пытались понять, как сделать поездки к природным достопримечательностям более доступными и удобными. Появление ларьков с едой как раз в планах, но пока попробовать морепродукты можно только в ресторанах и на рынке.
На рынке в ничем не примечательном здании с прилавками внутри моментально забываешь про невзрачный интерьер, едва увидев, чем торгуют. Красная икра ведерками, свежие и копченые туши красной рыбы, гребешки, осьминоги. На ваш выбор — замороженные фаланги крабов, крабы целиком и мешанина из их мяса. Все, о чем нам так долго рассказывали, наконец перед нами. Умерить желание купить все сразу помогает ценник: стоимость морепродуктов устанавливает Москва, чтобы не было спекуляций, поэтому они примерно те же, что в столице, объясняет наш провожатый. Зато все свежее: то, что лежит на прилавках, еще вчера плавало или ползало. Со всех сторон предлагают попробовать красную икру — окей, не будем отказываться. Она очень нежная и кажется не такой рыбной, как из банки. Гребешки — их едим сырыми, пару минут помариновав в соевом соусе, — странные; сплошной кусок плоти, от которого ждешь большего сопротивления. Краба не попробовать — все замороженные. Самый популярный товар на рынке — серебряный термопакет. Я беру себе пакет, и вскоре он с трудом закрывается.
В последний день мы снова едем в Охотск. У таксиста машина с низкой посадкой и затонированными стеклами, за которыми проносятся уже знакомые пейзажи. Но вот новая деталь — прилавок на обочине, похожий на те, с которых летом в Центральной России торгуют грибами и ягодами. Только это не сборщики ягод — это крабовщики, про которых нам раньше рассказывали. Они продают крабов целиком, отваренных и замороженных. «А они не пустые? а когда поймали? а варили?» — помогает нам с выбором таксист. Следом нас учат, как их есть: отломить ногу и выковырить мясо. Краб в острых шипах, и ногу отломить не так просто, но мы научимся.
Вместе с крабом приезжаем на берег в Охотское. В этот раз море неспокойное: волны с шумом разбиваются о берег, вдалеке по ним прыгают кайтсерферы — их яркие парашюты похожи на фантики, разбросанные по голубому небу. Ветер такой, что приходится кричать друг другу, но это не мешает нам развернуть скромный дальневосточный пикник — бутерброды с красной икрой, краб, бутылка кавы. Сегодня солнечно, и все будто стало контрастнее: волны ярко-серо-зеленые с белыми шапками, песок темнее, небо голубее, трава зеленее. Я смотрю на воду и думаю, что это, возможно, самый красивый — сбивающий с ног, как этот ветер, — вид в моей жизни.
Редакция BURO. благодарит организаторов кинофестиваля «Край света», который проводится на Сахалине,за то, что эта поездка стала возможной
Другие истории
Подборка Buro 24/7