Хоть началось все по традиции с музыкальной программы, первой «точкой невозврата» стала, безусловно, специальная программа «Маска плюс», собравшая восемь очень разных спектаклей из Прокопьевска, Улан-Удэ, Уссурийска, Санкт-Петербурга, Краснодара, Челябинска и Перми. Среди них особенно выделялась бурятская «Корея 03» молодой, но уже громко заявившей о себе Сойжин Жамбаловой — человечный рассказ о миграции и поиске лучшей доли от первого лица. Пестрый набор вербатимов уехавших на заработки бурятов совершенно разного социального статуса и происхождения становится в спектакле настоящим многоголосьем. Стараниями создателей — в первую очередь точно «попадающих» в образы реальных людей актеров — этот смешной и грустный, лиричный и публицистичный спектакль превращается в своеобразный народный сказ, «ульгэр». А еще он позволяет по-новому взглянуть на то, что для нас такое постколониализм, национальная идентичность, миграция и родина.

Высокую планку, заданную на самом старте фестиваля экспериментальной по своей сути «Маской плюс», поддержал и последовавший за ней «Детский Weekend», который проводится с 2014 года, но едва ли не впервые всего за два дня основной программы «закрыл» все важнейшие пункты актуальной повестки. Особенно мощно прозвучали на сей раз спектакли социальные, обращенные ко времени и к себе, — «Педсовет» независимой казанской площадки MOÑ и «Квадрат» также независимого петербургского «Плохого театра». Если во втором молодые актеры «вспоминают» проклятые 90-е и разыгрывают по ролям бурную тульскую молодость своего режиссера Дмитрия Крестьянкина, то в первом участвуют сплошь непрофессионалы и сделан он в формате «театра горожан». Но оба спектакля идеально попадают в момент, так как говорят, с одной стороны, о важном и вечном, а с другой — о преходящем и сиюминутном, но от того еще более узнаваемом.

Петербург, Казань и другие нестоличные города на этой «Маске» были вообще особенно заметны. Тот же MOÑ привез на фестиваль нежный, обаятельный и чрезвычайно важный «Чын Татар» Дины Сафиной и Ксении Шачневой о поиске татарской идентичности, который громко и отчетливо прозвучал в раздираемой конфликтами — причем не только на национальной почве — Москве. В номинации «Эксперимент» в этом году было особенно много «провинциальных» проектов, в том числе нашумевшие «Робот Костя» и «Симулятор школы» из Питера — последний был поставлен в рамках важнейшего для страны сайт-специфик-фестиваля «Точка доступа», который по ходу «Золотой маски» объявил о прекращении работы. Но едва ли не самым значимым из всех спектаклей уникального по высочайшему уровню «Эксперимента» стал перформанс «[Сыра земля] Коромысли. Глава 2» из Новосибирска — коллективный плач четырех актрис в умной, проникновенной и лаконичной режиссуре Полины Кардымон.

Простые по форме, но глубокие по содержанию спектакли — явный тренд славного постпандемийного сезона. Такое ощущение, что внезапный и до сих пор не до конца отрефлексированный всеми нами коронавирус, унесший жизни сотен тысяч людей по всему миру и навсегда изменивший привычный ход вещей, по всей видимости, дал театральным художникам толчок невероятной силы. Пандемия, с одной стороны, создала всевозможные границы и преграды для творчества, а с другой — послужила серьезным источником вдохновения. По крайней мере, такого сильного, разного и честного театра в один момент времени у нас давно не было (и, добавим в скобках, учитывая сегодняшние реалии, вряд ли скоро будет). Тем обиднее, что по независящим от дирекции фестиваля причинам некоторые спектакли так и не «дошли» до зрителя. Речь в первую очередь о выдающемся «Горбачеве» Алвиса Херманиса, рассказывающем историю нашей страны через судьбу не политика и лидера, но живого человека. Или об «Юдифи» Бориса Павловича, где актриса Катерина Таран не просто читает по-украински полный мелодики текст Клима, но расправляется одновременно и с вражеским военачальником, и со своей внезапно вспыхнувшей любовью.

Камерные, локальные истории «маленьких людей», которые порой воздействуют сильнее больших и масштабных полотен, на сей раз были представлены в программе «Золотой маски» особенно широко. Здесь и «Анна Каренина» Александра Плотникова из Красноярского ТЮЗа, пересказывающая не многостраничный роман Толстого, а лишь самые важные переживания главных героев. И «Танцующая в темноте» Елизаветы Бондарь из Новосибирского «Старого дома», где музыкальный эпос Ларса фон Триера преломляется в историю несчастной эмигрантки Сельмы, слепой физически и ментально. И «Двенадцатая ночь, или как угодно» Юрия Муравицкого и воронежского Никитинского театра, где актеры каждый раз бросают жребий, играют новые роли и импровизируют в лучших традициях шекспировского «Глобуса». И, конечно, замечательный «Финист ясный сокол» Жени Беркович, Светланы Петрийчук и проекта «Дочери СОСО», который через документальные истории завербованных радикальными исламистами женщин говорит о насилии, абьюзе, расчеловечивании и дегуманизации, но в то же время о поиске любви и идеала.

О том же, но уже «по-крупному» рассуждали в последнем относительно мирном сезоне и маститые, давно признанные мэтры. Трагедии нелюбви и ее невозможности (разумеется, наряду с глубочайшими экзистенциальными вопросами бытия) посвящены непривычно психологические, но постдраматические «Братья Карамазовы» Льва Додина (Малый драматический театр — Театр Европы) — длинный и местами затянутый монолог из нескольких голосов формально связанных, близких людей, которые давным-давно не слышат друг друга. «Дело» Дмитрия Егорова из новосибирского «Красного факела» разворачивается одновременно и в поместье девятнадцатого века, и в страшном суде двадцатого, и в вотсаповском чате двадцать первого, но от перемены мест и времени суть не меняется: жизнь в России ужасна и несправедлива, и любой человек — и негодяй, и идеалист — всего лишь пешка на ужасающей своей предсказуемостью шахматной доске Системы.

В моцартовском «Дон Жуане» Дмитрия Крымова (Моцарт «Дон Жуан». Генеральная репетиция», Театр «Мастерская П. Н. Фоменко») режиссерское эго является причиной истерических страданий, рек клюквенной крови и непрекращающегося хоррора, а в «Циолковском» Бориса Павловича из ярославского Театра драмы таким enfant terrible и двигателем действия становится уже гениальный ученый. В «Эпизоде 7» очередной части тетралогии Андрея Могучего по мотивам «Трех толстяков» Юрия Олеши в БДТ основной оказывается тема тоталитаризма и мелкости человека в безвоздушном пространстве постапокалипсиса, а в «Сыне» Юрия Бутусова по роману Флориана Зеллера в РАМТе из-за общей атомизации и расщепления сознания человек оказывается неспособен жить и в самых обычных бытовых условиях. Одна лишь любовь, возможно, спасет нас и этот мир, но даже это неточно — по крайней мере, если верить печальной, мудрой и местами до колик смешной «Школе жен» Миндаугаса Карбаускиса в Театре Маяковского. В этом спектакле вопреки всему — обстоятельствам, психологии, здравому смыслу — живое в конце концов побеждает мертвое, и молоденькая наивная Агнеса Натальи Палагушкиной оказывается сильнее уверенного в своей правоте тирана и деспота Арнольфа Анатолия Лобоцкого.

Тема бесконечного насилия всех мастей и видов, постоянного вольного и невольного нарушения чьих-то прав, тотальной неспособности услышать, принять во внимание, «учесть» другого — в сезоне 2020/21, кажется, основная и самая животрепещущая для всех без исключения театральных творцов. Красной нитью она проходит едва ли не через все спектакли нынешней «Золотой маски» — подобно тому, как внезапно, хоть и ожидаемо она получила главную партию и в нашей жизни. Остается надеяться, что театр, в основе которого — если верить Аристотелю — лежат идеи преображения, перипетии, сочувствия и катарсиса, сможет изменить если не наше бытие, то хотя бы наше сознание. И тогда, глядишь, изменится сначала наше отношение к реальности, а когда-то потом и она сама. В любом случае «Золотая маска — 2022» сделала для такой перемены нашей общей участи все возможное.