«Наша жизнь не будет прежней», — любят говорить про 2020 год, и это справедливо даже безотносительно коронавируса и других потрясений. За последнее время в российской архитектуре произошло много важного и прорывного, например — строительство школы, по всем фронтам выходящей за рамки типовых общеобразовательных учреждений. Для России это большая редкость; чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть выборку отечественных проектов на профильном сайте ArchDaily. И тем ценнее, что новое здание построили не в одном из центральных регионов, а в Иркутске.

Проект получил название «Точка будущего» и состоит из детского сада, младшей и старшей школ, спортивных комплексов и жилого поселка. Строительство и организация всех процессов обошлась в шесть миллиардов рублей. Эта сумма целиком профинансирована благотворительным фондом «Новый дом» бизнесмена и создателя Yota Альберта Авдоляна; во главе попечительского совета фонда стоит гендиректор «Ростеха» Сергей Чемезов. Иркутск выбрали для реализации неслучайно — и Авдолян, и Чемезов долгое время здесь жили и хорошо знакомы со спецификой региона. «Точка будущего» призвана решить насущную проблему — адаптацию детей-сирот, по числу которых Иркутская область остается одним из лидеров по стране.

Работа над зданием началась в 2015 году, когда КБ «Стрелка» совместно с фондом «Умная школа» организовали международный архитектурный конкурс. В нем участвовали 49 команд из 26 стран мира. Победил консорциум небольшой датской студии CEBRA и российского проектного бюро UNK project — они сумели обойти крупное голландское бюро MVRDV, всемирно известного японца Соу Фудзимото и других архитектурных звезд. Помимо архитекторов в консорциум вошли инженеры компании Niras и ландшафтное бюро Vega landskab.

В случае с «Точкой будущего» создать ощущение большого гостеприимного дома было принципиально важно. Дети проводят здесь почти целый день, а 113 из них являются воспитанниками приемных семей, которых отбирали по всей Иркутской области для проекта. Тех, кому посчастливилось пройти отбор, бесплатно поселили в одном из 10 коттеджей на территории школы. Обучение также предоставляется бесплатно, а вступительных испытаний нет вообще — чтобы поступить, достаточно вовремя подать заявку.

Россияне UNK project отвечали за техническую часть проекта. Главный архитектор Юлий Борисов подчеркивает, что архитектурные решения произрастали из процессов и задач, стоявших перед образованием. Бюро проектировало школу на паритетных началах с технологами образования, которые имели такой же вес при принятии решений, как и архитекторы: «Мы вместе придумывали, как эта школа живет, как эти дети учатся, кем они должны стать. Потом представили себе весь технологический процесс во времени и пространстве и придали ему форму в виде стен, колонн и крыши. Принцип проектирования был очень простым. Я спрашивал себя: хотел бы я, чтобы мои дети учились в этой школе?» — рассказывает Юлий, у которого трое детей.

Все школьные помещения собраны в здание-кольцо и работают на общую цель — научить ребенка распоряжаться собственной жизнью и делать осознанный выбор. На архитектуре и интерьерах это отразилось самым прямым образом: пространство по максимуму избавили от любых ограничений. Заказчики и архитекторы стремились уйти от предметных кабинетов и оставили их только там, где требовалось специальное оборудование, — например, в классе химии. Все пространства, в том числе кабинет директора, имеют остекление — проницаемая среда создает более безопасную обстановку и уменьшает риск буллинга среди учеников. Учительские зоны функционируют по принципу коворкингов, а в столовой у педагогов нет выделенных мест и они обедают за одними столами с детьми. Четкое зонирование отсутствует и в других общих зонах. Соучредитель UNK project Юлия Тряскина поясняет, что при всей открытости пространства в школе есть места для уединенной работы, но они никак не обозначены: «Просто люди, находясь рядом, интуитивно начинают разговаривать более тихо».

Мебель и помещения в школе сомасштабны конкретному возрасту: они подстраиваются под ребенка, «взрослеют» и увеличиваются вместе с ним по мере перехода из детского сада в начальную и среднюю школу. При этом в здании нет нарочито детских интерьеров и гендерных цветов. По словам Юлии, изначально проект был еще более лаконично-нейтральным, подчеркнуто «скандинавским», но UNK project предложили разнообразить гамму и приблизить ее к оттенкам окружающих природных ландшафтов. «Нам в России всегда не хватает цвета и тепла, — объясняет Юлия. — И нашей культуре свойственна большая "цветность", чем скандинавам. Нам хотелось сделать современные интерьеры, в которых бы хорошо смотрелась книги Билибина и Олейникова». Юлия добавляет, что все детали продумывались с заделом на далекое будущее — так, чтобы через 5–10 лет решения не выглядели архаично.

Школьные кабинеты нашпигованы всем мыслимым оборудованием для развития и творчества — от ручек для 3D-печати до электрических гончарных кругов. В средней школе физкультуру проводят в 25-метровом бассейне, а к одному из спортзалов можно подняться по канату или скалодрому. На уроках труда любой ребенок, вне зависимости от пола, может научиться шить одежду или разводить проводку на специальном стенде. Всем ученикам выдаются ноутбуки с цифровыми версиями учебников, так что детям не приходится таскать тяжелые портфели. Отдельного упоминания заслуживают школьные парты: это модули, которые можно подсоединять друг к другу для групповых занятий или расставлять в произвольном порядке на время одиночной работы — за счет этого в классах нет четко выделенной «камчатки».

Юлий Борисов сравнивает работу над «Точкой будущего» с исполнением и дирижированием сложного музыкального произведения. Одна только подборка материалов заняла у архитекторов несколько месяцев, а новые подходы в школьном образовании и суперсовременный архитектурный проект требовалось увязать с российскими нормами и СНиПами. Помимо строительных и финансовых рамок существовало еще одно серьезное ограничение — сейсмостойкость. Четырехбалльные землетрясения в Иркутске не редкость, так что здание должно было получиться не только функциональным, но и очень прочным.

Вообще, любой детский объект в России — большая головная боль для архитектора. И часто дело не только в строгих нормативах, но и в сопротивлении заказчиков, города и других сторон, перед которыми приходится отстаивать каждое нестандартное решение. В этом смысле «Точка будущего» стала грандиозным исключением: проект вообще не оставляет ощущения вымученности и напряженной борьбы. Скорее, наоборот: обстановка здесь до того идиллическая, что первый час чувствуешь себя героем «Шоу Трумэна» в окружении статистов и волей-неволей пытаешься отыскать подвох. И он, пожалуй, только один: невозможно записать сюда всех детей страны, а альтернатив «Точки будущего» в России не так много. Очень хочется думать, что эта школа произведет такой же эффект, как набережная Музеона в начале 2010-х, — люди съезжались посмотреть на нее, как на невиданное городское чудо, но очень скоро ее аналоги появились в городах по всей стране. К тому же шаг в этом направлении уже сделан: теперь фонд «Новый дом» планирует построить еще одну школу в Якутии.