Мне такой подход очень близок. Да, покупка искусства — редкий кайф и, простите, самая легальная «зависимость», любой коллекционер получает огромное удовольствие от процесса. И да, это отличный способ самовыразиться, оставить потомкам искусство, показать им через коллекцию, какими были их бабушки и дедушки. Но я также думаю, что важно сформулировать для себя и еще одну мотивацию — помощь художникам. Это сильно меняет отношение к покупке искусства: вы не просто тратите условные 200-300 тысяч на понравившуюся картину, а делом помогаете понравившемуся автору, которому завтра будет на что купить материалы, оплатить счета и показать миру новые работы. Одно дело — на бегу получить комплимент на ярмарке от посетителя, который спешит все рассмотреть, а другое — когда за работы голосуют рублем. Если это еще и первые продажи — поверьте, для художника это просто фантастическая мотивация продолжать творить.

В Postrigay Gallery я вижу ситуацию не только с позиции коллекционера: на моих глазах художники, с которыми я работаю, расцветают, когда узнают о внимании к их работам. Галерея на днях во второй раз участвовала в ярмарке Catalog, и мы первыми представили на арт-рынке картины Марии Джонас Фарел. Ее искусство очень нежное, и она сама — будто героиня одной из своих картин, очень тонкая натура. Посетителям нашего стенда очень понравились работы этой художницы, и было видно, как ей приятно слышать, что ее творчество ценят и картины продаются. Дело даже не столько в деньгах, сколько в чувстве востребованности.

Коллекционер Сергей Лимонов тоже в интервью говорит о том, что художники очень уязвимы и нуждаются в помощи. Он не только покупает современное искусство, но и поддерживает авторов с помощью платформы Limonov Art Foundation, которая в том числе организует выставки. Видела у него хорошую формулировку: «В любом мире арт-рынок не успевает оценивать новаторов». Так всегда было, тем более что часто новое и необычное отталкивает зрителей. До такой степени, что за современным искусством в глазах многих зрителей закрепилась такая себе репутация: понаделают инсталляций из туалетной бумаги и абстракций, лучше в Третьяковку сходить! Не в обиду знаковой музейной институции, но за тонких и думающих художников просто душа болит, они заслуживают куда более трепетного отношения.

Возможно, когда речь идет об авторах, с которыми мы живем в одно время, сложно представить, насколько помощь и востребованность могут поменять их жизнь. Зато, думаю, сейчас многие не отказались бы от возможности красиво ворваться на первую выставку импрессионистов в 1874 году и скупить там абсолютно все. При мысли о «Бульваре капуцинок» Моне в открытой продаже, думаю, у большинства коллекционеров глаза загорятся. Но тогда, 150 лет назад, посетители тыкали в картины пальцами и хохотали, финансово выставка оказалась провальной.

Успех к импрессионистам пришел только в 1886 году после выставки в Штатах. Причем и этот шанс показать картины за океаном художникам обеспечил арт-дилер Поль Дюран-Рюэль. Казалось, дело было обречено на провал, он несколько раз оказывался на грани банкротства, но продолжал верить, что импрессионисты однажды «выстрелят». А он на самом деле рисковал репутацией: если арт-дилер покупает картины, которые вызывают смех, стоит ли с ним вообще иметь дело? Но усилия окупились, импрессионисты сейчас — одни из самых популярных фигур на арт-рынке, сложно найти того, кто их не любит! А когда-то Клод Моне говорил, что они бы просто умерли от голода, если бы не Дюран-Рюэль.

Наше все — Павел Третьяков — тоже не просто собирал коллекцию, но и тем самым поддерживал художников. Я даже не буду забрасывать вас примерами, достаточно одного. Представьте себе русское искусство без Исаака Левитана. Без картин «Над вечным покоем», «Вечерний звон» и «Золотая осень». Кто знает, могло ли хватить сил и здоровья на все эти шедевры нищему молодому художнику, каким он был в 1880 году, если бы не Третьяков. Тогда коллекционер впервые купил у Левитана картину — это была работа «Осенний день. Сокольники». Всего у Третьякова в коллекции было 25 картин Левитана, но та первая покупка обеспечила гения и деньгами, и верой в свои творческие возможности.

Современный арт-рынок хорош тем, что сейчас ярмарки проходят одна за другой, молодые художники покруче выставляют работы в музеях, почти любому автору можно написать в соцсетях, есть онлайн-каталоги. В общем, на современное искусство есть где посмотреть, и не нужно прикладывать какие-то гиперусилия, чтобы найти того самого автора, который попадет в самое сердечко. В историческом масштабе буквально вчера, в шестидесятые годы, мои любимые нонконформисты даже мечтать не могли о крупных экспозициях и открытых продажах. Многие писали картины наедине с собой, после работы, просто боялись проявиться слишком ярко, чтобы за ними не пришли. Но, опять же, и для этих художников нашлись свои герои, главным из которых, конечно, был Георгий Костаки. Он кормил «подпольных» авторов, с риском для себя покупал их картины и налаживал контакты, чтобы их могли показывать за границей. Во многом благодаря его работе сохранилось так много картин, которые могли оказаться однажды, страшно подумать, на помойке. Но на родине, если художник этого круга доживал хотя бы до одной персональной выставки, настоящей, не квартирной, — это было редкой удачей. У Лидии Мастерковой единственная прижизненная выставка в Москве прошла в 1961 году в квартире искусствоведа Ильи Цырлина, Анатолия Зверева показали в 1984 году в Горкоме графиков незадолго до его смерти, а у Евгения Михнова-Войтенко в начале ноября 1988 года первая выставка намечалась совсем не в Петербурге, а в Финляндии, но он умер в октябре.

В общем, призываю пользоваться возможностями найти «свое» искусство и помогать ему цвести и захватывать стены лучших выставок. И не думайте, что для этого нужны миллионы: начинающие художники могут продавать свои работы и по несколько тысяч рублей. Сделка идеальная: вам достается настоящее произведение искусства, даже если это тиражная работа, а автору — крылья, чувство востребованности и уверенность в завтрашнем дне. Все довольны. Ну и, согласитесь, хороший аргумент для переговоров с супругом по бюджету. «Дорогой, давай поддержим современное искусство» звучит куда убедительнее и весомее, чем «Милая, мне срочно нужна эта картина в кабинет». Берите на заметку.