В то время как московские музеи закрыты, в Петербурге всё ещё можно сполна насладиться искусством. В ноябре в питерском Манеже открылась большая выставка «Утопия Спасенная» южнокорейской художницы Ли Бул. По просьбе BURO. журналистка Сююмбике Давлет-Кильдеева рассказывает, как устроена эта красноречивая экспозиция и что таит в себе искусство Ли Бул.
Ли Бул — вероятно, самая известная ныне живущая художница из Южной Кореи. Она живет и работает в своей огромной студии в Сеуле и выставку в Манеже вместе с командой кураторов она тоже делала оттуда. Строгие правила корейского карантина не позволили никому приехать ни во время работы над экспозицией, ни на открытие выставки.
«Петербург — это вызов. Я привыкла приезжать лично, своими глазами смотреть на выставочный зал и решать все на месте. Для работы мне необходимо получать знания, информацию и опыт о пространстве, и я не понимала, возможно ли вообще сделать выставку там, где меня не будет физически», — говорит художница.
Оказалось, возможно. Ли Бул изготовила подробный макет петербургского Манежа в масштабе 1:50 и разместила в нем миниатюрные копии всех работ, чтобы понять, как будет работать и выглядеть пространство, а весь монтаж объектов происходил по видеосвязи с петербургскими коллегами.
«Теперь я вижу свою выставку только через фотографии, размещенные на сайте. Я уверена, то, что вы можете испытать на месте, отличается от того, что вижу я», — и это очень важное замечание Ли Бул, потому что её работы направлены в первую очередь на чувственное восприятие, на тот эффект, который случается, когда человек оказывается в пространстве ее масштабных инсталляций.
На карте мирового искусства имя Ли Бул появилось в 1997 году — во всех смыслах громко прозвучала её инсталляция «Величественное великолепие» (Majestic Splendor) на совместной выставке с японским художником Чи Мациу в нью-йоркском МОМА. Ли Бул прибила к белой стене 35 пакетов со свежевыловленной рыбой — каждая была украшена блестками, бусинами и бижутерией. Это высказывание на тему красоты, боли, смерти и разложения не осталось незамеченным — из-за выдающегося запаха выставку пришлось закрыть раньше, чем планировалось, и уже на следующий год художница представляла Южную Корею на Венецианской биеннале. Политическое и гендерное искусство было в фокусе — и сильный женский голос невозможно было не заметить.
В Сеуле о Ли Бул заговорили на десять лет раньше — в конце 1980-х. В своих первых перформансах она деконструировала понятия гендера, красоты и женского тела. Самый громкий из них назывался «Аборт» (Abortion, 1989). Голую двадцатилетнюю выпускницу одного из лучших художественных университетов Сеула каждый день связывали и подвешивали вниз головой. В этом положении Ли Бул в течение двух часов подробно рассказывала зрителям о собственном опыте аборта. Это было сенсационно, учитывая то, что в Южной Корее аборты запрещены законом, и только в прошлом, 2019 году местный Конституционный суд поставил под сомнение этот запрет. Впрочем, к счастью или к сожалению, представить такой перформанс спустя тридцать лет в петербургском Манеже тоже не представляется возможным.
В Манеже к потолку подвешен гигантский надувной серебристый дирижабль — часть инсталляции «Желание быть уязвимым», а точнее его уменьшенная копия, изготовленная специально для Петербурга. Вся выставка«“Утопия спасенная» собрана из работ позднего, более спокойного периода Ли Бул и так называемого русского раздела — кураторской подборки отечественного авангарда, так или иначе перекликающегося с инсталляциями корейской художницы. Это большое визуальное размышление на тему утопий и антиутопий, крушения модернистского мифа, разговор о мечте, которой не суждено было сбыться. Петербург для Ли Бул — это вызов не только из-за ковидных ограничений, но и потому, что это город, «в котором всё начиналось, это та часть России, в которой это всё действительно происходило».
Почти весь первый этаж Манежа занимает инсталляция «Город солнца» Civitas Solis II, 2014, отсылающая к одноименному труду Томмазо Кампанеллы, к которому, в свою очередь, обращался Владимир Ильич Ленин при разработке и реализации своих утопических идей в колыбели трех революций. Сначала кажется, что это огромное полотно из черных зеркал всех возможных форм лежит прямо на полу, но оказывается, что оно стоит на сотнях пластиковых стаканчиков. Эти стаканы — единственный элемент в представленных инсталляциях, который не приплыл из Кореи, их закупили прямо на месте. В одной части «Города солнца» мигают лампочки, отражаясь от стен и пола — Ли Бул рассказывает о том, что вдохновлялась тем видом, который открылся ей из иллюминатора самолета перед посадкой в город Токио.
Пространство между первым и вторым этажами занимает гигантский прозрачный воздушный шар, покрытый неоновыми надписями, которые невозможно разобрать, — это часть той же инсталляции «Желание быть уязвимым», что и открывающий выставку цеппелин. Кураторы поясняют, что с этими воздухоплавательными объектами были связаны большие надежды на прогресс и преобразование мира, это символы утопий XX века. Дирижабль Ли Бул отсылает к цеппелину Гинденбурга, самому большому воздушному кораблю, созданному в нацистской Германии, и к его крушению — как к символу грядущих катастроф.
На втором этаже — зеркальный лабиринт «Через отрицание II», снаружи покрытый надписями, напоминающими газетные заметки. Внутри — аттракцион кривых ходов и отражений, в которых невозможно себя увидеть до тех пор, пока не сделаешь нужное для головокружения количество поворотов и внезапно не окажешься лицом к лицу с самим собой в полной иллюминации из сотен лампочек.
Медиаторы советуют смотреть выставку в двух световых режимах — объекты выглядят по-разному в зависимости от натурального освещения. В целом это несложно сделать, если прийти в два часа дня, когда в Петербурге начинает темнеть. Разглядывать объекты, напоминающие парк развлечений, — само по себе аттракцион, потому что иногда невозможно догадаться, из чего сделаны скульптуры: из жженой розовой резины или обломков вышек, расположенных в демилитаризованной зоне между Южной и Северной Кореей. В помощь зрителю на выставке представлено множество подробных рисунков и макетов, которые разрабатывала Ли Бул при подготовке инсталляций.
По удивительному совпадению в те дни, когда в Манеже открывали «Утопию Спасенную» в Эрмитаже закрывали «Пепел истории» китайского художника Чжан Хуаня. Их биографии очень похожи, оба родились в середине 1960-х, оба получили классическое художественное образование. Как и Ли Бул, Чжан Хуань прославился как скандалист и радикал благодаря перформансам примерно в то же время и на ту же тему — тело, травма и боль. И синхронно в начале третьего тысячелетия оба отошли от радикальных практик, благодаря чему в Петербурге в этот интересный пандемический год оба показали уже совсем другое искусство.
Выбор редактора
Подборка Buro 24/7