Мы побывали на премьере в театре «Около дома Станиславского» и спешим поделиться впечатлениями
Что может быть общего у помещицы Раневской и принца Датского Гамлета? На первый взгляд, ничего — но только на первый: и чеховская героиня, и шекспировский герой появились на одной сцене в новом спектакле Юрия Погребничко «Вишнёвый сад». Эта постановка стала для режиссёра первой за три года, и поэтому её ждали особенно сильно. К тому же 25 лет назад Погребничко уже ставил эту пьесу, но тогдашняя сценография оказалась уничтоженной пожаром. Почему режиссёр решил показать спектакль сейчас? На этот вопрос отвечает он сам. «Для меня "сейчас" не существует. Но существует то, что вы делаете. И если вы спрашиваете меня, почему наш "Вишнёвый сад" появился именно сейчас, то я отвечу так. Я думаю, что это сейчас нужно по той причине, что Я это делаю».
Во времена Чехова вишнёвый сад Раневской был символом жизни прошлым, но Погребничко превращает его в символ вечного поиска «чего-то, что нельзя сказать». Новый смысл избавляет режиссёра от необходимости рисовать формальные подробности или реалистичные портреты, воссоздавать интерьеры или погружать зрителей в проблемы разорившейся дворянки. Новый «Вишнёвый сад» — не про помещицу, не успевшую приспособиться к новому времени, а про эмоции и ассоциации. С этим решением неразрывно связан и выбор актёров на главные роли, которые совсем не соответствуют ни чеховским описаниям, ни театральным законам. Спектакль играют два состава, и роль Раневской досталась Марии Погребничко и Екатерине Кудринской — то есть актрисам, возраст которых далёк от возраста чеховской помещицы. Этим же можно объяснить и появление Гамлета, вслух размышляющего о поиске смыслов, о метафизике. Драму, которую все мы помним по оригинальному спектаклю, Погребничко сравнивает с трагедией Раневской без громких выводов.
Новый «Вишнёвый сад», скорее всего, не понравится любителям классических спектаклей. Да, сюжет оригинальной пьесы угадывается легко, но время, место и действие чеховской пьесы Погребничко переиначивает чуть больше, чем полностью. Время становится эфемерным, и к началу второго действия, когда на сцену выходят Гамлет, Розенкранц и Гильденстерн, исчезает почти полностью. Семья Раневских, купец Лопахин, студент Трофимов и другие герои комедии жили в начале 20 века, но появление шекспировской тройки в длинных чёрных пальто разрушает это предположение. Лейтмотивом повторяются нехитрые куплеты в лучших традициях Владимира Высоцкого — что тоже, как вы понимаете, ясности не добавляет.
Впрочем, место определить ничем не проще. Вместо пышного особняка Раневских перед зрителями открывается простая, даже аскетичная и брутальная декорация, которую легче представить в пьесе «На дне» Максима Горького. Всё, что есть на сцене, — это дощатая чугунная кровать, три деревянных бруса и два длинных бревна, переходящих из спектакля в спектакль. «Создавалось пространство усадьбы. Детская — это ключевой момент в пьесе. И в то же время вся наша сценография немножко такого советского пространства», — рассказала художница Елена Духан. Внимательные зрители заметят висящую деревянную табличку с надписью «Будь готов», и эта же надпись выводится красной краской — вроде той, что подписывают огромные кастрюли в бюджетных учреждениях. Что всё это значит? Зрители отвечают на этот вопрос сами.
В спектакле Юрия Погребничко нет ни одной морализаторской мысли, но есть живые эмоции. Режиссёр отказывается от громких заявлений в пользу умозрительных метафор, и толковать их можно бесконечно. «Не то, чтобы я занимаюсь каким-то своеволием, просто у меня есть потребность это делать. Значит, это должно быть», — говорит режиссёр. За настроением и эмоциями мы и советуем идти на этот спектакль, даже если никаких выводов после него вам делать не захочется.