Английская "Сильвия" открыла фестиваль балета "Мариинский"

На исторической сцене Мариинки представили реконструкцию спектакля гениального хореографа Фредерика Аштона. Наш корреспондент побывал на премьере постановки

Петербург традиционно и заслуженно считается городом эстетским. Приезжаешь в Москву — и тебя встречает Олег Газманов (в смысле, его песня "Москва, звонят колокола"), а в Питере на Московском вокзале слышишь Рейнгольда Глиэра и его щемящий "Гимн великому городу" (разумеется, без слов). Так что именно в Питере самое место крупным культурным фестивалям — и их тут действительно достаточно. Вот сейчас, 3 апреля, стартовал XIV фестиваль балета "Мариинский".

Тем не менее, 1990-е дались Северной столице непросто. Питер 1990-х — это сериалы про милицию и облупившиеся фасады (их и сейчас тут хватает, но хоть Зимний дворец периодически красят). И вот представьте себе, как в конце 90-х два человека, близких приятеля, встречаются, чтобы побеседовать о жизни и об искусстве. И в ходе этого разговора рождается идея — организовать в городе балетный фестиваль, чтобы подарить истосковавшимся за лихое время петербуржцам и туристам современные и классические постановки. Кстати, два этих человека — Валерий Гергиев и Рокко Форте. Последний — владелец и основатель сети, которой принадлежит знаменитый питерский отель "Астория".

Через какое-то время идею удалось воплотить в жизнь: в 2001 состоялся первый Международный фестиваль балета "Мариинский". Господин Форте (вернее, его детище "Астория") остался партнером фестиваля, так что у его гостей особые привилегии — возможность забронировать лучшие места или пройтись с экскурсией по театральным закоулкам. Все это благодаря проекту "Театральная касса": у "Астории" есть собственные ложи в Мариинском и Михайловском театрах. Кроме того, гости могут взглянуть на места, обычно закрытые для публики, — например, на Головинский зал Мариинки (там уже полтора века изготавливают декорации). Но это лишь приятные дополнения. Главное, что "Мариинский" балетный смотр процветает и привозит все новые и новые спектакли. В нынешнем году фестиваль открыл балет "Сильвия" версии английского хореографа Фредерика Аштона.

Технически трехактная "Сильвия", показанная вчера на исторической сцене Мариинского театра, — реконструкция балета 1952 года (даже оформление такое же, как в оригинальном спектакле). Но это реконструкция, "собранная" на русской труппе. Так что каким получился балет — английским или все-таки русским, — ответить однозначно не получится.

Первые звуки музыки Лео Делиба в таинственном полумраке роскошной Мариинки будто вызывают призрак самого композитора и автора спектакля Аштона. Но вместо них в дымном полумраке сцены появляются чудесные феи и озорные сатиры. Их сменяют служительницы богини Дианы во главе с ее любимицей Сильвией. Правда, в Сильвии (партию исполняет 31-летняя Виктория Терешкина) катастрофически не хватает, как бы парадоксально это ни звучало, мужественности.

Каким получился балет — английским или все-таки русским, — ответить однозначно не получится

Здесь стоит сделать небольшое отступление, чтобы напомнить сюжет балета. Либретто основано на пасторали ренессансного поэта Торквато Тассо "Аминта" о юном пастухе, влюбившемся в нимфу Сильвию. Но нимфа — вечная девственница, подчиняющаяся Диане и смеющаяся над Эросом, так что шансов у Аминты мало. На радость пастушка, в Сильвию попадает стрела коварного, но все-таки доброго Эроса...

Дальше начинаются перипетии: Аминта погибает, но Эрос возвращает его к жизни; до Сильвии находится еще один охотник Орион, из лап которого ей еле-еле удается ускользнуть (Угадайте, кто на этот раз ей помог? Верно, Эрос.); Диана обижается на Сильвию из-за предательства (нимфы же отрекаются от мужской любви), но Эрос снова спасает положение, и все заканчивается счастьем двух, казалось бы, несовместимых влюбленных.

"Фишка" во многом как раз в этой самой несовместимости: поначалу Сильвия выглядит почти мужеподобно со своим луком, страстью к охоте и ненавистью к богу любви. Аминта же, напротив, кажется 16-летней восторженной девочкой. Но время и Эрос все расставляют по местам: Сильвия становится женщиной, а Аминта по-настоящему мужает.

Фредерику Аштону тогда удалось то, что представлялось почти невозможным, — превратить считавшуюся очень тяжеловесной "Сильвию" в воздушный и легкий для восприятия спектакль

Марго Фонтейн, которая первой исполнила партию Сильвии в балете Аштона, удавалось проходить путь от брутальной нимфы до нежной влюбленной женщины. В Виктории же с первого ее появления на сцене уже есть эта грациозная нежность.

Аминта Владимира Шклярова по-честному проходит путь от мальчика до мужа. Причем его перемена очевидна после "воскрешения". Честно говоря, очень радостно наблюдать в артисте балета нечто большее, чем просто технику, — понимание материала.

Дуэт Терешкиной и Шклярова существует уже давно: они вместе танцевали "Драгоценности" Джорджа Баланчина, традиционное "Лебединое озеро", "Дон Кихота" и многое другое. Но в "Сильвии" возникает ощущение, что они чуть ли не впервые друг друга видят. Отсюда рождаются легкая неловкость и смущение, что, впрочем, вяжется с сюжетом балета. На фоне скромности дуэтов соло примы и премьера Мариинки выглядят блестяще. В третьем акте после их вариаций зал ни разу не удержался от длительных оваций.

Особого внимания заслуживает Эрос Алексея Тютюнника и его ироничное, энергичное и в то же время легкое прочтение образа: одновременно он и бог (да не просто бог, а самое что ни на есть олицетворение deus ex machina), и веселый парень из соседнего двора. Плюс легкость заключена в каждом движении танцовщика. Даже сложнейшие элементы ему удается воплощать так естественно, что волей-неволей начинаешь верить в магию театра.

В магический водоворот затягивает и начало последнего акта. Артисты, исполняющие партии сельских жителей, наглядно демонстрируют, что такое кордебалет, за который русскую балетную школу ценят во всем мире. Правда, к середине акта волшебство уходит: сложнейшая сцена, в которой кордебалет образует концентрические круги, продуманная хореографом буквально с архитектурной точностью, пока еще с точки зрения воплощения небезупречна.

Однако даже секунды возникающего волшебства наполняют спектакль смыслом. Да, постановка 1952 года местами кажется почти наивной. Но в этом нет ничего плохого. Напротив, Фредерику Аштону тогда удалось то, что представлялось почти невозможным, — превратить считавшуюся очень тяжеловесной "Сильвию" в воздушный и легкий для восприятия спектакль. Ведь именно такова музыка Делиба, так в свое время восхищавшая Чайковского.

Кстати, петербургская сцена уже не раз сталкивалась с "Сильвией". Фактически именно с попытки создать балет на музыку Делиба начался тяжелый этап в судьбе Сергея Дягилева. Но Дягилева уволили, а вместе с ним ушли другие создатели спектакля. Художественным оформлением постановки занимались "мирискусники" — Бенуа, Бакст, Коровин, Лансере, Серов. Их проект так и остался лишь на бумаге. Постановку перепоручили Льву Иванову, однако он не смог ее завершить. В итоге к премьере спектакль привел Павел Гердт, который, вместе с тем, исполнял партию злодея Ориона. Это было в 1901 году.

Реконструкцией хореографии нынешней "Сильвии" занимался Кристофер Ньютон. С петербургской труппой репетировали Анна Тревьен и Сьюзан Джонс. Последняя, кстати, была на премьере третьего апреля, артисты в знак уважения, по традиции, вытащили балетмейстера на поклон (а вместе с ней и дирижера Гавриэля Гейне).

Второй показ "Сильвии" пройдет сегодня, 4 апреля (те, кому не хватает красивых во всех смыслах сказок о любви, еще могут успеть на спектакль). Правда, уже в другом составе: ведущие партии Сильвии и Аминты исполнят Алина Сомова и Ксандер Париш.