Молодые художники о своих работах
Главные герои — съехавшиеся со всего мира молодые художники, ради искусства которых и преобразилось целое строение Трехгорной мануфактуры. Мы расспросили их о том, что значит приехать в Москву и какие смыслы стоит искать в их работах
Хуан Ковельи, «Загнанный в угол»
Моя работа — про цифровое тело и cебя. Идея социальных медиа, их влияние на работу общества меня очень волнует: люди без конца стремятся фотографировать самих себя, и тем самым мы начинаем существовать в цифровом мире в виде картинки, а еще получается, что мы оказываемся сами себе кураторы — в мире онлайн. Я пытаюсь разобраться, что это за процесс происходит: цифровая картинка — это алгоритм, с помощью которого компьютер может показать нам картинку, и я работаю с этими картинками — беру всевозможные фотографии самого себя, строю трехмерные объекты, а потом меняю кодировки, чтобы получилась другая картинка. Компьютерный алгоритм не заботится о том, будет ли картинка красивой — а еще интересно, что когда мы становимся картинкой, это процесс, порождающий фальшивую идентичность, в ходе которого мы все время становимся чем-то другим.
Биеннале дает много возможностей новым художникам — тем, чьи работы остаются часто невидимыми по сравнению с более взрослыми коллегами, которые почти всегда на виду. Для меня важно видеть здесь людей со всего мира, потому что можно установить полезные связи. Биеннале, мне кажется, прежде всего практическая и институциональная штука, но еще и важный опыт, который чему-то учит. Меня вот биеннале научила быть спокойным и работать в команде.
Грэм Келли, «Внезапная асинхронная последовательность»
На одном из видео у меня — парашютист, страдающий эпилептическими припадками, а по двум другим каналам идет трансляция мультфильма «Покемон», тех самых эпизодов, от которых у зрителей случались припадки. От того, что парашютист падает, жесткое видео приобретает свою красоту, становится как будто бы немного архитектурным. Мне кажется, что все общество сейчас постоянно бьется в конвульсиях, и проходя через мою инсталляцию, ты как будто проходишь через эти три уровня припадков. Меня интересует, как картинки реагируют на окружающий мир, как они создают ощущение потери контроля — то есть как реагируют друг на друга изображение и тело. Как раз об этом и видео про Покемонов — довольно жесткое действие по отношению к телу. Общество погружает нас в это архитектурное пространство образов, и в нем мы падаем и падаем, никак не можем остановиться.
А молодежная биеннале дает голос начинающим авторам, тем, кто его обычно лишен. Чему меня научила биеннале? Вообще у меня были долгие проблемы с визой, так что я приехал в последний момент — вероятно, она меня научила готовиться заранее ко всему и думать о визах больше.
Адам Гибни, «Синтезатор-7: (не)Определенный»
Я сделал восьмиканальную звуковую инсталляцию: мне кажется, получился очень скульптурный объект. В основе всего лежит исследование принципов теории относительности в физике, знаете, тех самых, что говорят о том, что мы не можем быть ни в чем уверены. Текст расщеплен между восемью микрофонами, и как только зритель подходит к работе, он начинает понимать следующее: чем сильнее он пытается прислушаться, тем хуже у него получается — как будто тем сильнее мир рассыпается вокруг. Работа получилась в некотором смысле интерактивной. Я разбираю слова на атомы и распределяю их между всеми микрофонами. Грекам очень нравились атомы, и еще Платон их понимал как какие-то мистические элементы, которые Бог использовал для создания мира, и эта история меня просто заворожила.
Биеннале молодого искусства — это хороший способ посмотреть, что же сейчас происходит в мире, такой взгляд на поколение, которое сейчас развивается. Даже если это не так сильно отражает глобальные тренды, то все равно интересно: я учился в Глазго, где есть и совсем юные студенты, и взрослые, и все они принадлежат к одному поколению — потому что только начали, так что граница в 35 лет кажется мне довольно условной. Я и раньше выставлялся за границей, но впервые привез с собой большую инсталляцию, и перевезти ее стало отдельным проектом само по себе. Моя работа плавала по всему миру, и я даже не знаю названия всех городов, где она побывала — кажется, сначала из Дублина она как-то отправилась в Швейцарию, потом Германию, даже не знаю, как мой груз до вас добрался.
Юлия Селин, «Болезнь»
Моя работа — живопись маслом, это ландшафт, в котором много красного. Мне хотелось написать ландшафт и не только показать, как он выглядит, но и передать, как ощущается и пахнет. Передать тактильный опыт. Я представляла себе влажную болотистую местность с мягкой почвой, в которую мы глубже погружаемся. А еще моя работа про то, как мы связаны с природой. Я много думаю о человеческом теле, материале, который потом станет частью природы, распадется на атомы. И природа для меня не что-то красивое или хорошее, а прежде всего то, во что я умру — и чему, в конце концов, все равно, умру я или нет.
Биеннале молодого искусства — это полезная вещь: многим из нас не так-то просто добиться внимания, а это отличная возможность. Еще интересно посмотреть, что происходит в головах молодежи, какие есть тренды и интересы. Даже не знаю, во что это перерастет через 10 лет, но будет интересно посмотреть в любом случае.
Флориан Гольдманн, «Модель катастрофы: мемориалы в миниатюре»
Это маленькая модель фабрики на Фукусиме. Ее построил один старый человек из Баварии, совершенно импульсивно. Он пытался разобраться, что же там произошло, и сделал это, материализуя процесс. Модель даже работает — в крыше зданий вмонтированы самые настоящие солнечные батареи. Этот человек не до конца понимал, зачем ее построил, но после того, как все было сделано, отправился по соседним школам, чтобы объяснить детям, что же произошло. У него есть сайт в интернете, и так я его нашел. А я занимаюсь архивом моделей катастроф, еще отдельное интересное направление — это те данные и институты, которые пытаются прогнозировать будущее для страховых компаний. На самом деле я просто пытаюсь понять, что происходит, и моя работа — не про внешние силы и политики, мне просто интересно, как модели объясняют происходящее, как мы используем их, чтобы что-то понять. Мы не очень понимаем ни трагедию, ни сложность катастроф — а мой герой попытался ее по-своему контролировать.
Биеннале заставляет меня думать о возрасте. Вчера я ходил на одно из событий параллельной программы на Винзаводе (выставка «Свежая кровь». — Прим. Buro 24/7), темой которого был рейв. Куратор пригласил диджея и смог собрать маленьких детей и подростков на открытие, которые в некотором роде стали (оттого что попали на выставку про молодое поколение) предметом искусства сами по себе. Я даже меньше смотрел на выставку, чем на подростков.
Кристиан Фогаролли, «Помнить, повторять, переделывать»
Больше сотни лет назад один анатом придумал модель человеческого мозга в разрезе нервов и волокон. Я ее нашел в медицинском исследовательском центре Амстердама. В XIX веке эта модель имела большой успех, и главные клиники и медицинские институты мира ее купили, чтобы создать медицину будущего, заниматься образованием. Москва тоже купила эту модель, но потом она была потеряна, так что я возвращаю ее назад. Это большой проект, который я буду продолжать в Берлине и Балтиморе, в 23 городах мира создам 23 модели. Модель — часть наследия всего человечества, и вернуть ее на свое место мне кажется очень важным. А по стенам у меня висят портреты людей, которые потеряли память, — иллюстрация того, на что способен человеческий мозг.
Грегуар Блант и Эмми Скенсвед, TeraTear
Мусор летает в темноте — в открытом космосе, все кажется очень красивым, как будто бы выглядит как реклама на телевидении. Это видео проецируется на пять экранов. Ощущение получается странное — с одной стороны, очень красивое видео с летающими объектами, но при этом слегка постчеловеческое, постапокалиптическое. Такой нарратив, который людям надо закончить, — и я сам не знаю, о чем все-таки этот рассказ, его можно прочитать так или иначе.
Молодежная биеннале — хорошая возможность для молодых художников показать свою работу. Срез в 35 лет нам не очень нравится: сейчас нам 34, и через год мы будем слишком старые. Но все равно, здорово, что таким образом нам удалось приехать в Москву, мы даже не могли предположить, что когда-нибудь окажемся здесь. А показать в таком большом пространстве свою работу стало настоящим вызовом: мы впервые работаем в таком масштабе. А еще биеннале дает отличную техническую поддержку, которая редко есть у галерей — там не хватает на это бюджета в большинстве случаев.
Выбор редактора
Подборка Buro 24/7