Светлана Марич: "Найти хороший материал гораздо сложнее, чем его продать"

Октябрь этого года стал для аукционного дома Phillips блистательным взлетом: во время ярмарки Frieze открылась их огромная выставочная галерея на Беркли-сквер. О тонкостях аукционных дел и общем состоянии современного искусства мы поговорили с замглавы Phillips Светланой Марич

Три минуты от Нью-бонд-стрит — и вы в гигантском особняке (около 7 тысяч кв. м), полном современного искусства и открытом для всех желающих прикоснуться к прекрасному. Начало работы этого здания в Phillips ждали не один год. И дождались: первый вечерний аукцион собрал невиданный аншлаг. Светлана Марич, заместитель главы аукционного дома Phillips, встречала гостей дебютных торгов с тем же радушием, что и нас пару месяцев назад, только в российском офисе.

В преддверии лондонских событий мы поймали вечно занятую Светлану Марич в ресторане Baccarat и расспросили ее о будущем арт-рынка, российских коллекций современного искусства и многом другом, а также зашли в московскую штаб-квартиру Phillips в Третьяковском проезде. И если висящий в московском офисе подлинник Марка Куинна нас просто впечатлил, то количество искусства на Беркли-сквер сразило наповал. 

Вы уже почти полгода работаете на новой должности (в июне Светлана Марич была назначена заместителем главы аукционного дома и главой департамента современного искусства в Европе. — Прим. ред.). Что изменилось в вашей работе?
Теперь передо мной лежит целая карта мира. Это требует построения новой команды и новых задач для тех сотрудников, кто вместе со мной развивал Phillips в России и работал в точечных направлениях, таких как Париж, Берлин, Бейрут. Для осуществления этих целей нужна высокая активность, творческая энергия и изобретательность. 

Работа моя стала ответственнее и интереснее. Больше обязанностей, но все они очень увлекательные. Теперь я буду заниматься не только развитием Phillips в России и странах Европы, но также буду планировать стратегическое развитие бизнеса и компании в целом. Хочу обратить особенное внимание на западное побережье США и изучить, как там развивается современное искусство. Мне кажется очень важным работать с Силиконовой долиной, Сан-Франциско, Лос-Анджелесом и другими американскими городами, где аукционная деятельность еще не сильно развита.

В прошлом году я ездила на гонконгский Art Basel и была поражена объемами активности в местном арт-мире и той бодрой энергией, которой он наделен. В Гонконге очень высокий оборот объектов искусства, свои представительства там открыли международные галереи: White Cube, Gagosian Gallery, Galerie Perrotin. Мне очень хочется сделать уверенные шаги в сторону Востока. Сегодня в Китае чиновники являются одними из самых активных покупателей искусства, но многие из них не могут тратить деньги за границей, что делает внутренний арт-рынок сильным и перспективным.

Сегодня нужно выйти за рамки рутинной аукционной жизни, которая предполагает схему "предаукционная выставка — аукцион". Думаю, нужно менять форматы, привлекать новых заинтересованных людей из других сфер. Надо выйти за грани визуального искусства, представлять инсталляции, работающие с нашим обонянием и осязанием. На текущий момент аукционные дома в основном имеют дело с изобразительным искусством, разбавляя его скульптурой. Места для инсталляций и выставок новых медиа, организованных на коммерческой основе, практически нет. Недавно мы стали сотрудничать со знаменитым куратором Франческо Бонами, с которым планируем сделать ряд масштабных выставок.

НУЖНО ВЫЙТИ ИЗ РУТИННОЙ АУКЦИОННОЙ ЖИЗНИ И СХЕМЫ "ПРЕДАУКЦИОННАЯ ВЫСТАВКА — ТОРГИ" 

Наши аукционы дополняет выставочная программа, которая будет представлена в новом пространстве на Беркли-сквер. Его открытия мы ждали два года, и оно стало огромным событием в арт-мире. Коллекционеры давали свои работы на продажу, чтобы попасть именно на аукцион открытия, а люди страстно просили билеты на наши первые вечерние торги.

Какие работы сейчас наиболее популярны у коллекционеров?
Очень разные: все зависит от задач, которые коллекционеры ставят перед собой. Большинство из них вкладывают свои деньги в уже состоявшиеся бренды. Если мы будем говорить о послевоенном искусстве, то в основном в американский поп-арт: Уорхол, Эд Рушей, Рой Лихтенштейн, Роберт Индиана и так далее. Из художников современности — Герхард Рихтер и Питер Дойг. Это очень надежный вариант — многие люди владеют их работами и вряд ли они дадут упасть рынку.

Есть ряд коллекционеров, которые довольно рискованно вкладывают деньги в молодое современное искусство: например, они покупают работы Таубы Ауэрбах, Дэна Колена, Нейта Лоумена и Адама МакЮэна, надеясь, что их искусство подорожает в разы. Подобные случаи действительно были: например, с работами Стерлинга Руби. Несколько лет назад его картины стоили $50 тысяч, а сегодня уходят с молотка за миллион. Те, кто поймал момент и купил их по низкой цене, теперь в невероятном выигрыше. Во многом таким взлетом Стерлинг Руби обязан благотворительному аукциону Леонардо ДиКаприо, на котором его картина была продана более чем за $1,5 миллиона. После этого цены на работы художника стали расти с сумасшедшей скоростью.

Некоторые меценаты собирают вещи определенного периода и пытаются покрыть его целиком. Взять, например, собрание Игоря Цуканова, который коллекционирует русское нонконформистское искусство (два года назад его коллекция была показана в галерее Чарльза Саатчи). Или масштабная коллекция русского неофициального искусства Шалвы Бреуса. Чьи-то коллекции могут потягаться с музейными собраниями, а кто-то просто декорирует искусством свой дом. Одни хранят купленные работы на стенах, другие кладут их в сейф в Женеве.

За границей коллекционеры то и дело создают частные музеи, где выставляют свое собрание искусства. Почему в России никто так не делает?
Это большая беда и досадное упущение. В какой-то момент ситуация, как мне кажется, должна поменяться, потому что отсутствие музеев современного искусства в России, самой большой стране мира, — это очень странно. В нашей стране невообразимо роскошные коллекции искусства импрессионизма и модернизма, основанные на частных собраниях, и странно, что у нас до сих пор не случилось ничего подобного в сфере послевоенного искусства. Есть разве что какие-то подвижки в ГЦСИ. (Открытие нового здания ГЦСИ для постоянной и временной экспозиций намечено на 2015 год. — Прим. ред.)

Почему так происходит? В первую очередь наши коллекционеры еще с осторожностью покупают современное искусство, а значит, у них попросту нет хороших коллекций. Они еще не погрузились в материал, не освоили его и не создали никаких выдающихся собраний. У кого-то есть наборы шедевральных работ, но они не хотят экспонировать их, чтобы не привлекать к себе внимание, не показывать объем своих богатств. 

Есть и коллекционеры, наделенные большим желанием сделать крупные временные проекты в сфере современного искусства. Например, известный коллекционер Люба Михайлова сделала в Донецке потрясающий фонд "Изоляция". Сейчас ее фонд, к сожалению, не работает, будем надеяться, временно, но идея Любы была фантастической. Она переоборудовала старый изоляционный завод в арт-резиденцию и создала пространство для публичных арт-экспериментов. Ей хотелось быть в процессе: не просто фиксировать его покупкой каких-либо работ, но давать художникам сделать что-то значительное. Такую же арт-работу, например, сейчас ведут Анита Заблудович, Майя Хоффман, Франческа фон Хабсбург и другие крупнейшие западные коллекционеры. В Москве есть прекрасный "Гараж": пусть Даша Жукова и не показывает свою личную коллекцию широкой публике, но она дает площадку для выставок, функционирующую как кунстхалле, и это очень развивает публику. 

КИТАЙСКИЕ ЧИНОВНИКИ НЕ МОГУТ ТРАТИТЬ ДЕНЬГИ ЗА ГРАНИЦЕЙ, А ПОТОМУ ДЕЛАЮТ НЕЧТО УМОПОМРАЧИТЕЛЬНОЕ ВНУТРИ СОБСТВЕННОЙ СТРАНЫ

Что вы думаете о новом здании ГЦСИ?
Тот проект здания, который я видела, к сожалению, далеко не шедевр. Жаль, потому что Москве нужны мощные современные архитектурные высказывания! Но в любом случае история с ГЦСИ — строительство музея, создание совета из попечителей и знаменитых деятелей искусства, коллекция, которую они собирают, —  ведет к тому, что в России все-таки появится публичная коллекция современного искусства. Скорее всего, она будет "коммунальной" — каждый из попечителей предоставит музею пару-тройку своих работ. Надеюсь, мы увидим интересное собрание уже через несколько лет.

В последнее время аукционы стали переходить на онлайн-формат. Будущее за Интернетом?
В мире еще остается много арт-дилеров, которые защищают рынок от вторжения Интернета. Допустим, чтобы продать хорошую работу Миро, ты обращаешься к коллекционеру в Швейцарии, который живет размеренно. Ты говоришь: "Хочу Миро!" А он тебе: "Ну, давай поужинаем. Эту картину я продаю, а эту еще нет". — "Можно ли посмотреть?" — "Прилетай ко мне в Швейцарию еще раз, покатаемся на лыжах в Гштааде, и я тебе покажу". Даже картинку заранее не каждый раз увидишь, какие уж покупки через Интернет. В Сети продается менее редкое искусство. Шедевры, такие как "Игроки в карты" Сезанна, никто не станет выставлять на онлайн-торги. 

наши коллекционеры еще с осторожностью покупают современное искусство, а значит, у них попросту нет хороших коллекций

Как вы подружились с Марком Куинном?
Мы познакомились на Miami Art Basel на вечеринке галереи White Cube. Атмосфера на арт-ярмарках очень располагающая: целый день изучаешь искусство, а вечером идешь пить коктейли и совершенно случайно оказываешься в компании выдающихся людей. А дальше все зависит от взаимного притяжения, обмена энергией и ваших планов на будущее. 

А с Дэмиеном Херстом? Он ведь даже посвятил вам одну из своих работ?
Да, картину из серии Spin, которую он делает с помощью специальной машины. Мы с ним давно дружим, он, безусловно, личность выдающаяся. Истории, когда художники посвящают работы своим друзьям, — очень важные. Это живой процесс коммуникации, в котором рождаются произведения искусства. Делиться ими — нормальная часть богемного быта. И, конечно, мне так приятно, что я могу повлиять на творчество большого художника и вдохновить его на созидательный процесс. Моя задача как менеджера арт-мира выполнена: мне важно вдохновлять и развивать. Вдохновлять коллекционеров на создание коллекций, художников — на написание работ. Активировать весь этот процесс, сделать его живым, подвижным, очень современным.

С кем еще, кроме Куинна и Херста, вас можно встретить в Лондоне за чашкой кофе?
C директором Tate Николасом Серотой, с "великим и ужасным" куратором галереи "Серпентайн" Ханс-Ульрихом Обристом, различными коллекционерами, галеристами, художниками. А в Нью-Йорке я обожаю пить кофе с Энни Лейбовиц и Санте Д'Орацио. 

Раньше в Phillips было очень много кураторских торгов, и они имели большой успех. Чего стоит один только аукцион "Секс". Они и сейчас проводятся?
Последние несколько лет мы проводим тематические аукционы Latin America и Under The Influence ("Под влиянием"). На первом представлены работы из стран Латинской Америки, на втором — произведения молодых художников, как раз тех, на кого стоит обратить внимание и чей карьерный пик еще впереди. Есть тематические торги в дизайне: Nordic Design, где представлены произведения скандинавских авторов, достаточно редкие на аукционах. Phillips лидирует как в этой категории, так и среди аукционов фотографии. Могу сказать это с абсолютной уверенностью, опираясь на экономические и выставочные показатели. 

Несколько лет назад работа могла попасть на торги, только если преодолеет ценовую планку в размере £2 000. Как сейчас обстоят дела с искусством и дизайном?
Планка выросла до £5 000, а мы, в свою очередь, стали концентрироваться на более дорогих произведениях. Объемы на рынке современного искусства сейчас настолько велики, что необходимо на чем-то фокусироваться. На вечерних торгах мы сделали упор на послевоенную классику, но среди лотов вы по-прежнему найдете и самые желанные произведения молодого искусства. 

Моя задача как менеджера арт-мира выполнена: мне важно вдохновлять и развивать

Как вы открываете новые имена и как в Phillips попадают новые работы?
Мы наблюдаем, с какими молодыми художниками сотрудничают важные музеи, чьи произведения пользуются успехом на биеннале и международных арт-ярмарках. К нам работы в основном попадают из рук коллекционеров, мы имеем дело с уже признанными арт-сообществом шедеврами. Найти хороший материал гораздо сложнее, чем его продать. 

Кто привил вам интерес к искусству?
Я с детства просила на все праздники дарить мне книги по искусству. Я и сама очень много рисовала, обожала разглядывать альбомы с живописью, всю свою жизнь регулярно хожу по выставкам. Благодаря моей чудесной маме я посещала не только художественную школу, но и музыкальную по классу фортепьяно, бальные танцы, была частым зрителем в Новосибирском театре оперы и балета. Подростком я полюбила литературу и решила стать журналистом, после школы поступила на журфак МГУ. В студенчестве часто брала интервью у людей из мира искусства, в какой-то момент написала каталог для одной французской выставки — и получила приглашение в арт-фонд эти выставки организовывать. Так все и началось!