В музее «Гараж» проходит выставка «Грамматика свободы / 5 уроков»: показывают восточноевропейское искусство с 60-х годов по наши дни из обширной коллекции люблянского музея современного искусства. Buro 24/7 награждает проект званием «Выставка месяца»
Новая выставка в «Гараже» не только показывает энциклопедический срез совриска, выросшего на труднопробиваемой социалистической почве, но и демонстрирует, как с отмиранием исторического контекста искусство обрастает новыми смыслами. Этим она особенно хороша. Сама борьба за свободу, ставшая лейтмотивом выставки, нынче все больше уходит от политического смысла к метафизическому. Уроки, извлеченные «Гаражом» из обширной коллекции Arteast 2000+, подтверждают это.
Начинается «учебный день» с гипертрофированной физкультминутки: как обрести свободу, используя свое тело? Обычно телу художника приходится изрядно пострадать за искусство. В 60—70-х годах перформансисты подвергали себя всякого рода испытаниям, иносказательно живописуя репрессивную окружающую действительность. Получив передышку в 80-х, эти практики вернулись с приходом ужасов войны на Балканах. Пионером художественного самоистязательства стала, конечно, Марина Абрамович — на выставке представлены артефакты с ее хрестоматийного перформанса «Ритм 0»: по своему усмотрению зрители могли выбрать любой из лежащих перед ними предметов — от розы до пистолета — и применить его к беззащитному телу художницы. Методичное освобождение от телесного куда шире политпротеста — в разных вариациях эта практика веками бытует в мировых культурах: от средневекового монашества с аскезой и веригами до медитативных буддистских практик.
Второй урок учит выходить за рамки системы, будь то тоталитаризм или диктат капиталистического арт-рынка. Чтобы отыскать новые смыслы, нужно либо швырнуть старые за борт «парохода современности», либо преобразить их до неузнаваемости. В середине 80-х годов в Белграде состоялся настоящий триумф постмодерна: Казимир Малевич открыл «Последнюю футуристическую выставку». Спустя 50 лет после собственной смерти. «Я понимаю, что для большинства из вас это письмо станет большой неожиданностью, так как считается, что я умер в 1935 году. Я знаю... гроб Суетина... огромная похоронная процессия по улицам Ленинграда... «Черный квадрат» на могиле... Да, многие думают, что я умер. Но так ли это?» — вопрошает югославский аноним, узурпировавший личность мэтра авангарда. Взглянув на его инсталляцию-имитацию знаменитой «Последней футуристической выставки» 1915 года, хочется ответить: «Да, Малевич умер» — потому что авангард в реалиях 1985 года оказывается не намного авангарднее пейзажей Иванова или Шишкина. Но продолжают жить смыслы, которые в нашу эпоху уже никому не принадлежат, они свободны.
Следующий урок учит нас дружить — кооперируясь и смешивая разное и непохожее, можно отыскать что-то новое. Так, советский соц-арт скрестил помпезную соцреалистическую агитку, заменившую стране лейблы и бренды, с идеями поп-артистов. Плакат с изображением Брежнева оказался на поверку таким же образчиком массовой культуры, как и постер с Мэрилин Монро. С предельной наглядностью генезис культур демонстрирует работа Александра Косолапова «Ленин — кока-кола», соединившая изображения вождя мирового пролетариата и знаменитой шипучки, равные в своей пошловатой расхожести. Катализатором срастания капитализма и социализма послужил красный цвет — общий знаменатель для победоносного красного знамени и не менее амбициозной этикетки, которая, как доказала история, оказалась более живучей.
Впереди еще два урока, которые прекрасно дополняют друг друга: один призывает к самоорганизации, другой — объединиться против общего врага. Квинтэссенцией самоорганизации стала инсталляция адептов концептуализма Ильи и Эмилии Кабаковых с говорящим названием «Двадцать способов получить яблоко, слушая музыку Моцарта»: в центре огромного стола находится означенный плод, а в конец изголодавшиеся гости медитативно размышляют, как бы его получить быстрее других, — ироничные способы это провернуть прилагаются к столовым приборам.
Что касается общего врага, то история и повседневность давно продемонстрировали нам эффективные механизмы: нужно найти не таких, как все, бельмо на глазу. Формулировка «во всем виноваты...» (евреи, гастарбайтеры, геи, американцы, марсиане, барабашки и так далее) работает почти безотказно. Об этом уже совсем современный, 2008 года, проект Андрея Кулунчича «Боснийцы, прочь!». Вместе с тремя боснийскими рабочими художник подготовил проект о жизни боснийских мигрантов в Словении. Показательно еще и то, что среднестатистический американец или россиянин едва ли сможет сформулировать концептуальные различия между этими балканскими народами. Суть различий, таким образом, сущая условность.
Особняком во вселенной современного восточноевропейского искусства стоит проект арт-группы NSK — вот уже более 20 лет она выдает паспорта одноименного несуществующего государства. Получить такой можно прямо на выставке за скромную сумму, не превышающую £30. NSK выступают против границ в эпоху, когда границы играют все меньшую роль. Выходит показательно: искусство — это история общих смыслов, которые продолжают существовать и тогда, когда породившие их государства, идеологии и прочие преходящие обстоятельства канули в Лету.
Другие истории
Подборка Buro 24/7