О «Доме, который построил Джек», женщинах в киноиндустрии и любви фон Триера к Боуи
6 декабря в прокат выходит «Дом, который построил Джек» — новый фильм датского режиссера-провокатора Ларса фон Триера. Картина рассказывает о серийном убийце Джеке, видящем в своих преступлениях акты художественного творчества. На российскую премьеру фильма в Москву приезжала Йенли Халлунд — соавтор сценария этой картины, консультант по сценарию других фильмов Триера «Меланхолия» и «Нимфоманка», писательница и театральный режиссер. Мы встретились с Йенли, чтобы поговорить о новой работе Триера, мужском взгляде на женщин в индустрии кино и искусстве написания сценариев.
— Рада с вами познакомиться, всегда приятно встретиться с женщиной из индустрии кино.
— Да, женщины в ней до сих пор редкость.
— Почему так получается, как вы думаете?
— Потому что людей, которые финансируют кино, и тех, кто решает, кто получит деньги, до сих пор, как правило, объединяет дружба. Это клуб. Мужской клуб.
— Клуб?
— Да. Это нормально для человеческой природы. Вы предпочтете прочитать сценарий друга вашего друга или какой-то там Кэтрин? И в этой индустрии
ты просто вращаешься среди друзей и друзей друзей.
— Вам кажется, что в киноиндустрии к вам относятся как-то иначе, потому что вы женщина?
— Я не могу ответить на этот вопрос честно, потому что на самом деле я не являюсь частью этой индустрии. Точнее, являюсь, но со стороны Ларса нет «особого» отношения. Я работаю с ним, и меня не заботит, что об этом говорят другие.
Но что до моего более раннего опыта... Сначала ты пишешь сценарий, а потом пытаешься получить финансирование и сталкиваешься с проблемами, ведь все, кто отвечает за распределение денег, исключительно мужчины, и их эмоциональные реакции отличаются от женских. Когда они читают что-то, написанное женщиной, им часто может показаться, что это не очень интересно, это не трогает их мужское эго или не встречает у них понимания. Этот сексизм может не быть намеренным — они просто предпочитают иметь дело с историями и персонажами, которых понимают.
Конечно, как мне кажется, существует что-то вроде латентного высмеивания женщин. Может быть, сейчас его нет, но раньше так точно было и выражалось это мыслями в духе «да они же не способны этим заниматься» или «достаточно ли они умны, чтобы снимать кино?», или «они выдержат все трудности, связанные с производством фильма?». Откуда у сегодняшних мужчин могут взяться другие представления о женщинах, отличные от тех, что были последние сотни и тысячи лет? Пока нет прецедентов, позволяющих видеть женщин иначе, они только начинают появляться. Поэтому существуют такие стереотипы.
— Когда вы смотрите кино, замечаете, что женские персонажи изображены нереалистично?
— Боже, это происходит постоянно. Я много читаю, и я решила, что в ближайшие два года буду читать только авторов-женщин, потому что всю свою жизнь читала писателей-мужчин. И что-то подобное происходит и с кино. Но сейчас над проблемой начали работать, пять и более лет назад ситуация была хуже.
Иногда я просто выключаю фильм. Мне просто скучно от подобного изображения женщин. Иногда это просто небрежно продуманные персонажи, иногда — с явным непониманием женщин. Я просто выключаю телевизор.
И если мне придется посмотреть еще один детективный фильм, в котором мужчина убивает женщин, я просто закричу. Нам нужны новые истории — вот и все.
— Но «Дом, который построил Джек» близок к такому детективу. Вы пытались сделать женских персонажей
в фильме отличными от того, что вам так не нравится?
— Когда создаешь подобный фильм, ты не можешь думать о том, чтобы угодить требованиям времени или даже своим желаниям, нужно отталкиваться
от главного героя и от истории, которую ты хочешь рассказать. Поэтому женские персонажи были написаны так, как их видит Джек.
— И он видит в них не очень приятных женщин.
Правильно ли я понимаю, что в реальности они не такие ужасные, какими их видит Джек?
— Я думаю, эти женщины не были неприятными. И вовсе не обязательно, что они были глупы. Меня часто спрашивают, почему они такие глупые. Как будто женщины виноваты в том, что они глупы, и поэтому их можно убивать. Они изображены так, как их видит Джек. Он их такими помнит, и воспоминания оправдывают то, что он делает, — в его собственных глазах. Первая из них, да, — настоящая заноза в заднице, но вторая — наивная и честная, а четвертая, молодая девушка, может, и правда, простая, но это не значит, что она непременно глупая. Возможно, она просто эмоциональная молодая девушка, которая верит в любовь и ищет ее. Настойчивость Джека в том, чтобы описывать этих женщин как глупых, — сама по себе глупость. Мне бы хотелось, чтобы кто-то бросил вызов Джеку, но это невозможно в этой истории, Джек не позволяет этого.
Он рассказывает эту историю, и умные женщины не вписываются в подобные мужские нарративы.
Если рассказать этот сюжет с точки зрения реальности, то все было бы по-другому, и эти женщины были бы другими. Эта история — то, как воспринимает себя Джек, а женщины — просто часть его восприятия. Неважно, что они делают или не делают, все это интерпретируется Джеком согласно его потребностям. Мне кажется, последняя героиня, «простушка», самая умная из всех, ведь она настаивает, что она не такая, как говорит Джек, и что им нужно попробовать наладить контакт. Глупость — это, на мой взгляд, черта Джека. Он ведет себя с «простушкой» омерзительно заносчиво, и это по-настоящему грустная сцена, потому что она показывает психологию Джека во всей красе.
— Как вы работали над персонажем Джека?
Кстати, он иногда напоминает мне Гитлера тем, что он делает и говорит.
— Ларсу всегда была очень интересна архитектура, поэтому он создал Джека на основе того, что его самого интересует, — архитектуры, фотографии и так далее. Джек — что-то вроде мозаики, которую собрал Ларс. В первую очередь он создавался достоверным, без всякого морализма. И с сочувствием.
— С сочувствием? Какого рода сочувствием?
— Я не могу говорить за Ларса, но когда пишешь о персонаже и о человеческой природе, нужно каким-то образом оставаться лояльным к своему герою и не осуждать его и его амбиции. Если вы делаете это, то вы цензурируете оригинальность и человеческую природу персонажа.
— Как вы вообще начали работать с Ларсом?
— В 2007-м или 2008-м, когда я снимала собственный фильм («Limboland». —
Прим. ред.) для Zentropa (кинокомпания, основанная Ларсом фон Триером и продюсером Питером Аалбеком Йенсеном. — Прим. ред.). Он увидел меня на какой-то репетиции, а потом у нас завязался спор о Полански, когда все собирали подписи, чтобы освободить его или помочь избежать суда в Америке, связанного с изнасилованием (В 1977 году режиссера Романа Полански обвинили в изнасиловании 13-летней модели в Лос-Анджелесе, а потом подобных обвинений со стороны других женщин стало больше. — Прим. ред.). Я сказала Ларсу: «Черт возьми, не подписывай, это просто стыдно». Мне кажется, Ларсу нравится, когда люди говорят, что думают. Потом он попросил меня написать какие-нибудь идеи о сестрах в «Меланхолии», что я и сделала. Некоторые ему понравились, и он нанял меня как консультанта по сценарию.
— Что делает консультант по сценарию сравнительно
со сценаристом?
— Я придумываю идеи о том, как развиваются сюжет и персонажи, какие могут быть диалоги, сцены, о структуре фильма. Но я не пишу сам сценарий, его пишет Ларс. Я могу придумать идеи для сцен, но писать сцены будет Ларс. Я только предлагаю.
— С «Домом, который построил Джек» вы работали так же?
— Немного по-другому. В работу над «Нимфоманкой» я была сильно вовлечена,
в ней много диалогов между Джо и героем Стеллана Скарсгарда, и мы с Ларсом активно их обсуждали. Ларс многого не знает о женщинах, и я могла помочь ему с этим. Работая над «Домом», я создавала канву, проводила исследование, мне помогла моя любовь к Уильяму Блейку, истории искусства, философии. Но в конце концов все решает Ларс.
— Вы предлагали некоторые из тех произведений искусства, что появляются в фильме?
— Я не помню, кто что предлагал, но я точно предложила Уильяма Блейка как один из элементов конструктора, на котором построен «Джек», какая-то философская подоплека. У Ларса тоже есть глубокие познания в истории искусства.
Мы использовали Дюрера, Делакруа, Климта, кубистов, которых я очень люблю.
— И там еще есть референс к клипу Боба Дилана,
если я не ошибаюсь.
— Да, таблички со словами.
— Ларс чаще использует классическую музыку,
а тут были отсылки к Бобу Дилану
и музыка Дэвида Боуи.
— Думаю, в этом фильме стилистически это работало лучше. Ларс всегда вдохновлялся Боуи и очень близко к сердцу воспринял его смерть. Поэтому
в фильме определенно есть оммаж Боуи.
— Говоря о вашей карьере, вы помните, когда осознали,
что будете писательницей?
— Я знала это с раннего возраста, но я долго не могла ей стать. Слова не складывались в тексты, они просто раздражали меня. У меня в голове было много слов, но не было жизненного опыта, и я знала, что мне нужно сначала получить этот опыт. Некоторые вещи мне надо было познать. Когда мне было 17 лет, я решила, что свой третий десяток я проведу в экспериментах. Ученые в таких случаях используют мышей, а я — саму себя как подопытную. Я изучала жизнь, чтобы собрать материал.
— Когда вы осознали, что у вас накопилось достаточно опыта, чтобы начать писать?
— В 2013-м я села писать свою первую книгу, хотя тогда еще не осознавала этого. Я испытывала умиротворение, я знала, что собрала достаточно материала и накопила жизненного опыта для работы с текстом. До этого я работала в театре, ездила по всему миру с постановками. Я не писала, но с чужими словами и нарративами была знакома не понаслышке.
— Как вы начали писать киносценарии?
— Случайно. Как я говорила, я снимала фильм для Zentropa, но у него не было сценария, он был построен на импровизации, которую мы потом превратили
в сценарий. Я пишу сценарии только с Ларсом, это весело и интересно, но так вышло случайно, а не в силу амбиций или принятого решения.
— Вы изучали сценарное мастерство?
— Пожалуйста, никогда не учитесь писать сценарии! Как по мне, так драматургия — это смерть фильма и литературы. Это отчужденный взгляд на структуру, фиксированная психология и реальность, и когда мы пытаемся впихнуть все туда, получается условный порядок, искусственный и неправильный.
Мы заменили бога психологией и драматургией. Помню, как я работала над одним сценарием, и люди говорили мне: «Не уверен, что персонаж поступил бы так. Откуда тебе знать?» Жизнь не драматургия, она гораздо более хаотичная и интересная.
— Что бы вы еще посоветовали начинающим сценаристам и писателям?
— Не имитируйте.
— Как вообще люди начинают имитировать?
— Когда вы пишете сценарий, то хотите, чтобы вам дали денег на его экранизацию. Чтобы получить эти деньги, вам нужно угодить. Когда вы пытаетесь угодить, вы имитируете. Верьте своим инстинктам и не сомневайтесь в себе.
Выбор редактора
Подборка Buro 24/7