Понять нельзя простить. Вигго Мортенсен — о своем режиссерском дебюте «Падение» и непростой истории собственной семьи
Вигго Мортенсена, наверное, 95% населения Земли знают как Арагорна из легендарного «Властелина колец» Питера Джексона. Еще 5% вспомнят «Зеленую книгу» и «Капитана Фантастика». И вот теперь этот скромный человек, про которого ни слова не пишут таблоиды и любители скандалов (у него даже инстаграма нет), садится в режиссерское кресло. 8 октября в российских кинотеатрах стартует «Падение» — фильм, на создание которого Вигго сподвигла семейная трагедия и в целом тяжелая история его семьи. Мортенсен играет в картине гея, который перевозит своего пожилого отца с очень непростым характером из американской глубинки в Калифорнию, в свой дом, где они с мужем воспитывают приемную дочь. BURO. публикует рассказ актера, а теперь и режиссера о том, как родилась идея снять такую историю и какие глубоко личные моменты из жизни самого Вигго нашли в ней отражение.
Идея пришла ко мне, когда я летел через Атлантику с похорон моей матери. Я не мог заснуть; мой разум был переполнен отголосками прошлого, образами мамы и нашей семьи. Я почувствовал потребность высвободить эти образы и начал писать. Прямо в самолете набросал ряд эпизодов и фрагментов диалогов из своего детства, которые всплывали в памяти. Чем больше я писал о своей матери, тем больше думал об отце. И к тому времени, как самолет приземлился, мои впечатления и воспоминания уже превратились в историю, которая сложилась из разговоров и сюжетов, никогда не происходивших на самом деле. В этой истории появилось много параллельных, сходящихся и расходящихся линий, которые позволили расширить перспективу моих реальных воспоминаний о нашей семье. Казалось, эти придуманные цепочки взаимоотношений позволили мне приблизиться к фундаменту, к самой глубинной точке, истоку моих чувств к матери и отцу больше, чем любое простое перечисление конкретных воспоминаний. То, что получилось в финале, стало историей отца и сына под названием «Падение», это история о вымышленной семье, в которой лишь проскальзывают некоторые черты моей собственной жизни. Так, уже в конце перелета в моем блокноте была записана основная структура того, что через некоторое время стало сценарием.
Несколько дней спустя я начал просматривать свои записи. Когда открывал блокнот, не был уверен, что найду там что-то стоящее, однако когда я перечитал свою историю, то обнаружил, что она получилась довольно выразительной. Временные рамки и структура воспоминаний, которые я потом использовал в сценарии, были уже на своих местах, да и визуальное решение показалось мне найденным. Я сразу смог «увидеть» эту историю. «Это кино…», — подумал я тогда.
Мне повезло: я имел возможность учиться у многих действительно хороших режиссеров, и эти уроки я пытался применить в своем первом фильме — при подготовке к съемкам, в общении с актерами и съемочной группой. Как актер я всегда был ужасно любопытным, меня всегда интересовали нюансы, не связанные с моими актерскими задачами напрямую: почему был выбран тот или иной объектив, определенное пальто или платье, как поставить свет, чтобы сцена была освещена определенным образом. Мне всегда нравился этот коллективный аспект кинопроизводства, возможность наблюдать и активно участвовать в процессе создания фильма на самых разных позициях. Если кино получается, то лишь благодаря работе команды творческих людей, благодаря компромиссам, жертвам, на которые идет каждый из них. Я думаю, лучшие режиссеры очень хорошо понимают, что они не являются единоличными авторами картины. Каждый фильм — это результат труда и таланта многих людей, которые долгое время, на протяжении подготовительного и съемочного периода, находятся в активном творческом диалоге друг с другом.
Драматизм отношений между отцом и сыном определяется поколенческими и географическими различиями между консервативным, стареющим фермером и тем, кого он считает своенравным, но морально слабым сыном. Это также метафора контраста между сельским, хартлендским США и городским прогрессивным обществом западного побережья. Образы разрушенной семьи, которые всплывают в субъективных воспоминаниях героев, помогают им преодолеть боль, которую они много лет причиняли самим себе и друг другу.
Мой отец подавлял маму всю их совместную жизнь. Они расстались, когда мне было 11, а моим братьям 8 и 6, и развод родителей глубоко изменил нас троих. Тень отца потом еще много лет нависала над нашим новым домом, который мы построили с матерью. Даже когда родители разъехались и нашли новых партнеров, семью тяготили события прошлого.
Когда умерла моя мать, у отца начала развиваться деменция, он стал путать меня со своим собственным отцом, время от времени соскальзывая в далекое прошлое своего детства и юности, которые прошли в Дании. Многие члены нашей семьи — мама, папа, мой дед по отцовской линии, мой отчим, несколько тетушек и дядюшек — страдали различными видами слабоумия. Деменция — сложное и относительно непредсказуемое заболевание, которое я, к сожалению, узнал слишком хорошо, близко общаясь с моими родными. В фильме мне было важно разобраться с тем, что такое человеческая память.
07.10.20, 12:39
Другие истории
Подборка Buro 24/7