Смотрим вместе
Узнаем сюжет короткометражной работы Натальи Меркуловой «Лестница Родченко» и читаем, как проходили съемки в Доме Мельникова, где режиссер нашла свой сюжет и долго ли Рената Литвинова училась зажигать примус
«Однажды в гостях я открыла какой-то альбом с фотографиями, полистать между делом, и пропала. Это был сборник фотографий Александра Родченко, такой толстый альбом с сиреневой суперобложкой, я потом часто видела именно это издание. Ракурсы, динамика, свобода, а главное — абсолютная оригинальность, свое видение. Его эксперименты в фотографии и графике теперь обслуживают весь мир. Он один сделал для мирового дизайна столько... Родченко — это наш международный код, который считывается в любой точке земного шара. 20-е годы — это новая эстетика новой страны, которая шагнула так широко за свои географические пределы, что сразу оказалась фавориткой на всевозможных зарубежных выставках.
Конструктивизм в архитектуре, фотографии и живописи. Благодаря Родченко, Маяковскому, Степановой конструктивизм сегодня на Западе называют русским стилем. Хотелось сделать большое кино про большую фигуру, но это эпоха, костюмная драма и неподъемный бюджет. Впрочем, я продолжала искать способ признаться в любви эпохе и мастеру, так и появилась кинофантазия на тему одной известной фотографии Родченко — «Лестница». Продюсер, который позволяет тебе снимать такое кино, дорогого стоит, мне в этом смысле повезло. Повезло найти своего человека — с Луизой Бековой (продюсерская компания «Февраль». — Прим. Buro 24/7) мы разговаривали на одном языке. Когда я ей отправила сценарий, она сказала, если мы его не снимем, она заболеет. Такого ответа я никак не ожидала».
«Рената Литвинова появилась в проекте раньше текста, и когда я писала диалоги, то их в моей голове сразу произносила Рената, а я просто записывала за ней. Каролина Грушка появилась уже как пара к Ренате, я искала ангела с чистыми глазами, такой симпатичный ангел смерти. Моя история развивается на сломе двух эпох, заканчивается НЭП, а вместе с ним всплеск и ускорение, которое он дал творческому сообществу поэтов, архитекторов, живописцев. Страсть еще кипит, в отдельных квартирах и мастерских она продлится по инерции до 1931 года, но события нашего фильма происходят 1 мая 1929-го. Уже через год страна войдет в совершенно новый виток своей жизни, в учебниках истории он будет назван тоталитаризм, а еще через семь лет наступит 37-й год. А пока — неистовый НЭП, мода, меняющаяся каждый день, и ожидание новой лучшей жизни».
«Съемки проходили в Доме Мельникова — это всемирно известный памятник советского авангарда. Этот дом уникален во всем, прежде всего в своей конструкции: он состоит из двух цилиндров, и если смотреть на него сверху, то можно увидеть восьмерку; самое интересное, что дом цилиндрической формы не имеет внутри колонн, которые бы держали перекрытие второго этажа. Мельников использовал новаторскую конструкцию, и в результате этого в устройстве межэтажных перекрытий нет колонн, стропил и балок, а перекрытие работает как единая плита-мембрана. Со временем она провисла, это и стало проблемой при съемке. Нам разрешали двигаться только вдоль стен, так что на площадке остались две наши невесомые актрисы, и только им можно было пересекать пространство мастерской, а вся съемочная группа была рассредоточена по стенам, я вообще сидела фактически на крыше, а наш невероятный оператор Март Таниель во время съемки, по-моему, просто парил в воздухе».
«У Ренаты был очень плотный график, но она выкроила время для репетиции и последующей съемки. Работать с ней — одно удовольствие, на площадке это внимательная, послушная актриса, которая и есть часть эпохи, в этом смысле я опиралась на нее. Интересна сама трансформация Ренаты: она из современной светской девушки превратилась в героиню 20-х, как только ступила на скрипучий пол мастерской легендарного архитектора Мельникова. Каролина Грушка, мне казалось, тоже уже вписана в эпоху, и как только она надела платье, которому исполнилось 80, все встало на свои места. Мы не хотели захламлять пространство, но такие важные вещи, как раскладной стул, пришлось сделать на заказ, потому что тот, что был в доме Мельникова и который можно увидеть на многих фотографиях Родченко, еле-еле выдерживал собственный вес. Рома Ермаков, наш художник-постановщик, изучил кресло и заказал точную копию, но самой большой проблемой оказался примус, который работает на керосине. Мы долго учили Ренату его поджигать, там сначала нужно его прокачать, а потом вовремя поджечь, когда появится струйка топлива. Этот момент потребовал большого количества дублей, но в итоге в версию монтажа вошел неудавшийся момент, где Рената долго-долго пытается с примусом совладать — это как раз и выдает ее волнение. А на площадке казалось, что этот дубль не получился — на монтаже история иногда раскручивается задом наперед, что делает ее только лучше».