День Ренаты Литвиновой

Она не ходит на выборы, ненавидит школьные годы, не перестает очаровываться Земфирой и не ждет отдачи от мук творчества

Русскому человеку, для которого слово "искусство" – не пустой звук, приятен сам факт существования Ренаты Литвиновой. Попробовав себя во всех ипостасях кинематографа, она все больше склоняется к ремеслу Киры Муратовой и Алексея Балабанова. И вроде бы фильмы подчеркнуто сняты для себя, но аншлаги в залах на "Последней сказке Риты" служат неопровержимым доказательством неподдельного интереса к персоне автора. В день рождения неповторимой Ренаты Литвиновой мы вспоминаем ее слова о творчестве, о жизни и обязательно о смерти.

Об Иосифе Бродском:

"Но он же такой красивый, он гений. Какие бы злодейства он вам ни совершил, у него есть оправдание."

Об идеале мужчины:

"Я бы никогда не поменяла гения на черт-те что. Гений — это же самое возбуждающее!"

"Ну, вот как мой дедушка, с элементами моего папы. Они были все красивые, качественные — худые, с историями, любимцы дам. Может, таких теперь… Ну как-то не встречаются мне. А потом я даже не знаю мест, где нам рыскать. Где я выявляюсь, там их не бывает."

О божьем замысле относительно этой страны:

"Читать тексты, здесь издающиеся."

 

Об ожиданиях от мук творчества:

"Отдачу ждать порочно."

 

О детстве:

"В детстве все равно все построено на ощущениях. Часто я была несчастна, одинока. Мои первые воспоминания связаны с бабушкой, я все время у нее отдыхала. Все-таки это что-то радостное: как бабушка брызгается духами, как я в ботинки ее духи выливаю… И дедушка, который постоянно режет мне яблоки, счищает шкурку. А с другой стороны — крышка гроба на лестнице, мешавшая мне войти в подъезд. И еще помню, как не могла вторгнуться в какую-то ужасную историю: мальчишки во дворе били ногами умирающего голубя. Я хотела его отобрать у них, а они мне его не давали, все били его, били… Потом я все-таки забрала голубя домой, и он у меня выздоровел."

Из интервью "Я не такой уж специалист по смертям" журналу Interview от 17 -го октября, 2012

О школе: 

"Школу я вспоминаю с отвращением. Простите меня, мои одноклассники! Я была самая длинная в классе. Меня обзывали Останкинской телебашней."

 

О спорте:

"Я занималась легкой атлетикой. Таланта не было, признаюсь. Тренер меня держал за позитивность." 

 

О студенческих годах:

"Когда я поступила во ВГИК, наступило счастье."

 

О старости:

"Стареть в России – это безобразие. Тут все против стариков. Начиная с климата... Я все время думаю: а в чем ходить по этим гололедам? Здесь ужасное отношение к старикам, ужасные зарплаты..."

 

О политике:

"Политику я считаю самым низким жанром, который существует в жизни, а политиков – наихудшими представителями человечества".

О кино:

Для меня кино – шаманизм. Цель кино – показать свою личную версию жизни, сны, а не какую-то бытовуху. Никому неинтересно смотреть то, что он может увидеть, выйдя из подъезда. Цель – посмотреть чужой прекрасный сон. 

Из интервью Первому каналу, программа "Познер" от 29-го октября, 2012

 

 

О Кире Муратовой и Алексее Балабанове:

"Эти люди — Кира, Балабанов — больше своих фильмов. Как личности. Такие уникальные, страдающие. Кира пережила все это давление, остановку картин. Их клали на полку, а она начинала свою тихую сорокадневную голодовку. Например, закрыли "Княжну Мэри" по Лермонтову. Чтобы перекрыть боль, Кира работала уборщицей, библиотекаршей. Некоторые ее одногодки-режиссеры до сих пор называют ее фриком. Такие ничтожные в своем неприятии всего, не похожего на норму. А Леше Балабанову вообще не нужны были деньги, он ходил себе в одной своей шапке и тельняшке десятилетиями. Просветленный и блаженный. Лесковский персонаж".

 

О Земфире:

"Очаровалась соратничеством с Земфирой, которая, кроме музыки, занялась всем звуком картины. Она своей музыкой написала как будто собственный сценарий. Без нее картина вообще была бы другой. А может, ее и вовсе не было бы." 

Из интервью "Рената Литвинова: "Неталантливые люди – самые злые"  журналу Tatler от 26-го сентября, 2013