Как устроены современная музыкальная индустрия и музыкальное образование

— В связи с этим изменилось ли что-то в музыкальных профессиях? Какие специалисты оказались не нужны и какие новые профессии появились?

— Профессии остаются, вы по-прежнему без труда найдёте студийного звукоинженера, но к нему теперь приходят, когда требуется записать живые инструменты и вокал, а затем всё это свести профессионально. Но сам продакшен может быть как аналоговым, классическим, так и полностью сделанным одним человеком у себя дома.

Звукоинженеров, скорее всего, не стало меньше, но объём их работы уменьшился. Если раньше студии были забиты под завязку и от клиентов не было отбоя, то сейчас даже у топовых студий, таких как Parametrika, где всё заставлено винтажной аппаратурой, появилось гораздо больше свободного времени. Часть их нагрузки забрали цифровые продюсеры. Они, в свою очередь, могут быть как гострайтерами, так и самостоятельными авторами. Львиную долю современного рэпа делают люди у себя дома — просто пишут на лэптопах биты, и им необязательно идти в профессиональную студию.

Входит Андрей Рощевкин

Андрей (показывает видео на YouTube): Вот чувак, который пишет музыку Элджею, вот у него дома стоят колонки Sven, вот контроллер, вот Fruity Loops — всё. Прошла эпоха, когда группа уезжает в студию к суперпродюсеру Рику Рубину, и он с ними в дыму и угаре пишет альбом три месяца. Наверное, где-то, на каком-то высшем уровне это до сих пор существует, но реалии — вот они. Парень у себя дома что-то делает, а потом садится и «Дошир» кушает.

— Что нужно делать, чтобы зарабатывать такие деньги?

— Лучше всего зарабатывают — и у нас, и по всему миру — на концертах. Раньше было так: выпускает артист альбом, едет в тур в его поддержку и зарабатывает в основном с продаж альбома. Теперь наоборот: ты должен давать концерты и с них делать кассу. А твои треки и альбомы — это промоподдержка, чтобы люди пришли на концерт. Другой источник дохода — стриминги. Там ты можешь что-то заработать просто с того, что люди слушают твою музыку. Но объёмы по сравнению с тем, что раньше давала продажа физических носителей, скромные. Главное — концерты. Чтобы зарабатывать именно с релиза, надо быть очень крупным артистом. Только звёздам теперь рентабельно выпускать целые альбомы на физических носителях. Ты должен найти профессионалов, записываться в студии, затем всё это сводить, мастерить, печатать тиражи — это стоит денег. Если ты молодой артист, выпускай отдельные треки порциями и как можно скорее начинай давать концерты.

— Насколько важно получать музыкальное образование? Тот факт, что подавляющее большинство успешных музыкантов не имели музыкального образования, не очень мотивирует идти учиться. Что вы об этом думаете?

— Ты, конечно, можешь делать музыку без образования. И многие делают. Но вопрос в намерениях: если ты уверен, что хочешь быть музыкантом, хочешь, чтобы это была именно работа, то этим надо заниматься постоянно, это должно стать твоей рутиной, ты должен производить музыку, как бы цинично это ни звучало. Образование в данном случае научит тебя не зависеть от вдохновения и случайных поисков.

Когда я говорю о профессионалах индустрии, то имею в виду звукоинженеров, звукорежиссёров, людей, которые занимаются мастерингом, миксингом, — тут без образования не обойтись точно. Можно всё усвоить с опытом, но гораздо проще и быстрее будет разобраться в физике звука и акустике вместе с преподавателем. В таких профессиях важно понимать, как устроено пространство, как распространяются звуковые волны и так далее.

— Расскажите о Moscow Music School. Как устроен учебный процесс?

— Наши основные программы Music Production, Songwriting & Music Performance и Music Business — это дополнительное профессиональное образование. К нам приходят как люди, уже имеющие классическое, джазовое или эстрадное музыкальное образование, так и самоучки, кто воспринимает музыку как хобби. В основе всего лежат проекты — от простых и коротких до сложных и трудоёмких. К примеру, сонграйтеры делают сначала зарисовки, этюды, потом мелодии, затем переходят к песням, а завершают обучение с портфолио, в которое входят отдельные синглы, EP, видеоклип и LP или набор из синглов сопоставимого объёма. Каждую неделю или раз в две недели у студентов новые проекты. Да, это жёсткие сроки, но таким образом человек привыкает к дедлайнам и к тому, что бывают разные задачи, разные заказчики и творческие партнёры с разными характерами и требованиями. У каждой творческой программы есть кураторы, которые занимаются со студентами по выходным. Люди получают творческие задания, что-то начинают делать вместе с куратором, потом неделю работают самостоятельно — либо дома, либо в школе, — а в конце отведенного на проект срока показывают результат.

— Очень напоминает западную модель образования — много практики и самостоятельности.

— Да, мы делаем сильный акцент на практику. Ты узнаешь что-то, сделав это, сначала, возможно, и неправильно, это нормально, но затем, всё сто раз переделав, ты понимаешь материал «изнутри». Мы не бьём по рукам линейкой, если человек неправильно сидит за фортепиано или как-то не так кладёт на клавиши пальцы. У нас нет задачи научить хорошо исполнять, здесь мы не собираемся конкурировать с Гнесинкой или Консерваторией, где всему этому реально научат гораздо лучше. Наша цель — развить креативность, способность выдавать оригинальные музыкальные идеи и произведения. Привыкать постоянно выжимать из себя новое. Не исполнять только каверы или играть уже готовые партитуры, а постоянно изобретать. Но стоит сразу оговориться, что мы действуем на поле современной популярной музыки, затрагивая саунд-арт, а не академической или электроакустической.

В конце первого семестра у наших студентов была первая сдача проектов. От сонграйтеров требовалось написать песню, сделать для неё фонограмму, записать вокал, исполнить вживую и написать эссе, в котором надо было обосновать все аспекты проекта: я сделал эту песню, потому что меня беспокоит такая-то проблема, поэтому эта песня такой длины, такого темпа, я выбрал такие тембры и такую аранжировку, вот там у меня есть несколько лирических героев, и они друг с другом спорят. Оценка складывается из трёх элементов — эссе, оригинал и выступление. Задача в том, чтобы эти элементы были взаимосвязаны. Это не спорт — мы не можем всех судить по одинаковым стандартам, потому что каждый студент растёт только относительно самого себя. Если студент вырос, если он стал глубже рассуждать, начал применять какие-то нешаблонные, нехарактерные для него самого вещи, значит, мы добились результата. Оценки мы никогда не озвучиваем при всех. У нас такая этика: студенты не должны знать баллы друг друга. Повторюсь, мы не спортом занимаемся. Они это делают только для самих себя.

— Как вы стали директором MMS? Какой у вас бэкграунд?

— Академического музыкального образования у меня нет, я — культуролог, учился в РГГУ. Я с детства занимался музыкой, учился читать ноты с листа, играть на фортепиано, флейте, барабанах, пел, танцевал. Став тинейджером, я, естественно, начал увлекаться всякой андеграундной музыкой. Я — немножко аутсайдер, музыка никогда не была моей профессией, хотя, бывало, получалось и деньги зарабатывать, мы с группой ездили на гастроли, даже попали на обложку журнала «Афиша», выступали на разогреве у Би-2, в этом был свой рок-н-ролл.

Мне нравится музыка как феномен современной культуры, потому что она — массовая. Все мы слушаем музыку, даже если этого не хотим, — хоть в такси или в рекламе. Но это поле структурировано иначе, чем литература, кино или изобразительное искусство. В последнем понятна вертикаль: есть цех критиков, издаются журналы, например, «Искусство», «Сеанс» и тому подобные, есть институт кураторства. В музыке такого нет. Когда-то были авторитетные музыкальные критики, но сейчас никто этим уже всерьёз не занимается. Это превратилось больше в какие-то рекомендательные истории, в сферу досуга.

Я хотел создать мультифункциональную лабораторию, где производились бы новые смыслы, рождались новые произведения, проходили бы концерты и выставки. Чтобы это не был просто клуб с баром. Чтобы у того, кому в голову пришло, что он хочет стать рэпером, было место, куда он мог бы прийти, послушать лекцию, понять культуру хип-хопа и выдать действительно крутые идеи.

В 2015 году мы с Андреем запустили небольшой проект, который назывался Школа современной музыки Glinka. Мы делали двухнедельные курсы по Ableton Live, теории музыки, сэмплингу, синтезу звука. Но мы всё время зависели от разных арендуемых площадок, и очень хотелось вырасти во что-то большее и обрести дом. И вот мы пришли в дружную семью Universal University, где в нас поверили и инвестировали.

— Кто преподаёт в школе? Как вы ищете квалифицированных специалистов?

— У нас есть принцип: преподавать должны практики из индустрии — реально выступающие артисты, музыкальные журналисты, музыкальные менеджеры и так далее. Среди наших экспертов — люди из Warner Music и Universal Music. Они очень увлечены тем, что у нас происходит. Мы стараемся выбирать из максимально топовых, но не всегда получается, потому что чем популярнее и востребованнее профессионал, тем меньше у него времени на преподавание. Но у некоторых желания с возможностями совпадают. Например, на сонграйтинге у нас преподает Паша Артемьев — инди-артист с бэкграундом в большом шоу-бизнесе. У него есть желание преподавать, и ему это нравится.

На музыкальном продакшене у нас преподают ребята из Monoleak Studio, которые делали музыку для Sila Sveta и вообще занимаются разными коммерческими историями. При этом у ребят есть и свои проекты — Moa Pillar, «Синекдоха Монток». Такие люди живут музыкой, это их работа. У них очень широкий спектр возможностей, нет зашоренности и, главное, есть интерес к преподаванию.

— Вы говорите, что стараетесь привлекать к сотрудничеству опытных игроков индустрии. Но ведь не всегда человек умеет передавать свой опыт другим людям.

— У Universal University есть экспертный центр креативной педагогики, куда отправляют всех преподавателей и кураторов на своего рода «курс молодого бойца». Там мы объясняем, как построить образовательную программу, как составить сценарий отдельного урока, какие бывают форматы, как по-разному можно подать одни и те же вещи. После этого мы с ними все прорабатываем до мелких деталей. А дальше — проверка боем.

— Что получает студент, выпускаясь из школы? Помогаете ли вы в трудоустройстве?

— Формально мы выдаём диплом о профессиональной переподготовке. Плюс, у человека на руках будет портфолио работ. Например, в случае продюсеров — это саундтрек для рекламы, генеративный патч для саунд-инсталляции и другие. Без таких коммерческих вещей, созданных по брифу, заказчикам будет непонятно, что за подрядчик перед ними.

На выпускные экзамены будут приходить люди из индустрии — потенциальные заказчики наших студентов, представители рекламных агентств, рекорд-лейблов, букеры.

Скоро к нам придут люди из «ВКонтакте» и расскажут, как устроена их музыкальная платформа BOOM. Студенты уже в процессе учебы постоянно контактируют с индустрией. Мы, естественно, не можем никого по блату никуда устраивать. Но компании и лейблы и так заинтересованы в новых именах, и мы готовы их им презентовать.

— В какие московские и питерские компании, связанные с музыкальной индустрией, сегодня попасть наиболее престижно и перспективно?

— Вопрос кому и в какой роли? Например, для продюсера самый выигрышный путь — открыть свою студию и начать конкурировать с другими игроками на рынке коммерческого продакшна. Если речь о музыкальном менеджменте, то самое лучшее — найти на просторах нашей необъятной родины какой-нибудь интересный, никому не известный проект и развить его в хорошую коммерческую машину. Есть перспективные и стабильно работающие компании. Pop Farm — промоутерская компания, которая организует крупные мероприятия уровня фестиваля «Боль», привозит самых топовых западных артистов. Если бы я был начинающим музыкальным менеджером, я бы с удовольствием у них постажировался и поработал. Крупные лейблы тоже остаются островками стабильности.

— Какие медиа сегодня особенно полезны для молодого музыканта? Где лучше всего засветиться?

— Стриминговые площадки — уже сами себе медиа. Хорошо работают плейлисты, которые есть на главной странице в iTunes Store и аналогичных платформах. Есть плейлисты знаменитостей и инфлюенсеров — они часто добавляют в них треки малоизвестных артистов, чтобы показать, какие они утончённые и необычные. Блогинг и влогинг, всё, что происходит на YouTube, — тоже хорошие каналы. Есть традиционные медиа вроде журнала Mixmag, Sadwave и «Стороны», который в своё время вырос из паблика. И, конечно же, сами паблики во «ВКонтакте». Тот же Spotify — хоть он и не работает на Россию, но есть способы там появиться. Всё ушло в диджитал — все важные платформы сейчас там.

— В последние годы музыкальные фестивали переживают бум. Как туда попадают молодые музыканты? Есть какой-то полезный алгоритм действий?

— Всё просто: сделай нечто оригинальное, что заинтересует слушателей, сними клип, выложи его, о тебе должны узнать. Собери себе фан-базу. И самое простое — отправь заявку. Если организаторам станет ясно, что к тебе придёт интересная аудитория, они поставят тебя в лайнап. Это на самом деле не так сложно делать, если у тебя есть программа хотя бы на полчаса, если она оригинальная и тебя уже слушают. Группы Motorama, «Труд» ведь, по сути, из ниоткуда появились. Бери и делай — вот и весь совет.