Большая часть песен была написана еще в 2020 году, в самый разгар пандемии. Изначально треки с новой пластинки исследовали темы обреченности и одиночества. 22 февраля 2022 года я отправил уже готовый материал на сведение. Через два дня мир сильно изменился, и весь материал потерял значение, он будто растворился в воздухе. На тот момент было непонятно, кому и зачем этот альбом будет нужен в сложившейся ситуации. Через какое-то время я переосмыслил песни, и альбом стал гораздо глубже, чем задумывался.

Пластинка получилась довольно грустной и меланхоличной. Хотя в момент написания музыки я стараюсь избавиться от каких-либо ярлыков и не думаю о том, каков будет результат работы. Музыка для меня — всегда исследование переживаний и травм. Понимание, какой получился альбом, приходит уже после того, как он написан. Я буду рад, если люди смогут найти драму в моей музыке. Эта музыка станет своего рода зеркалом для каждого, кто ее услышит.

Отдельную благодарность я хочу выразить своей будущей жене, а по совместительству выпускающему продюсеру и моему менеджеру Алине Голубевой. Без нее релиз не получился бы таким, каким вы можете услышать его уже сейчас на всех стриминговых площадках.

Название родилось в тот день, когда все началось — 24 февраля. «Acumе» — музыка про то, что происходит здесь и сейчас. Само слово «acume» образовалось из сочетания итальянского «acumen» (проницательность) и румынского «acum» (сейчас).

Я часто при подобном вопросе рассказываю про песню «Драка». В середине этого трека я сбрасываю всю аранжировку и оставляю только а капелла. Для любой поп-музыки это убийственный жест, но я делаю это умышленно. Так я показываю, что не хочу делать эту музыку удобной, не хочу, чтобы она подходила под общепринятый формат. Я также испытываю огромное удовольствие от того, что я свободен в выборе формы. Я хочу, чтобы люди перестали воспринимать музыку, исходя из ее формы. 

Как мне кажется, «Лада» — символ русской культуры. «Лада», тонущая в море, — метафора, связанная с ситуацией, которая в последний год коснулась всех нас. В такой ситуации остается либо как-то выбраться из тонущей машины самому, либо уйти вместе с ней на дно. Этим изображением я хочу зафиксировать сам факт желания спастись от опасности.

А еще здесь хочется сказать о том, как важно, когда у тебя есть люди, которые тебя понимают. Идея снять автомобиль, тонущий в воде, для обложки у меня родилась давно. Однако снять это довольно сложно и дорого. На помощь пришел мой хороший друг Антон Малахов. Именно он анимировал изображение, созданное художником Дмитрием Конджария. Без Антона я бы не смог реализовать свою задумку.

Думаю, что на данный момент так и есть. Все события, которые сейчас происходят, тянут Россию на дно. Я покинул страну, потому что понял, что не могу в ней находиться. Мне очень тяжело смотреть на место, где я вырос, и на то, что сейчас происходит. Для музыкантов действительно сложное время, потому что ни для кого не секрет, что многие стриминговые платформы ушли. У меня даже были сложности с выпуском альбома из-за ухода крупных дистрибьюторов. Сейчас очень сложно издать музыку, которая будет доступна одновременно в России и в остальных странах мира.

Мой лирический герой произрастает и всем сердцем находится в России. Он исследует темные уголки страны. Что касается меня, мне сложно принять новую Россию, однако мой лирический герой просится туда.

В тот день моя карьера закончилась мгновенно. Местоимение «я» поменялось на местоимение «мы». Со временем у себя в голове я собрал картину по кусочкам и осознал всю ситуацию целиком. В какой-то момент я понял, что музыка должна продолжать существовать. Музыкантам, несмотря ни на что, стоит находить в себе силы и самовыражаться. 

Я принял решение покинуть Россию и сейчас нахожусь в Лондоне. К вопросу о том, как восприняли мою музыку в Великобритании: пока судить сложно. Пока я точно могу сказать, что русский язык для англоговорящего слушателя — барьер. Хотя у меня есть несколько знакомых, которые не знали языка, но оценивали музыку по ее звучанию.

Я не хочу писать на английском языке, потому что для меня это значит снова учиться плавать. Я не хочу всеми силами привлекать новую аудиторию. Русский язык вообще очень сложно перевести, сохранив мелодичность и поэзию. Мы пробовали использовать для перевода моих песен известный всем ChatGPT (чат-бот, который способен вести диалог, искать ошибки в коде, сочинять стихи, писать сценарии и т. д. — Прим. BURO.), он справился неплохо, но мы все-таки прибегли к услугам профессионального переводчика.

Я думал об этом, когда выпускал пластинку. Мне кажется, не нужно закрываться от мира. Музыка создается в первую очередь для людей, и ее не надо скрывать. Я считаю, что нужно находить в себе силы работать несмотря ни на что. Русская музыка должна продолжать жить, даже с таким «культурным рубцом». То, что произошло в мире, в любом случае повлияло на всех артистов. Поэтому сейчас каждый музыкант делает выбор, какую музыку выпускать. И за этот выбор никого нельзя осуждать. Я уверен, что через пару лет мы поймем, какой это был важный виток для истории. Та музыка, которая пишется сейчас, станет показателем того, как вообще жила индустрия в 20-х годах, что слушал русский человек в этот период, а что он не слушал, что ему нравилось, что ему не нравилось.

Планировать сейчас что-либо очень сложно. Хочется пошутить про горизонт планирования. Пока точно могу сказать, что будет вторая часть альбома, а еще — инструментальный релиз, который создавался во время моего пребывания в Тбилиси. Этот материал станет своего рода антрактом между двумя частями пластинки. Также я планирую провести пару концертов. Хочу попробовать видеоформат, чтобы мое выступление смогли послушать люди, у которых нет возможности посетить концерт в Европе или в Англии. О возможности выступать там я уже веду переговоры. А еще думаю, что в ближайшее время займусь продюсированием не своей музыки, но это еще не точно.