Нищий резчик по дереву Джепетто (добрая душа Роберто Бениньи) выстрогал из бревна куклу, а у куклы нежданно заколотилось сердце. С первого вздоха Пиноккио начал приносить жуткие неприятности: сперва сбежал из дома, стукнул кузнечика молотком и лег спать напротив камина. По пробуждении от его ножек остались лишь угли. Терпеливый Джепетто смастерил для него новые ноги, выменял последний камзол на азбуку и отправил деревянного негодника учиться грамоте. Вместо школы Пиноккио отправился в цирк — это было его второй роковой ошибкой. Дальше все продолжило развиваться, точно как в сказке: опасность подстерегала Пиноккио на каждом шагу, но каким-то чудом он умудрялся выкарабкаться из любой заварушки и свистопляски. Помогал то отец, то тунец, чаще всех фея.

Италия «Пиноккио» очень киношная: она состоит из чумазых бродяг и овцепасов с красными лицами, крепко пьющих столяров и голодающих ширнармасс. Все они как один родом из итальянского золотого фонда — кинематографического мира Федерико Феллини и Эрманно Ольми, которым поклоняется Гарроне. Но «Пиноккио» у режиссера, который умеет скрещивать средневековый дух с ужасами, полон и абсолютно сказочных персонажей, будто воспроизведенных по книжным эпитетам. Синеволосая фея, вечная спасительница Пиноккио, из девочки превращается в девушку, а ее заботливая няня-улитка читает сказки на все лады. Они вытаскивают Пиноккио из передряг и учат нравственности, заменяя ему Джепетто. Деревянные куклы из театральной труппы чуть не душат его в объятиях и в то же время готовы поджарить Пиноккио на костре по первому слову начальства. Морщинистый мудрый кузнечик то и дело появляется в темноте, надиктовывая Пиноккио советы, которые тот не берет в расчет. Кот и Лис, сыгранные загримированными актерами с кошачьими усами-вибриссами, напоминают стервятников, снующих по окрестностям в поисках мертвечины, и обворовывают Пиноккио, притворившись его друзьями-благодетелями. Да и сам Пиноккио, который при сегодняшних компьютерных технологиях натурально выглядит выструганной куклой, смотрится в этом мире вполне органично. Кажется, никого не удивляет живой деревянный мальчик.

Фильм Гарроне следует сказке Коллоди куда точнее, чем все предыдущие экранные воплощения, — точно так же его «Страшные сказки» реконструировали вселенную Джамбаттисты Базиле, цензурированные пером братьев Гримм. Мир «Пиноккио» давно следовало проведать современному кинематографу: место, в котором очутился оживший кусок бревна, — тоталитарный кошмар марксистов, добрую волю в нем давно заменяют товарно-денежные отношения. Закон — гротеск. Каждый эксплуатирует ближнего своего, а в тюрьмы сажают только невинных. Учителя-садисты лупят детей линейками по рукам и сажают их на горох за арифметические ошибки. Дети, чтобы прокормиться, воруют, а взрослые под предлогом заботы заманивают их в «страну игр». А там, дав изнеможенным карапузам наиграться денек-другой, превращают их в осликов на продажу.

«Пиноккио», впрочем, несмотря на весь этот жир, воспринимается достаточно легко и — этим Гарроне хвастал на пресс-конференции на Берлинском кинофестивале — вполне пригоден для всех поколений зрителей. У этого обоснование, благодаря которому книжку Коллоди, наверное, допустили к печати в XIX веке. Вся жуть протокапитализма на Пиноккио распространяется, но он всегда выходит сухим из воды. От тюрьмы Пиноккио спасает язык: крайне сообразительный мальчик начинает сочинять, сколько людей обокрал, — и его сразу же отпускают, потому что в тюрьмах не предусмотрено мест для невиноватых (!). Учителя в школе не могут над ним поиздеваться, потому что куклы не чувствуют боли. А в одной из самых напряженных сцен, когда беднягу вешают на суку, верные слуги феи вытаскивают его прямо из петли. У Пиноккио девять жизней, как у кота, и даже в акульем брюхе его сопровождает везение: сорванец встречает Джепетто, и, воссоединившись, они выплывают на сушу.