Ровно 16 лет назад умер Ив Сен-Лоран. Шеф-редактор BURO. Ольга Шевченко вспоминает, как жил, творил, любил, удивлял и восхищал «маленький принц моды» в начале творческого пути и величайший кутюрье, которым он остается до сих пор.
1 августа 1936 года в Оране в семье Люсьен и Шарля Матье Сен-Лорана родился Ив — третий ребенок, застенчивый мальчик. Он держался в стороне от одноклассников, фантазировал и мечтал, рисовал одежду для собственного театра и наряжал старших сестер, не расставался с «Поиском утраченного времени» Марселя Пруста (по словам самого дизайнера, книга была настольной) и держал в голове образы любимых женщин: мадам Бовари, Скарлетт О’Хары и, разумеется, матери, Люсьен.
«В то время Оран, а не Париж, был нашим миром. Не Алжир, метафизический город Камю с его суровостью, не Марракеш с его благотворной розовой магией. А космополитичный Оран, населенный купцами отовсюду. Он был городом, сверкающим разноцветными лоскутными одеялами под спокойным североафриканским солнцем».
Юный Сен-Лоран создает (пока только мысленно и на бумаге) дом высокой моды своей мечты, продолжает вырезать из маминых журналов Vogue и Paris Match моделей, делая из них современных бумажных кукол с вереницей нарядов.
«Я тайно кроил мамины платья, чтобы одеть своих театральных персонажей, костюмы которых сделал из ткани (...) Я построил деревянный театр и делал декорации для спектаклей, которые шли в Париже».
В 17 лет Ив приезжает в Париж (посвятит ему коллекцию осень-зима 1983). Он давно и трепетно влюблен в мир моды, хотя больше отождествляет его всего с театром, а его рисунки не перестают восхищать главреда Vogue Мишеля де Брюнхоффа. У них завязывается настоящая дружеская переписка, в которой де Брюнхофф настоятельно советует Иву продолжать в том же духе, но все же окончить школу.
Сен-Лоран в столице Франции, он один из участников ежегодного конкурса International Wool Secretariat. В жюри — Юбер де Живанши, Пьер Бальмен и Кристиан Диор. Ив занимает третье место в категории «Платья» (всего их было три: «Платья», «Пальто», «Костюмы») и знакомится, тогда, конечно, только в полсилы, с Карлом Лагерфельдом. Позже их дружбу разрушит Жак де Башер, единственная любовь кайзера.
20 июня 1955 года Сен-Лоран встречается с Диором по протекции де Брюнхоффа — и становится ассистентом кутюрье.
«Я приходил каждое утро и проводил день рядом с Кристианом Диором, почти не разговаривая. Я должен сказать, что многому научился. Диор стимулировал мое воображение и полностью доверил мне работу. Одна из его идей могла натолкнуть на собственную, а одна из моих — на его. Между нами не было никакого обсуждения. У меня была идея. Я рисовал, показал эскиз. Доказательство было во всей демонстрации. Поскольку я не очень разговорчив, я предпочел такой формат. Это было проявлением силы».
24 октября Диор умирает от сердечного приступа в Италии, и события развиваются достаточно стремительно: оперативное назначение 21-летнего Сен-Лорана на пост креативного директора, знакомство с Берже на похоронах, дебютная коллекция для Dior, где появляется знаменитая трапеция. Сен-Лоран в момент обожаем публикой, клиентами, индустрией.
Однако последующие коллекции не закрепляют за Сен-Лораном этот статус: череда неудач приводит к кризису, депрессии, вынужденной службе в алжирской армии (всего 20 дней, потом Ива госпитализировали из-за стресса, где лечили электрошоком) и расторжению контракта с Dior. Ив серьезно переживает происходящее, практически ни с кем не разговаривает, его навещает Пьер Берже. Молодой юрист, коллекционирующий искусство, проглатывает одну за одной книги и обожает путешествовать, давно влюблен в дизайнера и предлагает открывать собственный модный дом, денег на который, разумеется, нет.
Берже удается выиграть суд у Dior и внушительную компенсацию за принудительную отсылку Ива в армию, а следом — продать свою квартиру, несколько картин экс-бойфренда и художника Бюффе (от него он к Иву и ушел) и уговорить американского «дядюшку» Дж. Мака Робинсона инвестировать в будущий бренд. Кстати, Робинсон вкладывал в YSL 700 000 долларов в течение трех лет, только об этом никто не знал.
Пьер и Сен-Лоран просят графического дизайнера Кассандра придумать логотип. Так рождается монограмма из трех первых букв имени и фамилии, переплетенных друг с другом, — YSL.
Понедельник, 29 января. Улица Спонтини переполнена людьми — все ждут дебют Сен-Лорана, «возвращения маленького принца моды». Среди гостей — баронесса де Ротшильд, Ролан Пети, Зизи Жанмер, Франсуаза Саган.
Ив не разочаровывает: сохраняет строгость линий, которую перенял от Диора, но проделывает, пожалуй, ключевой фокус — освобождает женское тело. В первой коллекции есть уже хорошо знакомая трапеция и и дебютный морской бушлат с золотыми пуговицами в паре с белыми брюками. Да, это все еще haute couture, а еще пламенный привет Коко Шанель.
«Мы ждали коллекцию молодого человека из будущего, но увидели коллекцию современного мастера», — напишет французский Elle. А Women’s Wear Daily подытожит: «Ives: fashion’s third force» («Ив: третья сила моды»).
Здесь же появится первый тренчкот, случится знакомство с Катрин Денев (1965) и работа с Зизи Жанмер и Рудольфом Нуреевым (1963-1965) — Ив отчасти осуществит детскую мечту и будет придумывать костюмы и декорации в танцевальным перформансам. Но с текущими коллекциями YSL пока не складывается: пресса нападает на молодого человека, обвиняя его в посредственности.
Ив идет по стопам Поля Пуаре, который в начале XX века говорит о парфюме как о финальном штрихе в образе, и Шанель, запустившей Chanel № 5. В 1964-м он анонсирует аромат Y — «пышный, тяжелый и томный».
Страсть Сен-Лорана и Берже к живописи выражается не просто во внушительной коллекции искусства и арт-объектов — в свет выходит коллекция Mondrian. Ателье YSL шьет шесть платьев А-силуэта, собранных по типу мозаики вручную без видимых швов. В этой же коллекции Ив демонстрирует трикотажное свадебное платье в форме кокона (отсылка к России и матрешкам). Кутюрье просыпается по-настоящему знаменитым: пресса приходит в тотальный восторг, Диана Вриланд называет коллекцию лучшей, а WWD нарекает Сен-Лорана «королем Парижа».
Не секрет, что к путешествием Сен-Лоран был абсолютно равнодушен. Изучать мир представлялось ему возможным только с помощью книги. Однако вместе с Берже он едет в Марокко — страну, которая станет любовью дизайнера и его местом силы.
После нескольких визитов пара покупает небольшой дом в Медине: «Мы приехали в Ливию и были изгнаны оттуда голодом. Мы проехали через Тунис, добрались до Марокко, где безумно влюбились в Марракеш (...) Мы купили дом за три дня», — расскажет Берже.
Сен-Лорану Марокко нужен как воздух — он по несколько раз в год приезжает сюда, чтобы поработать. По его словам, именно Марокко становится тем местом, где он узнал, что такое цвет.
«На каждом углу улиц Марракеша вы сталкиваетесь с удивительно яркими группами мужчин и женщин, которые выделяются за счет сочетания розовых, голубых, зеленых и пурпурных кафтанов. Удивительно осознавать, что они (группы) кажутся рисунками или картинами и напоминают эскизы Делакруа. На самом же деле, это просто импровизация жизни».
Десятилетие крайне плодотворное для Сен-Лорана в плане работы и личных встреч, которые станут судьбоносными.
Долго отсиживаясь в стороне, никаким образом не комментируя происходящие изменения в социуме, а только изредка посмеиваясь над Рабанном, Карденом и Куррежем, 26 сентября 1966 года Сен-Лоран первым открывает полноценный бутик готовой одежды — prêt-à-porter — по адресу 21 rue de Tournon в 6-м округе Парижа. В отличие от коллег, он не шьет более бюджетную версию haute couture, а работает над совершенно другими образами, уделяя линии Rive Gauche столько же внимания, сколько и основной. «Мне надоело шить платья для измученных миллиардеров», — скажет Ив.
Бутик имеет колоссальный успех. В 1968-м он откроется в Нью-Йорке, а через год — в Лондоне. В 1969-м насчитывалось около восьмидесяти бутиков по всей Европе и десять в США. В это же время запускается первая мужская линия.
«Я не ворвался в мужскую моду, а пришел к ней постепенно. Меня вел эгоизм, вызывавший желание одеваться определенным образом, какой не мог отыскать ни в каких бутиках».
В 1966 году он посвятит кутюрную коллекцию поп-арту (осень-зима) и создаст смокинг для женщин, а спустя два года скажет, что нет «никого прекраснее обнаженного тела», презентуя полностью прозрачное шифоновое платье с поясом из страусиных перьев.
«Для женщины смокинг — незаменимая одежда, в которой она всегда будет чувствовать себя стильно, ведь это стильная одежда, а не модная. Мода проходит, стиль вечен».
Он встретит одну из своих муз, с которой не расстанется до конца дней. Речь о белокурой Бетти Катру (1967 год). В интервью Дэвиду Тебулу в 2001 году она поделится: «Мы оба были очень худыми, очень бледными, оба платиновыми блондинами с андрогинным уклоном. Я была его двойником». Второй, кстати, будет Лулу де ла Фалез, появившаяся на свет в Англии в семье французского аристократа и англо-ирландки. Поначалу она будет работать моделью и заниматься дизайном тканей у Halston, а в 1968 году познакомится с Ивом, станет ему верной подругой и дизайнером украшений для линии Rive Gauche. Абсолютно противоположные друг другу, Катру и Фалез были двумя сущностями, которые уживались в самом кутюрье.
А еще, вдохновившись марроканскими путешествиями, покажет африканскую коллекцию и сошьет первый брючный костюм (весна-лето 1967), взяв за основу мужскую версию. Рукава станут более мягкими, талия зафиксируется поясом, а брюки сделаются широкими — чтобы подчеркнуть ноги и бедра. Стилизуя костюм, он добавит к нему совершенно понятные женскому глазу (тогдашнему женскому) предметы — каблуки и украшения. Но оставит в образе галстук и фетровую шляпу. «Американки захотят сжечь все свою одежду, когда увидят это… Vastsuits от SL из мужской ткани — сенсация этого сезона. Какое шоу! Оно могло случиться прямо на Бродвее», — из заметок Women’s Wear Daily от 31 января 1967 года.
Сен-Лоран дружит с Катрин Денев. На экраны выходят сразу две картины с участием актрисы: «Дневная красавица» Луиса Бунюэля (1967) и «Сирена с "Миссисипи"» Франсуа Трюффо (1969). И везде Денев — в вещах авторства Сен-Лорана.
В 1967 году дизайнер шьет куртку-сафари специально для съемки парижского Vogue, которая тут же превращается в еще один культовый предмет YSL. Safari Jacket становится логичным переосмыслением мужского гардероба. Сен-Лорана вдохновляет не только униформа в узком смысле слова, но и в принципе одежда, которую выбирали западные мужчины, живущие в Африке — из хлопкового габардина, дико удобная для жаркого лета. Но все же ключевое — она воплощала собой ту свободу (в том числе сексуальную), которой пропитался конец 60-х. В 1969 году куртку-сафари можно найти в коллекциях ready-to-wear.
Сен-Лоран рисует первую из серии поздравительных открыток в форме плаката, которые ежегодно рассылал друзьям, сотрудникам и клиентам вплоть до 2007 года.
Каждый год он перенимает новую цветовую палитру, рисует гуашью и делает коллажи, где главное слово, конечно, «любовь».
Почувствовав себя к началу 70-х максимально уверенным в своей правоте, убеждениях и видении моды, на что, безусловно, влияют поездки в Марокко, Ив презентует сразу два аромата — Rive Gauche для женщин и Pour Homme для мужчин. В кампейне последнего он снимается лично — полностью обнаженным, сидящем на черном пуфе. Его фотографирует Жанлу Сьефф. Что за этим следует? Разумеется, скандал: фото не хотят публиковать. В 1977 году история повторится, но уже в контексте «Опиума» — аромата по случаю коллекции осень-зима, вдохновленной Китаем. Сама по себе идея Востока была не нова, но название, отсылающее на тот момент к главному наркотику в Китае, вызвало бурю недовольств. Вместе с тем «Опиум» сметали с полок. Только за один год продажи в Европе достигли 30 миллионов долларов.
В 1971 год вокруг Сен-Лорана новые волнения — 25 января по подиуму прошлась Scandal Collection из 80 луков, так или иначе тождественных с оккупационным Парижем времен Второй мировой. Журналисты — от Elle до New York Times — писали, что человек, заставший Париж, оккупированный немцами, просто не может вдохновиться этими событиями.
Скандальную коллекцию называли «отсутствием воображения», «показателем плохого вкуса», но Ив (ему на тот момент 35 лет) 18 февраля дал эксклюзивное интервью United Press International, которое моментально разлетелось по 40 (!!!) международным газетам.
Он сказал, что его взгляд — свежий и интеллектуальный, и он совершенно не понимает, как индустрия может настолько узко мыслить, а в конце беседы произнес фразу, которая, кажется, определяла весь его творческий путь.
«В общем, думаю, я буду продолжать и дальше в том же духе (духе моей коллекции), потому что я прав».
Несмотря на переезд дома высокой моды на авеню Марсо, 5 двумя годами ранее, Сен-Лоран решается показывать коллекции в Salon Impérial отеля InterContinental на улице Кастильоне. И это по-настоящему смелое решение в середине десятилетия, когда прет-а-порте берет верх на haute couture. Дебютной коллекцией, показанной на высоком подиуме с громоздкими люстрами, становится «Opéras — Ballets russes», снова воспевающая роскошь. Впервые на шоу прибегают к музыкальному сопровождению — до этого показы проходят в тишине, под стук каблучков и шуршание подола платьев.
Сен-Лоран был поклонником русского балета, костюмов Леона Бакста и картин востоковедов. Его коллекция одновременно вызывала в воображении Россию царской эпохи и Россию, изображенную в операх. Используя сияющие цвета и роскошные ткани (мех, шифон, шелк, бархат и золотое ламе), заставил снова мечтать.
— Какое у вас самое прекрасное воспоминание за тридцать лет работы дизайнером?
— Коллекция, вдохновленная Россией. Возможно, она была не самой успешной, но я был прекрасно принят в то время, когда мир осуждал роскошь. И это было роскошно.
Ив Сен-Лоран, журнал Elle, 27 января 1992
В 1979 году кутюрье идет еще дальше — черпает силы в сотрудничестве Сергея Дягилева с Пабло Пикассо для балета «Парад», который был представлен в Театре дю Шатле в 1917 году. Художник разработал декорации, костюмы, аксессуары и сценический занавес, холст площадью 170 квадратов в Национальном музее современного искусства в Париже.
«В Национальной галерее я видел выставку макетов дягилевских декораций к его балетам. После восточного влияния Бакста чувствовался сдвиг, вызванный войной, а также новый импульс, искра в "Треуголке" и "Параде". Моя коллекция основана на этом конкретном моменте и построена как балет. Я работал с Пикассо и более мягкой формой кубизма, арлекинами, голубым, розовым периодом, периодом "Треуголки" (...) Все изменилось. Платья короче, вырез ниже, плечи шире. В этой коллекции я выражаю себя. Я проецирую то, что мне нравится в живописи и литературе. Я освобождаю себя с высокой модой».
В 1980 году Сен-Лоран почтил память поэтов, которыми восхищался: появились отсылки к Луи Арагону, Гийому Аполлинеру и Жану Кокто.
«Я сделал целую коллекцию, отдавая дань уважения Шекспиру. Блузка напоминала рубашку Гамлета и красное шелковое платье леди Макбет; это напоминало Средневековье, но все же было совершенно современным. Я также много думал об Эмме Бовари. Этот персонаж очень современный. Мадам Бовари выразила женское смятение, такое же сегодня, как и столетие назад. Я думаю, что Вивьен Ли была великолепна в «Трамвае "Желание"». Я очарован ее хрупким характером, одетым в великолепное неглиже».
Конец 80-х, по сути, стал и концом творчества Сен-Лорана — блестящего мастера формы, силуэта, цвета и колорблокинга. Минималистичные 90-е не приняли его.
В коллекции весна-лето 1988-го дизайнер отдал дань уважения Винсенту Ван Гогу, воссоздав его картины «Ирисы» и «Подсолнухи» на жакетах (за вышивку отвечал дом Lesage, а на каждую вещь ушло околошестисот часов работы), а коллекцию весна-лето 1990 Сен-Лоран посвятил людям, которые его окружали, которых он любил и которыми восхищался: Монро, Денев, Пруст, Бюффе и Диор.
В центре Помпиду проходит ретроспективный показ YSL по случаю 40-летия Ива в профессии, спустя пять лет Пьер Берже открывает сразу два музея модного дома. Первый — на улице Марсо, 5 в Париже. Второй — в Марракеше. 1 июня 2008 года Сен-Лоран умирает, Берже продолжит следить за работой бренда (к тому моменту уже в конгломерате). За год до смерти, в 2016 году, Пьер лично одобрит кандидатуру Энтони Ваккарелло на роль креативного директора марки.
«Мы полны воспоминаний. Среди них — пять тысяч предметов одежды и несколько сотен тысяч эскизов. Это воспоминания, которые мы хотим превратить в проект».