Первые коллекции нижнего белья под брендом Chantal Thomass появились еще в середине 70-х. С тех пор неутомимая француженка с запоминающимся угольно-черным каре останавливала производство лишь однажды — в период с 1996 по 1999 год, в смутные времена конфликта с основным инвестором и временной потери контроля над брендом. В остальное же время Шанталь по мере сил вела борьбу за сексуальную свободу женщин — с помощью ажурных чулков и бра с кринолинами.

В интервью для Buro 24/7 мадам Томасс рассказала, по какому случаю пришла на вечеринку со спасательным кругом, почему времена настоящей сексуальной свободы давно позади и чем русские женщины принципиально отличаются от японок. 

— Вы не раз говорили, что в молодости любили одеваться очень необычно, если не сказать эпатажно. А помните свой самый сумасшедший наряд?

Да, я действительно одевалась тогда очень экстравагантно, но что поделать? Ведь когда твои друзья — Тьерри Мюглер и Аззедин Алайа, нужно соответствовать. Бывало, что я выбирала простые наряды, но зато отрывалась на головных уборах или прическе. А однажды я вышла... Жаль, что не сохранилось фотографии, хотя я помню все, как сейчас! Так вот представьте себе: я вышла с высоким ирокезом на голове и в одном купальнике. Да, в купальнике, на ужин, вечером. Покачиваясь на высоченных каблуках! А купальник, к слову, был флуоресцентно-розового цвета.  

Был период, когда я сооружала себе головные уборы из живых цветов, то есть я буквально носила на голове композиции из каких-то огромных веток, экзотических бутонов, листьев.

А еще как-то в Довиле открывалась летняя резиденция парижского Le Palace, это был супермодный клуб тогда, и, естественно, по случаю открытия закатили огромную вечеринку. Тогда у меня уже было свое ателье, где я шила коллекции prêt-à-porter, поэтому наряд решила готовить сама. Ну что прежде всего ассоциируется с Довилем? Это лето, море, солнце и пляж. Так что я решила сделать костюм в форме огромного спасательного круга небесно-голубого цвета. Держался он на длинных атласных бретельках, а на голове у меня был еще один спасательный круг, но уже поменьше. Вот это был, наверное, мой самый эпатажный наряд.

— А каким был ваш первый бельевой показ в 70-е? Как отреагировала общественность? Ведь вы были чуть ли не первой, кто вывел на подиум девушек в одном нижнем белье.

Немногие сейчас помнят, но начинала я все-таки с показов prêt-à-porter, полноценная бельевая коллекция появилась много позже. Но при этом во время любого из моих показов всегда было 2–3 выхода моделей в белье. В то время показы длились по 40–45 минут, сумасшедший тайминг по нынешним меркам! И вот бельевой выход занимает 2–3 минуты, остальные 35 — одежда. Но как вы думаете, что фотографировали больше всего? Конечно же, белье! Ведь тогда девушки без верхней одежды почти не появлялись на подиуме. Мы были первыми! И вот фотографии с моих показов разлетаются по миру — и это всегда белье. Всегда. Притом белье всегда необычное, смешное или забавное: я добавляла, например, матросские шапочки, детали школьной униформы, элементы мужского дресс-кода и так далее. В итоге после показа люди видели только фото девушек в неглиже — вот за мной и закрепилась репутация исключительно бельевого дизайнера.

Шанталь Томасс с моделями на показе коллекции весна-лето 1993; деталь с показа коллекции осень-зима 1994

— В 70-е было веселее? Сейчас индустрия стала другой?

Индустрия 70-х была раем для молодого творца. Главное, что было у нас тогда, — это невероятная свобода. Огромное отличие от сегодняшней ситуации в том, что и модная пресса тогда была очень свободной. Сегодня журналисты зажаты в те рамки, которые устанавливают рекламодатели. А тогда мы с молодыми редакторами модных изданий были просто подружками. Мне было чуть больше двадцати, им — столько же. Я только-только начинала делать первые коллекции, а у меня уже были развороты в ELLE и Marie Claire. Тогда у журналистов не было никаких обязательств, они могли поставить в журнал то, что захотят. В 70-е у начинающего модельера было куда больше возможностей заявить о себе, чем сейчас.

— Скучаете по тем временам?

Ну это же была совсем другая эпоха! Стоит ли скучать. Но тогда действительно было весело. Мы ходили на показы друг к другу одной большой бандой, у каждого был свой стиль, при этом отсутствовала острая конкуренция. Я помню это чувство свободы, свежести и новизны. И главное, все было легко: мы работали не ради денег, а ради удовольствия и фана.

— А за последними показами следите?

Я искренне восхищаюсь тем, что делает Карл Лагерфельд. Его шоу не вписываются ни в какие формальные рамки, это всегда то, чего никто еще не делал: декорации, постановка, какие-то необычные площадки для показа. Кажется, он ничего не боится, любые сумасшедшие идеи, но здесь, конечно, нужно отдать должное большому модному дому, Chanel, который позволяет ему это реализовать.

А еще мне очень нравится то, что делает Алесандро Миккеле в Gucci. Мне, наверное, нельзя этого говорить... но я все-таки скажу — все, что делали в Gucci до его прихода, казалось мне ужасно скучным. Теперь же который сезон подряд нравится практически все.

Очень уважаю Moschino. С Франко Москино я была знакома лично, мы ездили на совместные модные гастроли.

— Что за гастроли?

В 80-е была такая забавная традиция устраивать общие показы французских дизайнеров за границей, впрочем, иногда туда попадали и итальянцы или американцы. И вот в один год у нас была такая поездка в Бразилию: кроме Франко Москино там были Жан-Поль Готье, Тьерри Мюглер и много еще кто. Очень крутое было время, сейчас между марками куда больше соперничества, каждый пытается доказать, что он лучше, и заработать больше. А тогда места хватало всем.

— Что вы думаете по поводу этой бесконечной чехарды в руководстве больших модных домов? Это о чем-то говорит?

Все так быстро и часто меняется, что не всегда успеваешь уследить. Единственная перемена, о которой я жалела в свое время, — это уход Джона Гальяно из Dior. Я обожала каждый его показ. Мне нравились не только фантастически красивые наряды, но и то, с какой иронией это сделано. Но мы живем в эру маркетинга, быстрых продаж, не уверена, что эта эстетика и эта творческая свобода была бы еще актуальна сейчас.

— А каков дух нашего времени? Сейчас буквально все считают важным высказаться на тему прав женщин: и политические активисты, и рекламщики, и модные дизайнеры. Что вы думаете по этому поводу как дизайнер женского белья? Для вас эта тема актуальна?

Меня не покидает ощущение, что по многим направлениям нас откинуло куда-то в прошлое. У меня недавно случилась довольно забавная ситуация. Прошлым летом мы с внучкой отправились на каникулы вместе. И вот мы гуляем по пляжу, и тут она как закричит: «Бабуль, смотри! Девушка без купальника!» Но я-то в этот момент вспоминаю свою молодость... И тогда никто не носил верх от купальника на пляже! И я сама не носила. И это никого не удивляло и не шокировало. Это было абсолютно нормально. А тут малыш мне это говорит, и я задумалась: а ведь девушка без верха от купальника и впрямь выглядит сейчас обескураживающе. В такие моменты понимаешь, что 70-е–80-е–90-е были временем подлинной сексуальной свободы. Хотя я, конечно, отдаю себе отчет, что тогда тоже были свои сложности. Меня это, слава богу, не касалось, я крутилась в очень специфической модной среде, но вот девушки, которые работали в офисе, например, они не могли себе позволить прийти на работу в брюках. Это было запрещено почти везде. Удивительно, как все быстро и стремительно изменилось уже в конце 70-х и в 80-е. А сейчас мы снова наблюдаем некий регресс.

— Несмотря на то что вы всегда ратовали за сексуальную свободу женщин, у вас в свое время таки случился конфликт с радикальными феминистками. Вам даже пришлось воспользоваться услугами телохранителей. Расскажите, что это было?

История эта произошла в 1999 году, когда я после трех лет судов вернула контроль над собственной маркой и нашла нового инвестора. Мы решили сделать громкий запуск новой коллекции в Galeries Lafayette. Встретились с руководством универмага и договорились, что мы оформим все витрины и устроим серию показов — по два каждый день в течение недели. На пятом этаже универмага был даже зал с подиумом для таких мероприятий.

Ближе к делу я поняла, что зал, где планировалось проводить показ, не очень подходит, да и идея каждый день устраивать по два полноценных шоу для большого количества гостей показалась уже не такой блестящей. И тут меня осенило! Я предложила директору Galeries Lafayette: а давайте воссоздадим в ваших витринах интерьер парижской квартиры, все время там будет три или четыре манекена с нашими вещами, но два раза в день, на 20 минут туда будет заходить настоящая девушка. Им идея понравилась, и мы все это очень быстро организовали. В нашей маленькой квартирке был диван, модель брала книгу и садилась читать, была ванная комната, где она делала себе макияж, — в витрине буквально можно было жить.

И вот тут случился настоящий скандал! Несмотря на все мои старания сделать образы как можно менее провокативными, публика отреагировала неоднозначно. Появились феминистки, каждый день на протяжении недели по ТВ и радио шли бесконечные дебаты на тему нашей инсталляции. С таким вниманием прессы со всего света я, признаться, не сталкивалась никогда. Уже на второй день наш перформанс пришлось свернуть, потому что рядом с универмагом демонстранты чуть ли не лагерь разбили — это парализовало работу магазина. А телохранителя ко мне, и правда, тогда приставили. Все это, конечно, очень забавно, и сейчас даже не верится, что это и вправду было.

— Вы уже далеко не первый раз в Москве. Что вы можете сказать про стиль русских женщин?

Для меня самая запоминающаяся и говорящая деталь — это то, как многие русские женщины ведут себя в инстаграме. Я частенько захожу посмотреть фотографии по нашему хештегу и вижу, как там проявляются культурные различия. Как предпочтет рассказать миру о том, что она купила новый комплект белья, японка? Она соберет целый натюрморт на столе: здесь положит бра, здесь будет лежать какой-нибудь каталог или модный журнал, а сбоку цветы еще обязательно. Как то же самое сделает русская? Она просто сама сфотографируется в новом комплекте! И в этом заключается огромная культурная разница. В Азии все очень связаны традициями и стереотипами поведения, в России это не так сильно проявляется. И за это я обожаю русских женщин, тем более они еще и красавицы невероятные.