Александра Шульман: "Если Ким Кардашьян надела что-то, это не делает вещь модной"

Мы решили возобновить серию интервью с главредами международных глянцевых изданий. Новым героем проекта стала Александра Шульман — бессменный лидер британской версии журнала Vogue. Наш лондонский корреспондент Уилл Кинг встретился с ней накануне важных для нее самой и для журнала событий

Этот год для главного редактора британского Vogue выдался особенно насыщенным. В апреле Шульман проводит фестиваль Vogue, в рамках которого организовывает встречи с Джоном Гальяно, Кейт Аптон и Бобби Браун. Ее новая книга под названием «Попугаи» вот-вот появится на полках книжных магазинов. А британский Vogue вовсю готовится отметить 100-летие со дня основания, что само по себе отличный повод встретиться для интервью.

Александра Шульман принимает нас в просторном кабинете своего офиса в центре Лондона (в здании, которое, конечно же, называется Vogue House). На стене — стеллаж с международными изданиями Vogue, включая российскую версию. «Жаль, я не владею иностранными языками, без них мне тяжело судить о журналах из других стран, кроме визуального наполнения». Нравятся ли ей обложки? «Если взять российскую, то, наверное, я бы не поставила туда бабочек, но русские очень любят театральность». Могла бы она редактировать журнал в другой стране? «Наверное, нет. Я сделала карьеру в Британии, потому что разбираюсь в местной культуре».

Шульман производит впечатление достаточно твердой и уверенной в себе женщины. Я замечаю необычную сережку в ее левом ухе с именем Сэм. Моя догадка оказывается верной: украшение сделано в честь ее 19-летнего сына, фотографии которого Александра иногда публикует в своем аккаунте в Instagram. «Не так часто, как мне хотелось бы. Чаще всего он запрещает мне это делать».

Ее рабочее пространство не просто безликий офисный интерьер. В оформлении явно чувствуется личный вкус хозяйки. Возле окна — зеленые папки с архивами номеров журнала, начиная с 1992 года, когда Шульман стала его главным редактором. Вот как она объясняет рецепт своего профессионального долголетия: «Все дело в четком понимании того, что такое Vogue, а также в способности видеть изменения вокруг и отражать их. Если кто-то появился на обложках других журналов, это еще не значит, что он появится на моей. Важно видеть то, что интересует людей и как они с этим взаимодействуют. Печатный журнал по-прежнему моя главная страсть, но я не отрицаю, что вокруг уже существуют новые направления, которым тоже нужно уделять время».

Насколько вы вовлечены в цифровую версию журнала? 
Я, как главный редактор, слежу за цифровым Vogue. Хотя у нас есть Люси Ханчингс, она ежедневно редактирует сайт. 

Касательно будущего бумажной версии Vogue Шульман полна оптимизма. Последний год, судя по ее словам, оказался очень успешным для журнала. При общем сокращении рынка тираж за последние 6 лет сократился на 5%, в то время как многие из конкурентов потеряли до 60%.

«если кто-то появился на обложках других журналов, это еще не значит, что он появится на моей»

«Многие заходят на наш сайт, потому что он бесплатный. В то же время люди любят покупать журналы — как материальные объекты, которые можно затем хранить. Им нравится читать физическую копию. Если посмотреть на продажи нашей версии для iPad, они относительно невелики. Думаю, нам повезло с тем, что Vogue не просто очередной журнал мод. Его покупают не для того, чтобы прочитать в метро и сразу выкинуть».

Вы рассуждаете как человек бизнеса. Вы себя таковым считаете? 
Я совершенно точно журналист и немного — бизнес-леди. При этом я не считаю себя модным критиком.

Модные критики вообще диктуют сегодня моду или это стало прерогативой знаменитостей?
Сейчас диктуют моду даже не знаменитости, а реакция публики на них. Если Ким Кардашьян надела что-то, это не делает вещь модной. Это просто то, что надела Ким Кардашьян. Вдобавок моду двигают вперед дизайнеры, журналы, фотографы и образы, которые создаются ими всеми.

Я помню, когда Ким Кардашьян появилась на обложке Vogue...
...американского Vogue.

Правильно. Так вот, это произошло потому, что она стала настолько знаменитой, что ее уже невозможно было игнорировать. Означает ли это, что Vogue следует трендам, вместо того чтобы их устанавливать?
Не могу сказать, это была не моя обложка.

Ким Кардашьян могла бы появиться на вашей?
У нас она никогда не появлялась. Мы это пока не обсуждали.

Что вы думаете об уличном стиле как феномене?
Уличный стиль всегда был интересным, а в нашей стране и достаточно влиятельным, но я говорю о настоящем стиле улиц. Мне совершенно безразличны весь этот цирк рядом с модными показами и в принципе идея того, что люди наряжаются исключительно с целью попасть в объективы фотокамер. Интересно, что происходит со всеми этими фотографиями потом?

Их публикуют в Сети. Я только что читал блог, в котором хвалили стиль вашего редактора модных проектов Сары Харрис.
Надо ей про это рассказать, она будет в восторге.

Что вы думаете о ковровых дорожках? Некоторые критики жалуются, что они стали скучными...
Если честно, красная дорожка — это место, по которому люди проходят на какую-нибудь церемонию. Я не понимаю, почему она должна превращаться в подиум. Думаю, чаще всего девушки действительно лучше выглядят в спокойных выверенных нарядах, нежели в чем-то экстравагантном и новом, что не обязательно подходит их внешности.

Мода в целом тоже стала более практичной и спокойной?
Не сказала бы. Посмотрите на Comme des Garçons, Givenchy или Alexander McQueen. Всегда существовала концептуальная и смелая ниша, и она по-прежнему есть. Другое дело, что сейчас больше марок и больше потребителей моды, что делает индустрию слишком многослойной — через эти слои трудно что-то рассмотреть.

Какие британские марки, на ваш взгляд, заслуживают сегодня внимания?
У нас есть замечательные бренды и дизайнеры. Мы с Британским модным советом только что вручили приз Мэри Катранзу. Это прекрасный пример концептуального дизайнера с очень сильным видением — но награду мы ей дали прежде всего потому, что она сумела создать крепкий бизнес.

То есть все-таки мода — это бизнес, а не искусство?
Мода может быть и тем, и другим, в зависимости от того, как вы хотите на нее посмотреть.

А как вы хотите?
Я все же склоняюсь к идее бизнеса. Мне нравится мысль о том, что люди покупают моду.

«Я совершенно точно журналист и немного — бизнес-леди. При этом я не считаю себя модным критиком»

Александра Шульман пришла в издательство Condé Nast в 1982 году и начала карьеру с журнала Tatler. В начале 90-х, перед тем как возглавить Vogue, она успела поработать главным редактором британского GQ. Шульман неизбежно сравнивают с другой известной британкой из Condé Nast — главредом американского Vogue Анной Винтур. На вопрос о том, кто из них более жесткий руководитель, Александра ответить затрудняется: «Не знаю. Мы разные люди и производим разные журналы. Не думаю, что понятие «жесткость» здесь применимо. Я не сравниваю себя с Анной Винтур».

Что в ежедневной работе вызывает у вас трудности?
Все! Я постоянно что-то пишу, вычитываю каждый вынос или подпись, одобряю каждую съемку. И я никогда не почиваю на лаврах, думая: «Вот этот номер особенно хорошо удался!»

Но наверняка были номера, которыми вы особенно гордитесь?
Мне понравился выпуск перед Миллениумом в декабре 1999 года. Он был отличным и хорошо продался. Кстати, в следующем году мы издадим юбилейный столетний номер. Это моя новая сверхзадача — целый год празднований.

Как собираетесь отмечать?
У нас будет большая выставка в Национальной портретной галерее. Работа непосредственно над самим юбилейным выпуском пока не началась. Как раз думаю, как к этому подойти...

Сто лет — огромный срок для журнала!
Верно, и все это началось в 1916 году. Естественно, большей части авторов уже нет с нами. К тому же я не хочу праздновать только оглядываясь назад, ведь нужно смотреть вперед. Кстати, старых фотографий наберется не так уж много, потому что в первые 30 лет нашего существования в журнале были в основном иллюстрации.

В фильме «Дьявол носит Prada» прозвучала фраза о том, что миллионы девушек готовы убить за работу в Vogue. Как получить у вас работу, если все же действовать в рамках закона?
У нас работает много людей, которые начинали как стажеры. Конечно, стажером тоже нужно умудриться стать — подать заявку и пройти собеседование. Впрочем, я набираю людей скорее по принципу «нравится — не нравится», нежели по их оценкам в аттестатах.

Как же вам понравиться?
Напишите хорошее письмо и укажите в нем причину, по которой я должна с вами увидеться. (Улыбается.)

Вы когда-нибудь думали уйти из Vogue?
Бывало.

Из-за чего?
Не знаю, вероятно, встала не с той ноги в тот день. Конечно, я задумываюсь о том, чем еще могу заниматься в жизни.

И к каким выводам приходите?
Что когда я покину Vogue, то найду себе совершенно другое занятие.

Вы вот написали книгу. Может, станете писателем?
Мало того, у меня скоро выходит вторая. (Первая книга называется Can We Still Be Friends — прим. Buro 24/7.) Ее название — «Попугаи». Мне только что привезли обложку. (Берет ее со стола и с гордостью демонстрирует.)

О чем она?
О разрушительной силе красоты и страсти.

Звучит интригующе...
В ней есть история. Это книга о паре молодых итальянцев, которые приезжают в Лондон и нарушают спокойное течение жизни. Там, кстати, есть и парочка русских, обеспеченных выходцев из Москвы — типичная лондонская зарисовка.

Каково это — писать книгу в сравнении с работой над журналом?
Очень необычно и тяжело. В журнале я вижу себя дирижером, который управляет оркестром творческих единиц, но сам при этом не является творцом. В случае с книгой — это была я и никого больше. Что одновременно здорово и пугающе, потому что ты сидишь перед компьютером в полном одиночестве. 

Шульман признается, что не до конца уверена, какую карьеру она бы выбрала сегодня, если бы была молодой выпускницей университета в новом мире угасающей печатной прессы и суперуспешных звезд YouTube: «Все, что произошло со мной, было очень здорово. Журналистика — замечательная профессия, но сегодня ею гораздо сложнее заработать на жизнь».

Как вы думаете, видеоблогеры — это новый вид журналистики?
Это другая профессия, не так ли? Производители видео. Не уверена, как звучит определение журналистики в словаре, надо посмотреть. Кажется, что-то связанное с написанием текстов? Вообще сегодня время больших перемен. 

Как Vogue привлекает новое поколение читателей?
У нас есть фестиваль Vogue, куда люди приходят, чтобы принять участие в творческих встречах, попробовать новый макияж, получить совет стилиста и даже поучаствовать в модных соревнованиях. В этом году приезжают Гальяно и Готье, пройдут встречи с Кристианом Лубутеном и Алексой Чанг. Это все рассчитано на достаточно молодую публику, и, думаю, она любит Vogue. У нас нет проблем с широким охватом. Например, вы сейчас делаете это интервью со мной...

В начале нашего разговора вы признались, что смогли так долго проработать в Vogue, потому что хорошо понимали его суть. Чем Vogue является в 2015 году?
Тем же, чем был в 1916. Это хроника моды и современного стиля, которую ведут лучшие таланты индустрии.