Обыграть зиму: Николай Зверков в специальном проекте Nike и Buro 24/7

В преддверии наступления суровой московской зимы Buro 24/7 и Nike решили отыскать несколько героев, которых вполне можно считать ролевыми моделями в борьбе с повсеместной серостью

Организовать интервью с Николаем Зверковым сложнее, чем со многими актерами, дизайнерами или владельцами чего-либо. Дело в том, что Николай Зверков постоянно работает: фотографирует без исключения все лучшие мероприятия Москвы, а также делает съемки для доброй половины российского глянца. 

По просьбе Buro 24/7 Коля не только поменял положение относительно камеры, но и рассказал, как должен выглядеть светский фотограф, кто "создает" героев хроник и почему он сам не интересуется российскими медиа. 

Как вообще получилось, что ты стал фотографом?
Мама всегда очень хвалила мои снимки, а папа однажды подарил мне фотоаппарат. Fake It Till You Make It — собственно, как и все у нас в городе. Подарили фотик, и через недельку знакомый из журнала под названием Night People пригласил меня поснимать премию Night Life Awards. Там ко мне подошла девушка, спросила, для кого я снимаю, и позвала на встречу в MainPeople, где на следующий день мне сразу дали пробное задание.

"вечеринки — это весело, и людей я снимать люблю. Людей не люблю, а снимать их люблю. Это как не любить кофе, но любить кофейное мороженое"

Потом не возникало желания... не быть светским фотографом?
Нет, не возникало. Хотя я, конечно, делаю все возможное, чтобы снимать не хронику, а большие и интересные проекты, где фотограф — это один из нескольких важных элементов, а не тождественный официанту персонаж, которого гоняют через служебный вход и заставляют мерзнуть на улице по полчаса. Ну а в свою специальность мне точно не хотелось. Учитывая новую инициативу Госдумы нанимать на работу только по профессии, Buro может срочно организовывать Институт фотографии и стиля 24/7:  народ за дипломами побежит.

А кто ты по образованию?
У меня их два: финансово-экономическое и юридическое. Вот начал бы по специальности — пошел бы в контору ксерить. Потом младшим специалистом. Потом на HeadHunter подвернулась бы вакансия замначальника отдела. Понравился бы HR-специалисту. Потом начальником. Никуда бы сейчас не торопился, ездил бы на кредитном матовом Porsche Panamera с пузом и сигналил бы всем на дороге, компенсируя внутреннюю дисгармонию... Так ведь все бывает? Но это скучно. А вот вечеринки — это весело, и людей я снимать люблю. Людей не люблю, а снимать их люблю. Это как не любить кофе, но любить кофейное мороженое.

Как должен выглядеть светский фотограф?
Нарядным, красивым и стильным — располагать. Это моя промашка: я всегда как дворняга. На проходных за курьера принимают. На входе — за официанта. А должны — за почетного гостя, мне кажется.

Зато у тебя есть свой стиль: кепка, рубашка в клетку, джинсы, кроссовки.
Он не везде уместен, поэтому я, конечно, понимаю, что наряжаться надо. Все любят наряжаться, и все любят, чтобы вокруг все наряжались: так же старательно, но дешевле, чем они.

Зачем?
Наряжаться — это классно. Когда приезжаешь в Милан, видишь много классных итальянских мужиков, а у нас... Ну сама знаешь. В большинстве своем жутковатые неопрятные хмурые россияне — наш особенный путь.

То есть в вопросе моды ты пока ищешь себя?
Даже не знаю, как это надо делать. Накупить вещей и комбинировать их или сразу брать готовые комплекты на выход? Мне нужен стилист. Срочно. Какой-то супермодный, чтобы брал в ЦУМе шмотки за 100 000 по гарантийкам журналов, и я бы в них ходил сутками, а потом сдавал назад. И кто-нибудь потом покупал бы их... На самом деле заказчики часто мне делают замечания. 

Кто?
Друяну не нравятся мои грязные волосы. С ним сложно спорить: грязные волосы — отстой. Некоторые просят снять кепку. Или заранее обсуждают в деталях весь образ.

Раньше у тебя был жутко смешной блог. Как он появился и что с ним стало?
Давным-давно, когда я был молодым, а Интернет маленьким, существовал сайт Damochka.ru, где я писал о том, как сходил на съемку, увидел там силиконовую грудь девятого размера или просто какую-то нелепицу или безвкусицу. Вообще, высказывал мнение — положительное или отрицательное — обо всем меня окружавшем. Но со временем возможностей писать на тему работы становилось все меньше, и сейчас я совсем не могу этого делать: многие обидятся. Иногда думаю, что круто бы снова начать писать, но не очень понимаю, о чем. Как только тему придумаю, сразу начну.

Фотографы сталкиваются с цензурой, подобной той, что встречается в журналистике?
На каждого фотографа найдется свой фоторедактор, который так или иначе ограничивает его. Я делаю снимки, но только косвенно могу повлиять на то, какие из них в итоге попадут в журнал. А иногда вообще не могу. Расстраивает, когда фоторедактор с очень спорным художественным взглядом априори считается более авторитетным лицом, чем автор картинки. Многие фотографы из этих соображений высылают только свой собственный отбор. За это их не любят и не зовут потом на съемки. Умников вообще никто не любит.

"Друяну не нравятся мои грязные волосы. С ним сложно спорить: грязные волосы — отстой"

Ты какое-то время писал колонки для одного издания. Сравни, что общего между работой журналиста и фотографа.
Не могу сказать, что пробовал себя в профессии журналиста, скорее реализовывал свои графоманские потребности. Все мои тексты были скорее антижурналистские, потому что я не соблюдал ни одного правила, а их, вероятно, существует множество — не просто так на журфаке сидят по пять лет. Хотя, конечно, кто как. Многие шесть лет из "Кофемании" не выползают. Вообще, эта профессия совершенно от моей отличается. Фотограф создает контент в момент события, а журналист должен прийти на мероприятие и впитать информацию, чтобы потом язвительно пошутить в своем тексте.

Нельзя язвительно шутить.
Это проблема нашей журналистики — в ней все хорошо. Поэтому как потребитель я не знаю примеров объективной и интересной журналистики. Какое-то время возлагал надежду на блоги, но потом выяснилось, что они-то как раз самые лживые, потому что готовы продаться за одежду, еду или билет в какую-то страну.

Чем зарабатывает среднестатистический фотограф в Москве: количеством съемок или их качеством?
Каждый выбирает для себя одно из двух: ломить запредельную цену и снимать раз в неделю или работать много и часто. Я не люблю, когда съемки достаются моим коллегам, и вообще не привык отказываться от работы. Но мне нравятся фотографы, которые могут сказать: "Нет, я в понедельник не смогу работать, потому что в среду у меня важная съемка и мне нужно подготовиться, составить мудборд и продумать свет". Такой подход, как правило, положительно отражается на качестве продукта.

Расскажи о героях, которых ты обычно снимаешь.
С героями у нас все очень сложно. Может быть, кто-то мне объяснит, но я в целом не очень понимаю, по какому принципу люди становятся героями светской хроники. Раньше просил организаторов мероприятий рассказать, почему надо сфотографировать именно этого человека. Я всегда ждал, что в ответ услышу: "Во-первых, это красивая девушка. Во-вторых, она хирург и спасла сегодня жизнь человеку". Для меня это персонаж, которого надо снимать и о котором надо писать материалы. Как варианты: спортсмен, красивая учительница. У нас же люди часто попадают в хронику просто потому, что так хотят редакторы глянца.

У тебя нет ощущения, что вся глянцевая журналистика работает максимум для 0,5 процента населения нашей страны?
Когда Вика Давыдова вслух говорит, что журнал Vogue написан не для метро, это воспринимается в штыки, хотя так на самом деле и есть. У любой прессы своя целевая аудитория. Давно известно, что богатые люди сами по себе как и бедные — никому не интересны. Но для рекламного отдела издательского дома и этого достаточно.

Если Vogue не будут читать в метро, его вообще перестанут покупать — остальной аудитории он присылается бесплатно.
Эти люди и есть их целевая аудитория. Когда Vogue ставит рекламу, например, Ferrari, перед ним нет задачи распихать журнал тысячам людей. Достаточно будет вручить его нескольким десяткам, чтобы один из них эту Ferrari купил, — для рекламного отдела Vogue это будет совершеннейший успех. Объективно мы существуем в закрытом мире. Во-первых, в Москве, откуда не видно жизни остальной страны, а во-вторых, еще и работаем в самых сливках столицы. Но я чувствую разницу, когда сотрудничаю с изданиями, ориентированными объективно на пару тысяч человек, и теми, чья аудитория ездит в общественном транспорте и исчисляется хотя бы сотнями тысяч. Разные брифы от арт-директоров, разный стиль, разные темы. Но не вижу в этом разделении ничего плохого; только отражение классовой ситуации в обществе.

"Может быть, кто-то мне объяснит, но я в целом не очень понимаю, по какому принципу люди становятся героями светской хроники"

Тебе разве не обидно, когда ты делаешь съемку, что ее увидят в итоге сто человек?
У меня большие вопросы к медиа. Я не покупаю журналы, у меня нет телевизора — вообще не понимаю, для кого все это делается? Да, "Первый канал" смотрит огромное количество людей, для которых слова Андрюши Малахова — истина. Но у меня самого нет журналиста, музыканта, актера, телеведущего или вообще медийного персонажа, которого я мог бы назвать кумиром или ради которого мог бы простоять час в огромной очереди, чтобы попасть на его концерт, или записать программу с его выступлением, или хоть немного прислушаться к его мнению.

Давай подробнее поговорим о "закрытом мире" — Москве. Еще пару лет назад этот "мир" был немного другим.
Да, меня сегодня снимали в Парке Горького, где пару лет назад я ругался с охранниками, которые не пускали меня на территорию с велосипедом, а территория была полулегально сдана в субаренду цыганам с гнилыми каруселями и злачным "Чайхонам" с гостями, которые парковали машины прямо на центральных газонах и набережной. Совершеннейшее беззаконие и самоуправство. Сейчас чиновники наконец додумались, что гораздо круче и безопаснее получать огромные деньги, качественно реализуя существующие потребности масс в городских парках, дорогах, которые не разваливаются, и платных парковках.

Фото: Арсений Джабиев
Продюсер: Уля Мамедова 
Груминг: Legend New York