За кулисами: редакция журнала Numéro Russia

Созданный в 1998 году журнал Numéro, призванный стать альтернативой Vogue, долгое время издавался исключительно во Франции и лишь недавно начал шагать по миру. Экспансия началась с Востока, а именно с японского, китайского и тайского Numéro. А затем пришел черед России, которая в марте увидела первый номер Numéro Russia. 

Внимание к себе журнал привлек еще до появления в газетных киосках, когда стало известно, что у руля русского издания встанет легендарный Анде Леон Телли — человек, чье имя неразрывно связано с американским Vogue и лично Анной Винтур. 

Кабинет Андре расположен немного в стороне от издательского дома ARTCOM Media — в Нью-Йорке. Собственно, там же обитает и сам Андре. В Москву он приезжает раз в месяц, а все остальное время редакцией руководит Алена Исаева, ранее работавшая в журналах Harper's Bazaar и Marie Claire, а не так давно назначенная на пост заместителя главного редактора русского Numéro. Мы встретились с Аленой, чтобы поговорить о перспективах издания в России, конкуренции и "эстетской" аудитории читателей. 

Алена Исаева 

С чего начинался русский Numéro?

Над первым номером работал весь издательский дом, очень помогла и французская редакция. Большую роль сыграл арт-директор и, конечно, сам Андре. Команда была не собрана до конца, поэтому многое не получилось так, как хотелось бы. Но второй номер будет выглядеть уже гораздо сильнее.

Редкий случай, когда главный редактор работает на расстоянии. Получается, что на вас ложится больший груз, чем на любого другого заместителя главного редактора.

Мой опыт показывает, что часто главные редактора только первое время сидят в редакции, а потом работа все равно идет по переписке. Главное, что раз в месяц Андре обязательно приезжает, и ни один материал без него не выходит. Конечно, в культурных темах у нас чуть больше свободы, но в вопросах моды Андре настолько опытен, что этим нельзя не пользоваться. К тому же, у нас очень ясный формат — ни у кого не возникает вопросов: "Наше это или нет?"

Вы упомянули французскую редакцию Numéro. Насколько тесно приходится с ней взаимодействовать?

Журналам, когда они приходят в новую страну, всегда очень трудно сразу перейти на собственный контент. Первое время большой процент материалов берется у иностранцев. Особенно это касается моды. Из семи съемок, а в каждом номере их примерно столько, три или четыре мы заимствуем. И конечно, французы очень помогают с интервью. Есть знаменитости, до которых мы пока добраться не можем, например, во втором номере будет большой материал с Джорджио Армани.

Чем русский Numéro будет отличаться от французского? И будет ли вообще?

Французский Numéro чуть-чуть суховат для российского читателя. Он и здесь останется журналом для эстетов, но картинка безусловно будет отличаться: скорее всего, она будет более чувственной. Важно понимать, что во Франции все пронизано культурой и красотой, и когда ты живешь в такой среде, есть потребность от нее отдохнуть, поэтому французский Numéro немного "пустотный". А у нас культурная среда настолько разрушена, что, наоборот, есть необходимость ее восполнять. Поэтому в русском Numéro будет побольше красоты, призванной радовать глаз.

А в чем тогда будет отличие от других российских изданий?

Наша задача — принципиально отличаться от других журналов. У канала "Дождь" слоган "Не бойтесь включать телевизор", а наша установка — "Не бойтесь открывать глянцевый журнал". В моде существует определенная цепочка: дизайнер сделал вещь, потом ее показали в журнале, а потом продали. Глянцевые издания являются частью этой схемы, призывая своих читателей: "Пойдите и купите эту вещь". Мы же просто хотим вдохновлять.

Над первым номером работало много молодых авторов. Это часть концепции журнала?

По первому номеру лучше не судить об авторах. Для меня есть три главные блока в журнале: мода, культура и личности. Существует такое понятие "человек Numéro" — особенный, уникальный человек, — отсюда и пошло название журнала. Личностям уделяется особое место, а потому и к текстам будем относиться очень внимательно. Мы ищем авторов, не разделяя их на молодых или старых — просто талантливых.

Очень интересное понятие "человек Numéro". А нет ощущения, что в России, по сравнению с той же Францией, таких людей не много?

Если Россию сжать до размеров Франции, то количество интересных людей на квадратный метр будет такое же. И потом, мы не замыкаемся на русских персонажах — хотим быть интернациональными.

А кто никогда не станет "человеком Numéro"?

"Рублевские жены". Это понятие, конечно, уже само по себе растворяется, но девушки — прекрасные и ничего при этом из себя не представляющие — остались. Для Numéro важно, чтобы человек был личностью, что-то делал, нес какую-то идею.

По какому принципу выбирается лицо для обложки? К Наоми Кэмпбелл в первом номере вопросов нет, но кто дальше будет становиться лицом Numéro?

Очень крутые модели. Принцип здесь чисто эстетический. Вы, наверное, обратили внимание, что многие издания боятся черно-белых обложек. К Numéro это не относится. В журнальном бизнесе есть формула: молодая девушка, смотрит на тебя внимательно, с красными губами, блондинка — значит будет продаваться. У нас такого не будет, главное — эстетический месседж. Если говорить о персонажах, то это могут быть знаменитости, но чаще все-таки модели.

Numéro подстраивается под читателя или воспитывает его?

Есть люди — те самые "люди Numéro" — под которых мы подстраиваемся, но в остальном больше воспитываем.

У вас непростая задача. В России трудно продать эстетику. Есть, конечно, Москва и Санкт-Петербург, но как быть со всей остальной страной?

Мой хороший друг живет во французской глубинке. Это прекрасное место, но о Numéro там, как и в российских глубинках, никто не слышал. Это вопрос среды. Для людей по всей России есть другие журналы, которые везде хорошо продаются. А есть те, кто вообще перестали покупать журналы, потому что ничего для себя в них не находят. Еще я заметила, что много женщин читают мужские журналы; там более взрослая информация — не про помаду и мальчиков. И этих женщин, для которых в России не было "правильного" журнала, очень много. А теперь такой журнал есть. 

Выходит, у Numéro в России нет конкурентов?

Отчасти, конечно, есть. Vogue и Harper's Bazaar, например, могут конкурировать с точки зрения уровня марок, с которыми они работают. Они также, как и мы, борются за читателей, которые имеют возможность одеваться в Chanel и Louis Vuitton, но наши и их читатели — это все равно разные люди.

И снова о деньгах: довольно трудно существовать за счет читателей, которые одеваются в Chanel и Louis Vuitton. Даже в Москве их не очень много.

Понятно, их во всем мире немного. Во Франции вообще Louis Vuitton покупают по большей части иностранцы. Мы в целом для тех, кого интересует мода как искусство.

Какие первые впечатления от реакции на имя Numéro в России?

Я даже не ожидала, насколько хорошо нас примут. Да, существует несколько иностранных версий Numero, но журнал не настолько распространен по миру, как, например, Marie Claire и Vogue. А принимают все равно хорошо; есть ощущение, что людям интересно что-то новое. И мы очень хотим не разочаровать людей.

Кто или что может повлиять на контент Numéro? Сказать: "Нет, этого в журнале не будет!"

Самый главный у нас Андре. Только он за неделю до сдачи номера может сказать: "Мне это не нравится — снимите что-то другое."

К слову об опыте. Андре много лет работал в американском Vogue. Вы работали в нескольких глянцевых российских журналах. Как сделать так, чтобы Numéro не стал собирательным образом всех журналов, в которых вы работали раньше?

Не могу говорить за Андре, посмотрим, как будет дальше. А вообще есть люди, которые сливаются с тем, что они делают, но есть и те, кто работают, отталкиваясь от контента конкретного проекта. Не всегда журнал становится частью тебя, это вопрос профессионализма. Но если бы можно было выбрать издание, которое на меня похоже в большей степени, я выбрала бы Numéro. Если бы я полностью чувствовала себя "человеком Marie Claire", то не было бы смысла ничего менять.

Весь мир представляет, что такое Франция: в кино, в музыке, в кухне. А Россия постоянно меняется. Так, еще два года назад нашему обществу совсем не была интересна политика, которая сегодня занимает почти всех. Не боитесь создавать журнал с четким форматом в стране, которая так любит перемены?

Движение у нас происходит не вперед или назад, а по кругу. В России ровно две культуры: крестьянская и аристократическая. Вы приезжаете в Петербург — Петр I, ампир, — там трудно представить кустодиевских персонажей, какую-нибудь "Женитьбу Бальзаминова". А приезжаешь в Москву, и тут совсем по-другому... Индивидуальное и коллективное, западное и восточное... Эти два потока борются друг с другом, но по сути являются составляющими одного целого.

В таком случае, Numéro для Москвы или Санкт-Петербурга?

Для всех городов, где живут "люди Numéro". 

Второй номер Numéro Russia