В минувшие выходные в Нью-Йорке прошел бал Института костюма Met Gala, главной темой которого стало наследие Рей Кавакубо, основательницы Comme des Garçons. Сегодня же состоялось открытие выставки The Art In-between, посвященной творчеству японского дизайнера. Эта экспозиция — беспрецедентный случай в истории, когда Метрополитен-музей посвящает выставку дизайнеру при жизни. До этого такое случилось только с Ивом Сен-Лораном в 1981 году. The Art In-between уже открылась, и в связи с этим мы решили вспомнить ключевые моменты из истории бренда и самые радикальные образы из коллекций Comme des Garçons разных лет — для тех, кто туда еще не попал.

Сам подход к организации выставочного пространства напомнил нам всем, что от Рей Кавакубо не стоит ждать стандартной выставки — никакого хронологического порядка, только разделение по темам: прошлое/настоящее/будущее/, единственное/множественное, порядок/хаос. И действительно, сложно подвести под стандартные категории коллекции дизайнера, который отказывается давать им какую бы то ни было характеристику, а главным вдохновением называет пустоту и отсутствие смысла. Даже само название Comme des Garçons (перевод с французского — «Как некоторые мальчики») не несет никакой смысловой нагрузки, а уж тем более феминистского подтекста: Рей Кавакубо просто нравится песня Франсуазы Арди «Tous Les Garçons et Les Filles».

Когда в 1981 году в Париже дизайнер показала свою первую коллекцию, выполненную в единственном цвете — черном, она привела всю общественность в состояние паралича. Привыкшие к эксессивности 80-х с их культом гламура и сексуальности, люди вдруг увидели нечто новое и непонятное. Вместе с Йоджи Ямамото она ввела в моду черный цвет, как это когда-то сделала Шанель, только полностью его переосмыслив и добавив в него панка в виде деконструкции и эстетики DIY. Черный от Comme des Garçons моментально стал символом бунта и интеллекта, который противопоставлял себя культу топ-моделей амазонок и объективации женского тела. Он быстро нашел своих фанатов в лице женщин из среды искусства, которых впоследствии окрестили японским словом «karasu» — «вороны». Однако в своем желании постоянно двигаться вперед и создавать новое Кавакубо отошла от черного в пользу красного, потом зеленого и белого. Сама дизайнер в интервью Business of Fashion призналась, что никогда не останавливаться на достигнутом — теперь ее обязанность, с которой иногда довольно тяжело жить.

Даже не будучи феминисткой, Кавакубо не раз подвергала сомнению концепцию одежды как украшения женского тела. Она как будто создает вещи, которые, наоборот, опровергают каноны женственности. Даже в осенней коллекции 2005 года, которая обыгрывала, казалось бы, абсолютно феминный штамп — образ невесты, дизайнер подвергла свадебные платья тотальной деконструкции.

Последний Met Gala показал, что одежда от Рей Кавакубо многим просто не подходит — это и логично, ведь вещи Comme des Garçons нельзя отнести к таким конвенциональным понятиям, как платье, рубашка или брюки. Иногда у них отсутствуют рукава, а там, где должен быть ворот или подол, образуется горб, искажающий и даже уродующий тело. Эта одежда не подчеркивает талию, не открывает грудь, а иногда — как в случае с двухмерной коллекцией — она вообще плоская или сделана из непривычных материалов. Как очень точно выразился Александр Фьюри в своей колонке в The New York Times, Рей Кавакубо давно не делает одежду, она делает моду, а для всего остального есть коллаборации, парфюмы и Dover Street Market.

В последние дни о дизайнере было много сказано из вторых уст, так как Met Gala традиционно сопутствует волна медийного внимания. Сама Кавакубо почти никогда не дает интервью и порой описывает свои коллекции одним словом или лаконичным рисунком на бумаге. Но каким бы коммерческим ни был Met Gala, дизайнер не против — по ее мнению, искусство и коммерциализация не могут существовать отдельно.