Парфюмы Ex Nihilo приедут в Москву

Этой весной в столицу привезут легендарные ароматы Ex Nihilo — одни из самых концептуальных на рынке нишевой парфюмерии. Разбираемся, почему это событие нельзя пропустить

Ex Nihilo не совсем обычный парфюмерный дом даже в формате селективной ниши, в первую очередь потому, что любой из ароматов можно персонализировать. Но обо всем по порядку. 
Идея соединить последние инновации в парфюмерии с духом французского авангарда когда-то пришла в голову трем молодым людям: Оливье Ройеру, Сильви Лодай и Бену Вердье. Объединив усилия, молодые таланты стали по крупицам собирать источники вдохновения в архитектуре и минималистическом дизайне, артхаусном кино и истории парфюмерии. Шаг за шагом формировалась концепция нового дома — селективного и избранного, но вместе с тем очень молодого и новаторского.

Флаконы простых строгих форм с лаконичными этикетками, впрочем, как и запахи, можно персонализировать. Для каждого аромата существуют лимитированные колпачки из полудрагоценных материалов: жемчуг и оникс, кожа и даже слоновая кость. «Поскольку мы считаем, что роскошь индивидуальна, то искусство персонализации стоит в центре нашей стратегии», — рассказывают создатели и не лукавят. Любой из восьми оригинальных ароматов коллекции можно персонализировать с помощью одной из избранных нот: от дымчатого ириса до пряной майской розы, а добавляет их в парфюм особая машина.

Правда, стоит ли игра свеч — большой вопрос: композиции Ex Nihilo хороши и в исходном варианте. Самый легендарный — цветочный Fleur Narcotique — древесно-пионовый запах, являющийся воплощением образа парижанки с правого берега. В его композиции помимо знакомых ноток мускуса и пиона есть аскетичная сладость личи и сырая прохлада мха. Но мы бы все же советовали обойти must-have стороной, а обратить внимание на другие ароматы.

Например, запах Vetiver Moloko. Его мягкий и вместе с тем твердый древесный характер с первых нот вызывает какие-то смутные воспоминания о лучших временах. Кремово-сливочные ноты, умело дополненные строгим бергамотом и пронзительно тихим кипарисом, рождают композицию столь чуткую и необычную, что добавлять в нее еще хоть одну ноту было бы парфюмерным преступлением.