Александр Роднянский: «Я абсолютно не понимаю скепсис в отношении современного российского кино»

Вы президент и главного российского кинофестиваля «Кинотавр», и Фестиваля дебютного кино в Новой Голландии. Его можно рассматривать как своего рода юниорскую лигу для «Кинотавра» — режиссеры показывают свои фильмы здесь с прицелом на то, что затем попадут в Сочи?

Нет, это принципиально разные фестивали. В конкурс «Кинотавра» отбирают только российские премьерные фильмы. В Новой Голландии проводится фестиваль дебютов, он международный, и российского кино в нем не так много.

Это не юниорская лига, а фестиваль с амбициями, он должен стать заметным в своем сегменте, и у него для этого есть все основания. «Кинотавр» в силу своего масштаба и истории всеяден: в нем участвуют классики наравне с дебютантами, там есть и очень консервативные, жанровые проекты. Фестиваль в Новой Голландии значительно более радикален — здесь показывают только дерзкое, бесстрашное в своих поисках кино.

Фестиваль молодого кино не может не быть образовательным проектом. Такие лаборатории — распространенная практика в Европе, лидерскими школами являются и Берлинский, и Роттердамский фестивали. К нам в этом году как раз приехали менторы из программы Berlinale Talents, эксперты из Франции и Голландии. Для Kinolaboratoria отбираются проекты, с их авторами на протяжении нескольких дней работают менторы, профессионалы в области кино. Задача лаборатории — помочь молодым режиссерам (имеется в виду, конечно, не биологический возраст, а опыт) довести проекты до питчинга. Это огромный объем работы, Kinolaboratoria берет ее на себя.

Начинающие режиссеры стремятся попасть на такие фестивали, как в Новой Голландии. Это способ заявить о себе, найти продюсеров, которые помогут потом сделать более масштабный проект. Вы как продюсер ищете здесь молодые таланты?

Я каждый раз искренне, не преувеличиваю, поражаюсь пессимистическому, даже хуже, скептическому взгляду части зрителей на русское кино. Я работал в Германии и очень хорошо знаю состояние дел в немецком кино. Назовем вещи своими именами: эта страна богаче, чем Россия, кинорынок там намного больше, к тому же он является частью общего рынка ЕС, но ситуация у нас... сейчас лучше. Почему? Давайте рассуждать безоценочно. Существует три сегмента: авторское кино, жанровое кино и сериалы. Для российского авторского кино это просто уникальный год: на фестивалях в Каннах и Локарно было по четыре российских фильма, в Сан-Себастьяне — три, в Венеции и Роттердаме — два, в Шанхае — 15! И везде призы и победы. Притом что наши классики ничего в этом году не представляли: не было фильмов у Сокурова, Звягинцева и Кончаловского, в основном были показаны фильмы молодых кинематографистов. Как мне кажется, это очень значимое присутствие российского авторского кино на фестивалях.

В сегменте жанрового кино свой способ оценки успеха — кассовые сборы. У нас каждый год выходит несколько необычайно успешных фильмов, которые занимают первые места в отечественном бокс-офисе. Во Франции или Германии такое происходит, например, редко, я не говорю уже про страны поменьше. К нашим фильмам много претензий, как и в любой стране. И я сейчас (это важно!) не обсуждаю, какие из них плохие, какие хорошие. Но если говорить о базовом критерии, успехе у аудитории — он есть. «Холоп», «Движение вверх», «Сталинград» побеждали в последние годы все американские блокбастеры в национальном прокате. Нравятся они кому-то из пишущих или нет.

Наконец, сериалы: они, очевидно, очень успешны дома и — это все уже заметили — хорошо продаются за границу, занимают даже первые строчки во многих странах на Netflix и других глобальных платформах.

Подведу черту: я абсолютно не понимаю скепсис по поводу современного русского кино. Да, мне многое в нем не нравится. Но я всегда могу себе сказать, что это мое личное, субъективное мнение и у этих фильмов есть право на жизнь.

Нет. Мне его обзоры категорически не нравятся: я давным-давно посмотрел три его видео, про «Левиафана», «Братство» и еще какие-то, и для себя выводы сделал. Но он имеет полное право высказывать свое мнение так, как считает нужным. И когда была история с тем, что его видео пытались заблокировать, я помог снять блокировку (BadComedian снял обзор на фильм Данилы Козловского «Чернобыль». Позже на ролик по требованию Netflix наложили ограничения, блогер обвинил в этом продюсера фильма Александра Роднянского. Родянский в ответ заявил, что не имеет к блокировке отношения, но попробует разобраться в ситуации. Позже все ограничения с обзора сняли. — Прим. редактора). Но в России есть масса хороших картин, и в прямой переписке со мной Баженов согласился с этой нехитрой мыслью. Даже назвал такие фильмы — «Легенда № 17», «Экипаж» и «Сталинград», который, по его мнению, был большим техническим прорывом в России, но он же об этом никогда не говорит публично. И как результат, у его многочисленных поклонников нет взвешенной оценки российского кино. Несправедливо, по-моему.

С другой стороны, скажите, а к отечественной медицине хорошо относятся? А к автопрому? Мне кажется, это взаимосвязанные вещи. Притом что с кино, в отличие от производства машин, дело обстоит совсем неплохо.

Раньше казалось, что у российского и советского кино был свой особый путь, оно развивалось несколько обособленно от мирового. А теперь как будто сменилось направление — российские режиссеры, наоборот, стремятся влиться в глобальную индустрию, соответствовать международным стандартам. У вас нет такого ощущения?

Это как раз логично продолжает наш разговор. Выросло поколение российских авторов, способных рассказывать истории таким образом, что они становятся универсальными, понятными во всем мире. Как следствие, моя компания подписала стратегическое партнерство с Apple TV — единственная за пределами США и Великобритании.

Но речь не только о том, над чем я работаю. Есть Тимур Бекмамбетов, который делает большие проекты в Голливуде. Компания 1-2-3 Production Валерия Федоровича и Евгения Никишова снимает «Анну Каренину», первый российский сериал, создаваемый специально для Netflix. Фильм Ильи Найшуллера «Никто» выигрывает уик-энд в США. Кантемир, действительно, закончил съемки важнейшей, пилотной серии проекта Крейга Мэйзена, знаменитого шоураннера «Чернобыля». Юра Борисов, Саша Кузнецов, Юрий Колокольников, Даня Козловский активно и вполне успешно снимаются за границей. Можно продолжать. Все это говорит о том, что Россия — полноценный игрок на международном рынке.

Конечно, я смотрю очень много жанрового кино, время от времени произвожу фильмы в этом сегменте и часто пишу о лучших жанровых картинах. Да, я много больше люблю авторские фильмы, они мне интереснее, чем индустриальный кинематограф, но не собираюсь на них зацикливаться. Вообще моя мечта — научиться делать кино авторское, но способное привлечь большую аудиторию.

«Джокер», конечно, стоит на плечах гигантов. Но да, это отличный пример.

Не соглашусь — мне кажется, что можно. Мы временно прервали наше сотрудничество с Андреем Звягинцевым, когда он хотел снять кино про Вторую мировую, а мне этот проект не был близок. Звягинцев сейчас болен (осенью режиссера в тяжелом состоянии госпитализировали с коронавирусом. — Прим. редактора), но мы снова сотрудничаем и будем вместе делать его следующий фильм. На этот раз англоязычный, так предложил сам Андрей. По сюжету это, как всегда у Звягинцева, камерная семейная история, но с загадкой, атмосферой и социальным фоном.

Меня всегда больше интересовало то, что происходит здесь и сейчас. «Разжимая кулаки» Киры Коваленко — про наши дни, следующий фильм Кантемира Балагова тоже. Мы не ставили себе задачу специально делать публицистическое высказывание, но новый фильм Владимира Битокова «Мама, я дома» многие считают актуальным и острым — видимо, из-за того, что в нем упоминаются ЧВК (сын главной героини в исполнении Ксении Раппопорт уходит в Частную военную компанию наемником. — Прим. редактора). Я хочу делать кино про узнаваемых людей, неожиданно открывающихся в непростых жизненных обстоятельствах, а не про сами эти обстоятельства. Конечно, я завишу от талантливых авторских идей, но если они, эти авторы и их идеи, есть, то я всегда их сторонник и защитник.

«Хэдшот» — это история молодых ребят из провинции, которые занимаются киберспортом. В ней есть неожиданный поворот, но я не буду сейчас его раскрывать. Мы уже сняли сериал, сейчас его монтируем. Производим его для «Кинопоиска HD», и у нас уже есть важнейший международный дистрибьютор, скоро объявим об этом.

Не столько с ним, сколько с одним из лучших европейских режиссеров Корнелом Мундруцо, автором «Белого бога» и «Фрагментов женщины» с Ванессой Кирби и Шайей Лабафом. Работа над сериалом идет полным ходом, но большие международные проекты занимают больше времени, чем российские. Это история сильной героини, которая оказывается в индустрии, долгие годы считавшейся наиболее эксплуатационной по отношению к женщинам. Но это кино без налета социальности — героиня делает сознательный выбор не в силу давления на нее каких-то гнетущих обстоятельств. Сценарий написала жена Мундруцо Ката Вебер, известный театральный драматург. Они оба родом из Будапешта, а он был столицей европейской легальной порноиндустрии на протяжении нескольких десятилетий. И если в России многие, кто снимает кино, начинали с рекламы или музыкальных видео, то там — с порнографии.

Сейчас я сотрудничаю со Стивеном Содербергом, мы вместе продюсируем в Америке новый фильм Годфри Реджио. Это необычайный режиссер, абсолютный классик, ему 82 года, он бывший католический священник, ближайший друг Копполы, создатель немыслимого по значению и влиянию на профессионалов кино, прежде всего «трилогии кацци» (в нее входят фильмы «Кояанискацци», «Повакацци» и «Накойкацци». — Прим. редактора). Он в свое время сильно повлиял на меня как на режиссера-документалиста. Кстати, я давным-давно встретил его в Петербурге на первом фестивале «Послание к человеку». Его фильмы — это такие визуальные эссе под музыку еще одного современного классика, композитора Филипа Гласса. Музыку для нового фильма тоже пишет Гласс.

Во время пандемии многие пророчили, что кино умрет, не останется ничего, кроме стримингов, один Netflix. Вы разделяете эти опасения?