5 мифов о современном искусстве: искусствоведы рассказывают, как стать классным художником

«Порой художественные проекты вызывают какие-то другие чувства: удивляют, тревожат, открывают новую зону для исследования, вызывают любопытство… Это не связано напрямую с оценками "нравится / не нравится" и "красиво / некрасиво". Высказывание художника может быть настолько пронзительным, что вы даже не обратите внимания на то, красивое оно или нет», — объясняет Александра Першеева, академический руководитель программы «Современное искусство», кандидат искусствоведения, специалист по теории и философии искусства.

«Мы рассказываем абитуриентам о том, что у нас в Школе дизайна проектный подход. Это значит, что в ходе обучения студенты создают концептуально и формально законченные вещи, арт-проекты, которые можно представить на выставке, отправить на ярмарку, предложить коллекционеру. Мы не делаем этюды ради этюдов, а с первого дня наполняем творческое портфолио. Для нас конечный продукт — это всегда полный цикл работы: от замысла до завершенного воплощения, которое имеет ясную, проработанную концептуальную основу и тщательно выверенную художественную форму. Проект уже не нуждается в том, чтобы автор стоял рядом и объяснял, что это и почему. Работа готова ко встрече со зрителем», — уточняет Александра.

«Искусство, наследующее классические традиции, и современное искусство не противоречат друг другу. Образно говоря, это две руки — левая и правая. И у каждой свои задачи и возможности. Поэтому художника не надо упрекать в том, что они не умеют рисовать. Просто кому-то классический рисунок нужен для решения тех задач, которые автор перед собой ставит, а кому-то важнее научиться программировать искусственный интеллект. В поле искусства достаточно пространства для самых разных проектов и подходов».

«Если говорить обобщенно, то современное искусство — это искусство, которое работает с проблемами, важными для современного общества, для человека сегодня. И не важно, с какими материалами работает художник — пишет он красками на холсте или создает видеоинсталляции и цифровые объекты. Именно поэтому в Школе дизайна бок о бок учатся студенты профилей, связанных с видео, звуком, перформансом, живописью и так далее», — подчеркивает Александра Першеева.

«В современном искусстве в основном доминирует мультидисциплинарность: художники сочетают совершенно разные подходы. Они, как правило, редко ограничиваются каким-то одним форматом, медиумом или чем-то еще. Исключение, наверное, составляют живописцы. Живопись — это комфортная ниша для того, чтобы зарабатывать, создавая искусство. Но если вы окажетесь, к примеру, на Венецианской биеннале, вы увидите там проекты самых разных форматов», — уточняет Александр Журавлев, художник, куратор, специалист в сфере современного искусства.

«Когда художник игнорирует историю искусства, в результате очень часто он создает ровно то же, что уже было несколько десятилетий назад, только не знает об этом», — делится Александр Журавлев. Современному художнику необходима академическая подготовка, во-первых, чтобы не повторять уже пройденное, а во-вторых, чтобы понимать, насколько разнообразным бывает искусство.

«Когда ты изучаешь историю искусства, то сталкиваешься со множеством различных способов понимания того, что это такое, со множеством мнений и художественных практик. Все это многообразие сильно расширяет мышление художника и его диапазон выразительных средств. Эти знания в целом делают человека интереснее как индивидуума и как автора», — добавляет Журавлев.

«Талант — трудноуловимая вещь. Бывают какие-то явные признаки склонности человека, например, к классическому балету — об этом говорит определенного типа стопа, выворотность и так далее. Если этого нет, можно не достичь результата, даже приложив максимум усилий. В живописи, например, такого нет. Конечно, у людей разная чувствительность к цвету, восприятие формы и композиции. Но это лишь вводные данные, с которыми можно работать — и улучшать. Есть способы прокачать все эти качества и навыки. Что же касается теоретической базы, которая необходима художнику, то это стандартная подготовка, которую проходит любой гуманитарий, успех здесь зависит только от трудолюбия».

«Наша сфера профессионализируется. Это значит, что появляются некие правила игры и критерии оценки. Если десять лет назад было сложно сказать, какие шаги нужно предпринять, чтобы пробиться, и говорили больше про талант и другие смутно осознаваемые вещи, то сейчас мы можем рассказать студентам, как подавать заявку на гранты, с кем из галеристов и коллекционеров познакомиться, как организовать собственную выставку и так далее. Конечно, учим тому, что правила нужно устанавливать свои — но чтобы это сделать, необходимо вначале разобраться, как все устроено на текущий момент, и мы можем научить этому», — рассказывает Александр Журавлев.

«Если говорить о том, как изменились студенты за последние 5–7 лет, то я бы сказала, что они стали более самостоятельными. Если раньше они в ходе работы, скажем, с арт-галереей были немного растерянными, то теперь приходят с конкретными вопросами и задачами. Так происходит, потому что мы, накопив опыт, лучше понимаем, как их поддержать, чему научить и в какой последовательности давать задания. А также потому, что они смотрят на старших товарищей. Я вижу, что студенческие проекты с каждым годом становятся все лучше. Ведь у них перед глазами есть примеры, которые были созданы такими же ребятами, как они. И есть определенный азарт — хочется их превзойти, это вселяет уверенность», — делится наблюдениями Александра Першеева.

«Современное искусство — это не работы, которые распахиваются перед вами сразу. Они хотят, чтобы вы подошли и посмотрели внимательнее, подумали, с чем у вас ассоциируется работа, может быть, прочитали экспликацию или кураторский текст, чтобы пазл сложился. Это приносит немало удовольствия. Когда вы поняли замысел художника и почувствовали, что это цельное высказывание, то увидите – форма и содержание неразрывно связаны. Как бы странно это ни выглядело, вы чувствуете, что именно так и должно быть», — поясняет Александра Першеева. 

«Хорошее произведение — то, в котором идея сочетается с идеально подходящей для нее формой. Объясню на примере классики — полотна Матисса "Танец". Это гимн жизни и радости. Могла ли эта картина быть другой? Например, не такого большого формата, а маленькой? Нет, не могла, потому что малый формат не передает интенсивного ощущения полноты и радости бытия. Могли ли краски быть не такими яркими? Нет, потому что тогда полотно не производило бы такого впечатления ликования. Могли ли фигуры быть не охристо-красными, а более естественного телесного оттенка? Нет, не могли, потому что это отсылка к греческим вазам с краснофигурной вазописью, а греки — певцы красоты и радости жизни. Так можно продолжать и дальше. У художника была задача передать нам некоторые чувства, и он подобрал ту художественную форму, которая безупречно работает в этом направлении. Другой пример: вызвавшая скандал в 2019-м году работа Мацрицио Каттелана “Комедиант”. Это банан, приклеенный к стене скотчем. Работа вызвала бурную реакцию своей наглой простотой и издевательской небрежностью формы. И именно на это был расчет. Банан (отсылающий к знаменитой шелкографии еще одного мастера сарказма – Энди Уорхола) испортился так же быстро, как скороспелые суждения и новости желтой прессы».

Мы с нашими экспертами сомневаемся в такой перспективе: «Есть исследования, показывающие, что люди по-разному воспринимают произведение искусства в одиночку или сообща. В кино это наиболее заметно: когда человек смотрит фильм в кинотеатре, на порядок усиливаются те ощущения, которые он испытывает, потому что люди эмоционально заряжаются друг от друга. И на выставке происходит то же самое», — говорит Александра Першеева.