«Возвращение имен»: Анастасия Постригай — о художниках, которых открывают заново
Колумнист BURO. и искусствовед Анастасия Постригай рассказывает о судьбах художников, чье творчество после смерти получило второе рождение.
Анастасия Постригай
колумнист BURO., искусствовед, галерист и ректор Академии Op Pop Art
Мир искусства в каком-то смысле напоминает шоу «Голос»: мы видим множество талантов и потенциальных звезд. Но роскошный вокал и восторг зрителей необязательно приведут к успеху. Чтобы построить карьеру, нужно уметь налаживать связи, а еще важен хороший продюсер. И даже популярность при жизни не гарантирует, что певца не забудут спустя пару десятков лет. Это актуально в любой творческой среде.
В каждой эпохе есть свои первые имена среди художников. Если эти люди добивались успеха при жизни, с вероятностью в 99,9% они знали, как себя подать, они смогли стать знаменитыми и оказаться в кругу полезных людей. То есть к таланту прилагались и soft skills. А есть вторые имена, которые ничуть не хуже первых, просто жизнь их сложилась иначе. И здесь кроется много интересных сюжетов.
Один из ярких примеров — художники Парижской школы, которые были родом из Российской империи. Они уехали в начале XX века — кто во время революции, кто даже раньше. Их карьера состоялась за границей, там же оставалось и их наследие. А на родине о них почти ничего не знали.
Как раз такой получилась история Маревны — Марии Воробьевой-Стебельской. Псевдоним художнице придумал, кстати, Максим Горький, когда они встретились на Капри. В 1912 году, когда ей было 20 лет, она уехала в Париж и поселилась в знаменитой коммуне художников на Монпарнасе под названием «Улей». Маревна стала яркой фигурой, общалась с легендами, например, Амедео Модильяни и Пабло Пикассо. Была она известна и своими романами, например, отношениями с Диего Риверой — живописцем, который в будущем стал мужем Фриды Кало. От него Маревна родила дочку Марику. Прожив долгую жизнь, художница в какой-то момент начала забываться — и продолжала оставаться верной своему стилю, который уже давно вытеснили новые течения.
Также среди эмигрантов, оказавшихся в «Улье», был художник Андрей Ланской. Он родился в Москве и после революции переехал сначала в Киев, а потом, в 1921 году, в Париж. После переезда стал Андре Ланским. Художник быстро сделал себе имя, его работы покупали известные коллекционеры. Он стал ярким представителем течения лирической абстракции. По сравнению с классическим конструктивизмом оно давало больше простора для выражения эмоций и впечатлений автора. Работы Ланского были яркими и многообразными по колориту, их даже сравнили как-то с витражами готического собора.
Ни Маревну, ни Ланского особенно не знали на родине. К счастью, на рубеже 1990-х и нулевых годов имена живших в Париже художников стали возвращаться в Россию, их работы начали привозить. Важную роль сыграли выставки в крупных институциях. Например, Ланского показали в 2006 году в Русском и Пушкинском музеях. В последнем в 2011 году прошла большая выставка художников Парижской школы.
Второе рождение очень важных имен — это естественный процесс, который продолжается всегда. Например, в числе главных открытий этого года — Владимир Куприянов. Так получилось, что один из крупнейших фотохудожников конца ХХ — начала XXI века оказался практически забыт после смерти в 2011 году. То есть специалисты его, конечно, помнили и ценили, но зрителям негде было увидеть его творчество. Но имя Куприянова снова громко прозвучало, когда выставки его работ прошли в Московском музее современного искусства и в галерее pop/off/art. На стенде галереи на ярмарке |catalog| получилась интересная перекличка разных поколений художников.
И эта ретроспектива уже сразу, по горячим следам, стала очень важной для наследия Куприянова. Во-первых, о нем узнали зрители — о его сложной, многослойной работе на основе фотографий с игрой отражений и теней, с наслаиванием одного изображения на другое и двусторонними композициями. Во-вторых, его работы снова стали привлекать внимание коллекционеров. Например, его «Возвращение времени» продали на ярмарке |catalog| за 6 тысяч евро.
Мне бы очень хотелось, чтобы так же, как имя Куприянова, второе рождения получили имена художников-шестидесятников, которые забылись. Моим личным открытием года стал Владислав Зубарев. Он был полностью поглощен искусством, не очень заботился о славе. Потому оказался в тени коллег. А путь у него получился впечатляющий: в молодости попал в студию Элия Белютина, который собрал вокруг себя художников-абстракционистов (Белютин оказал на Зубарева большое влияние), но пошел дальше и в 1978 году создал свою студию, назвав ее «Темпоральной реальностью».
К счастью, о Зубареве есть документальный фильм. И хотя художника уже нет в живых, можно послушать его, узнать, как он видел мир. Он так описывал свою концепцию: «Пространство жизни было так зажато, так стеснено. И я подумал: почему жить в пространстве? Намного благороднее и содержательнее жить во времени». И именно тему времени он исследовал через свое искусство.
Еще из подзабытых имен — Анатолий Лепин. Он был участником самых известных выставок нонконформистов и создал свой жанр, который он называл «непейзажем». Автор фокусировался на красоте природы и показывал ее через обычные травы в разном свете, в разное время года
И Зубарева, и Лепина в профессиональном кругу знают и уважают. И мне очень хочется, чтобы и другие тоже узнали и полюбили их искусство. Поэтому работы этих художников-шестидесятников включены в экспозицию выставки «Хрупкость вне времени» в моей галерее Postrigay Gallery. До 15 февраля ее можно увидеть в пространстве Cube в Москве.
Возрождение имен — это очень важный процесс, в котором участвуют все, от галеристов и музеев до зрителей, которые готовы открывать для себя искусство. И я очень надеюсь, что в следующем году нас ждут новые имена.
Статьи по теме
Подборка Buro 24/7
