Экономика, этика, конкуренция, самоцензура: BURO. разговаривает с комиссаром молодежной биеннале Алексеем Новоселовым

Можно сказать, что сайт-специфичность тоже присуща стрит-арту в какой-то степени, но здесь идет точечная работа с пространственно-ориентированными вещами для фасадов Музея Москвы. То есть проработаны детали вплоть до того, как вписаться в каждое из окошек. Например, Алиса Омельянцева обтягивает серебряной пленкой один из фасадов музея, для нее была очень важна проработка объемов, которые между собой соединяются и дают определенное преломление света. Или работа Игоря Самолета — она очень четко вписана в колоннаду.

Да, но не просто площадка, а партнер основного проекта. Теперь, когда биеннале идет три месяца и включает в себя огромное количество выставок, Музей Москвы становится ключевой точкой, объединяющей все наши активности. Во дворе музея архитектурное бюро «Хвоя» (Санкт-Петербург) спроектировало информационный павильон, куда сможет прийти любой зритель и понять, что биеннале — это огромное количество площадок и отдельных событий в городе.

Скорее происходит смещение градуса, а не прямое введение каких-то новых этических норм. Это не вопрос контента и идей. Если ориентироваться на поданные заявки, то можно отметить, что проблема экологии, например, доминировала даже больше, чем мы ожидали. Но это не показатель изменений. Новая этика — это больше вопросы, связанные с коммуникацией внутри проектов, а не самими идеями. Например тема, связанная с базовым доходом или гонорарами художников, встает острее, чем содержательная часть самих проектов.

Не совсем так, но внимание к процессам дохода в художественной сфере сейчас актуально. В прошлом году на биеннале Whitney была интересная история с привлечением объединения WAGE (Working Artists and the Greater Economy) для защиты гонорарной и юридической составляющей по участию художников в проекте — и, как результат, установка суммы гонорара в 1500 долларов. Биеннале в Венеции не платит гонораров художникам, например, а Биеннале в Осло держит ставку около 3000 долларов. Везде ситуация очень разная.

У биеннале изначально в правилах подачи заявки написано, что гонорары у художников отсутствуют — это та вещь, о которой мы предупреждаем сразу, это написано в правилах. Сейчас, учитывая пандемию, мы проработали ряд механизмов материальной поддержки участников. Это разные формы: внутренние гранты, больший акцент на производстве работ, какие-то минимальные гонорары при непосредственном включении художника в процесс. То есть находим различные элементы поддержки в рамках заданных условий.

Из базового государственного бюджета — это основа проекта, которая позволяет ему существовать и состоятся. Все остальное — возможность улучшить проект, развить его, расширить — привлеченные спонсорские средства. Они в идеале представляют около 40 процентов от общего бюджета, и это хорошая цифра.

Нет, учредители не вмешиваются в контентную часть, все формируют организаторы, экспертный совет, кураторы, профессиональное сообщество.

Самоцензура? Это явление очень сложно определить. Я этого лично не замечаю. По крайне мере в этом проекте точно.

Это новый проект, и я считаю, что необходим для развития не только арт-рынка, но и конкретно молодого искусства. Многие задают вопрос: «Почему биеннале, некоммерческая институция, сотрудничает с коммерческим проектом, который в основе своей связан с рынком?» Я отвечаю, что мы все равно находимся в части одного процесса, и, занимаясь поддержкой художника, нельзя не понимать, что его присутствие на рынке, возможность зарабатывать своей профессией на жизнь — важная составляющая. У биеннале нет задачи брать на себя функции коммерческой институции, но находить такие партнерские соприкосновения в плане экспертизы — есть. Мы понимаем, что за счет нашей рекомендации художник попадает на ярмарку и таким образом расширит свои возможности, появится в частных и музейных коллекциях.

Комиссар — это такой руководитель фабрики, производства. Нужно держать под контролем все процессы, отвечать за них, вовлекать в проект как можно больше участников, выстраивать коммуникацию. Объемы варьируются от каких-то кажущихся незначительными задач — составления договоров, смет — и заканчивая взаимодействиями с кураторами, обсуждением проектов, их общего направления. Сложно определяемая в деталях профессиональная позиция.

У нас нет прямой конкуренции, мы находимся на связи, координируем даты, держим друг друга в курсе базовых вещей и понимаем, что работаем для одного зрителя. Необязательно создавать плотные партнерские истории, достаточно внимательно относиться к работе каждого.

Вырос уровень профессионализма. Это связано с серьезными изменениями в образовательной системе, арт-процесс стал осмысленнее. Мы получаем гораздо больше профессионалов — не только художников и кураторов, но и арт-менеджеров. Поэтому мы действительно выходим на правильный профессиональный уровень.