Что такое современная австрийская драматургия: "Нужно быть благодарным" в театре "Практика"
Девушки фабричные
На сцене «Практики» — огромный контейнер, доверху наполненный смятыми вещами. Перед ним — скучающая девушка в пышной пачке. Голос из репродуктора говорит: «Любые совпадения случайны» — действие начинается.
Девушка — не Золушка, а швея с венской ткацкой фабрики, нарядное платье которой сильно контрастирует с окружающим антуражем, состоящим преимущественно из множества картонных коробок. Действие происходит в не слишком отдаленном будущем, где, впрочем, многое что успело измениться. Европа, а вместе с ней и Австрия, превратилась в захолустье, бал же правят те государства, которые сегодня мы привыкли называть странами «третьего мира». В общем, все перевернулось, а Европа в целом и Вена в частности стали огромной фабрикой с дешевой рабочей силой. Как раз на такой и трудятся три героини пьесы — швеи Лизль, Кати и Ханни.
Каждая из них по-своему загнана в угол: Лизль пытается забыть довольно темное прошлое и свою работу проституткой, Кати боится за своего ребенка, а Ханни подговаривает всех на протесты, которые результата совсем не приносят. Те самые слова из названия спектакля — «нужно быть благодарным» — произносятся, и даже не раз, уже в прологе. «Нужно быть благодарным, что тебя не затоптали в метро», «Нужно быть благодарным, что сумел найти выход», — говорит врывающаяся на сцену Кати, обращаясь прямо к залу. Зрители, к слову, это члены неправительственной организации, которые приехали в Вену на осмотр фабрики. Перед ними-то и должны распинаться швеи, рассказывая, как хорошо они живут. Ситуация, разумеется, быстро выходит из-под контроля — и вместо заготовленных фраз звучит не слишком лицеприятная правда, а фальшивые улыбки сменяются искренним отчаянием.
Австрийский драматург Фолькер Шмидт, автор и режиссер, свою пьесу уже ставил в Вене, но особенности российского менталитета при постановке в «Практике» явно учел. Например, совершенно неожиданно героини начинают в три голоса распевать песню из советского фильма «Девчата», текст которой сильно разнится со всем происходящим. Никаких «веселых запевок», никаких «огоньков веселых глаз». Все трое хотят оказаться по ту сторону границы — в мире, где действительно можно жить, все трое в результате туда действительно попадают, но, конечно, не так, как мечталось, а на позициях нелегальных эмигрантов.
Свои истории они рассказывают друг другу в переписке, иногда отвлекаясь на то, чтобы швырнуть в зрителей смятыми футболками. Фолькер Шмидт задается здесь вопросами о том, как далеко готова пойти каждая в стремлении улучшить собственную жизнь. Например, Лизль, которая мечтала хоть раз оказаться на оперном балу (ну, конечно, она же из Вены) и была готова копить на билет полжизни, теперь расхаживает по таким каждый день и быстро начинает воспринимать это как должное. Кати, наоборот, смиренно принимает все трудности и живет одними лишь мыслями о сыне. А Ханни, не забыв о своей бунтарской сущности, устраивает очередную забастовку. На сцене, кроме трех девушек, никого, но за два часа они не раз превратятся и в местного дипломата, и в его холодную жену, и во влюбившегося в проститутку Лизль юношу.
Европейский тип мышления о театре в версии Фолькера Шмидта — громкое динамичное действие, немало юмора и никакой дидактики. Она и не нужна: зритель, который смотрит на происходящее из дня сегодняшнего, где Европа и страны «третьего мира» пока местами все-таки не поменялись, все понимает и так.
