Феминизм, месть, жажда крови: что происходит с суперзлодейками в кино

В 2013 году Disney выпустил мультфильм «Холодное сердце». Главная героиня Эльза оказалась принцессой новой формации, а само «Сердце» — мультфильмом-революцией. Конечно, среди диснеевских героинь и до этого встречались яркие и независимые: вспомним хотя бы классических Мулан и Покахонтас или Тиану и Мериду. Но «Холодное сердце» нарушало махом все правила. Во-первых, любовной линии у главной героини вовсе не было. Во-вторых, счастливой развязкой стало принятие и обретение самой себя, а не принца. В-третьих, прототипом Эльзы стала Снежная Королева, и сама Эльза была персонажем неоднозначным: заморозила целое королевство, не умея контролировать свои силы, и большинством своих же подданных воспринималась как злодейка. Диснеевский мультфильм показал, что злыми не рождаются, а становятся — от чужого непонимания и попыток игнорировать собственную сущность. И, если бы у Снежной Королевы была любящая сестра, для нее все могло бы сложиться по-другому — как для Эльзы.

О том, как изменились за последние годы классические принцессы, сказано и написано немало. Героини детских мультфильмов перестали быть девами в беде, ждущими спасителя и любовь в одном лице, и вообще взяли судьбу в свои руки. А что насчет злодеек? Затронул ли дух времени и их тоже? Ответ: конечно же, да. Началось это с «Холодного сердца», а продолжилось в 2014-м, когда в прокат вышла «Малефисента» с Анджелиной Джоли в главной роли. Его создатели переосмыслили другую культовую злодейку сказочного мира — злую фею, которая прокляла Аврору, погрузив ее и все королевство в сон на сотню лет. В классической сказке о жизни Малефисенты неизвестно ничего, и режиссер Роберт Стромберг решил наделить ее собственной историей. Так, человек, которому Малефисента доверяла, опоил ее зельем и украл ее крылья. Из веселой и открытой миру девушки, замкнувшись от всех после предательства, она превратилась в холодную и жестокую колдунью. Принцессе она зла не желала — и даже сама придумала план ее спасения. Украла принца, который должен был подарить спящей поцелуй истинной любви. А в итоге сама этот поцелуй Авроре и подарила, проникшись к ней материнской любовью.

Сразу после премьеры зазвучали призывы в духе «верните нам badass evil bitches» — злодеек, злых от природы. У них нет в запасе какой-нибудь страшной травмы, особенно связанной с изнасилованием. История Малефисенты в новой трактовке в итоге крутилась вокруг двух мужчин: ворона и короля Стефана. Проклятие, наложенное ей на принцессу, направлено на самом деле на короля: фея пыталась отомстить через Аврору ему. А ведь раньше ее единственной мотивацией был просто собственный дурной характер: Малефисенте нравилось делать плохие вещи, и все. «Проклясть всех и погрузить в сон на сотню лет целое королевство просто из-за того, что тебя не пригласили на вечеринку? Да, это моя королева!» — так про нее говорили.

Некоторые прежние диснеевские злодейки, как и Малефисента, в общем, и были badass evil bitches. И нравились многим куда больше, чем хорошенькие принцессы. Урсула из «Русалочки» вообще превратилась в настоящую поп-икону, подводную Ники Минаж, героиню сотен мемов. Переживала ли Урсула из-за того, что была дамой с формами в те дни, когда никто не мечтал о фигуре Кардашьян? Мешало ли явное несоответствие стандартам красоты ей чувствовать себя шикарной? Да уж, конечно.

Конечно, не все злодейки Disney такие. Например, злая мачеха, ополчившаяся на Белоснежку из зависти к ее красоте и юности, — героиня, точно заслуживающая переосмысления. История королевы, которая выросла в те времена, когда ценность женщины определялась через ее «свежесть», а теперь проникается идеалами феминизма и спасает падчерицу от падения в те же трясины патриархата, — чем не идеальный сюжет для фильма о женском эмпауэрменте и сестринстве?

Кажется, что необходимость очеловечивания касается не всех злодеек, а только некоторых — и важны здесь изначальные мотивы злодейства. Конечно, можно было бы снять фильм о том, как юная Урсула страдает от насмешек более конвенциально красивых подруг, а потом закрывается от жестокого мира и начинает мстить ему: это бы добавило образу глубины, объяснив мотивы. Хотим ли мы этого? Вряд ли. Урсула хороша и такой, какая она есть, — роскошной бизнесвумен с неутолимым аппетитом к власти. Хотим ли мы углубиться в психологию женщин-убийц из «Убить Билла»? Посмотреть, как дошли до жизни такой развеселые ведьмы из фильма «Фокус-покус»? Или взглянуть на изнанку femme fatale Кэтрин Трамелл, как будто лишив саму героиню власти над ее же образом, который она тщательно выстраивает? Тоже не очень.

Создатели кинокомиксов вообще в вопросах злодейских на удивление менее прогрессивны, чем Disney. Супергероиням активно воздают должное: дают сольные фильмы, перестают связывать все их мотивации с мужчинами. А вот настоящих злодеек, которые существовали бы не только на страницах комиксов, но и на больших экранах, почти нет. Конечно, злые женщины есть во всех фантастических вселенных. Но практически все они — либо чьи-то подручные, либо промежуточные преграды перед встречей героев с настоящим антигероем. Даже роскошная Ядовитый Плющ, у которой кроме способностей к обольщению была и захватывающая предыстория, оказалась недостаточно самостоятельной, чтобы сразиться с Бэтменом и Робином без Мистера Фриза.

Первой настоящей суперзлодейкой, которой не требовалась поддержка крепкого мужского плеча, на больших экранах стала Хела из «Тор. Рагнарек» 2017 года — богиня смерти, сыгранная Кейт Бланшетт. Упора на том, что Хела — женщина, режиссер Тайка Вайтити в принципе не делает. Хела не толкает феминистских речей. Ее силы никак не связаны с половой принадлежностью. Хела делает то, что делает: захватывает Асгард, убивает направо и налево, потому что ей так нравится. Потому что она жаждет крови, власти и мирового господства. Предыстория ее персонажа определенно добавляет образу глубины: Хела предстает в ней по-своему трагической героиней, одной из тех женщин, которые были «стерты» из мировой истории, потому что оказались неудобными для окружающих их мужчин. Но к этой мысли зрителя приводит исключительно собственная рефлексия: Хела явно не считает себя жертвой обстоятельств. И не перестает ни на минуту быть безумным, кровожадным и безжалостным тираном. И это, как ни странно, ход не менее феминистичный, чем подробный рассказ о том, что же сделало злую женщину злой. Потому что женщины бывают разными, как и мужчины. Не все они добрые хрупкие создания.

Рецепта идеальной злодейки, которая устроила бы всех, нет. Да он и не нужен: пусть злодеек, плохих и разных, просто станет в кино больше. Девочек с детства растят послушными, скромными. Учат помалкивать, если что-то не нравится, сидеть тихо. Ни в коем случае не проявлять дурные эмоции вроде гнева — можно тихонько поплакать, но нельзя никому отказывать. Обязательно быть удобными. Злодейки, которых все так любят, правила нарушают. Они злые, сами себе на уме, они не пытаются скрыть свою истинную натуру, они никогда не извиняются — и это то, чему можно и нужно у них поучиться. Не воспринимая, конечно, все слишком всерьез.