«Оскар-2024»: чего ждать от новых правил американских киноакадемиков

Американская киноакадемия приняла новые правила, которым должны соответствовать фильмы в номинации Best Picture. Теперь картины-номинанты должны отвечать формальным критериям-стандартам: репрезентация меньшинств и маргинализированных сообществ в кадре, разнообразие среди творческого руководства и других участников съемочного процесса, возможность обучения и стажировки для малопредставленных групп населения. Нововведения запутали голливудских продюсеров и подстегнули разговоры о надвигающейся левой цензуре, но на деле формальные критерии лишь способ дать дорогу молодым кинематографистам, о которых так много говорят в индустрии.

Как водится, российские кинематографисты на нововведения американцев отреагировали бурно: например, режиссер Андрей Звягинцев назвал новые правила «Оскара» «противоречащими принципу искусства». «Твой фильм должен являть собой образец искусства, а не каталог толерантности. Настоящие авторы согласятся со мной, потому что знают — фильмы снимаются не для премий, а для истины», — цитирует его издание Lenta.ru. «Мир сходит потихоньку с ума, это просто вот определенный симптом, еще один симптом», — отпустил эйблистское замечание Владимир Хотиненко в эфире программы «Между тем». Киновед Кирилл Разлогов обозвал новые правила «абсурдом» и сравнил оскаровские стандарты с идеологической цензурой в СССР. Если прогуляться по просторам социальных сетей, то и там можно найти неодобрительные, а местами и ксенофобные высказывания. Их смысл сформулировать несложно: феминистки, геи, афроамериканцы и люди с инвалидностью установили в Америке кинодиктатуру, а белым, цисгендерным и гетеросексуальным мужчинам теперь будет попросту некуда податься.

Но новый оскаровский черт не так страшен, как его малюют, а не соблюсти новые стандарты киноакадемии будет очень сложно: об этом блестяще написал журналист Фарид Бектемиров. Во-первых, фильм не должен соответствовать всем критериям сразу — достаточно будет выполнить лишь два из них. Это значит, что авторы кино могут снимать бесконечно «белый» фильм, но если они организовали оплачиваемую стажировку и, скажем, позвали в команду маркетинга или дистрибуции несколько человек из малопредставленных групп, то они могут рассчитывать на номинацию. Во-вторых, сами правила касаются только одной этой номинации — в остальных же создатели фильма вправе нанимать тех, кого хотят. В-третьих, правила не вступают в силу сию секунду: впервые они будут применяться только через три с лишним года. За это время, надо полагать, можно подготовиться — и тщательно спланировать работу над фильмом, чтобы получить гипотетический шанс на статуэтку.

Сами правила тоже сложно назвать революционными, особенно если вспомнить список победителей прошлых лет. Среди самых громких из них не найдется ни одной картины, которая бы не отвечала формальным стандартам — даже фильм о Первой мировой войне «1917» Сэма Мендеса, которому прошлой зимой пророчили победу, с ними бы справился. «Зеленая книга», «Лунный свет», «12 лет рабства», тем более «Паразиты» — как будто бы то, что над этими фильмами работали не только пресловутые белые, цисгендерные и гетеросексуальные мужчины, сделало эти картины хоть сколько-нибудь хуже. Однако своими последовательными решениями академики весьма точно дали понять: чтобы выиграть «Оскар», мало снять просто отличный фильм — важно еще показать, что вы понимаете проблемы современности, вы заряжаете кино социально, вы двигаете прогресс в нужном направлении.

В риторике противников новых правил есть и здравая, весьма прогрессивная мысль: «Зачем вообще смотреть на гендерный, этнический или сексуальный аспект участников съемочного процесса? Ведь все мы люди, кому это важно? Главное — это талант и способность работать на результат». Разумеется, так оно и есть: оскаровские фильмы все еще будут оценивать не только по формальным (читай — объективным) параметрам, но и субъективным. Качество картин, которые получают награды, от этого не изменится. Но важно, что у всех, кто хочет работать в кино, есть возможность в принципе туда попасть и худо-бедно закрепиться.

Дискриминация как система не исчезла в одно мгновение только потому, что академики представили новый свод правил. У проблемы неравенства в Голливуде есть даже своя страница в «Википедии», где, не вдаваясь в индустриальные процессы, можно заметить, что актрисам по-прежнему платят меньше, чем актерам, подавляющее большинство режиссеров — мужчины, и так далее. Афроамериканцы и представители других этничностей пока в целом получают меньше признания, а на экранах появляются реже: стоит вспомнить скандал #OscarSoWhite 2015 года, когда 20 из 20 номинированных актеров и актрис оказались светлокожими. Странно делать вид, что в кино существуют только они — при всем уважении к несомненным исполнительским талантам этих актеров и актрис.

Понять, почему так случилось, поможет интерсекциональный подход, потому что неравенство в киноиндустрии лишь частный случай мирового неравенства. Напомним, интерсекциональность — это термин из феминистской теории, который подразумевает, что существуют разные системы дискриминации и они пересекаются между собой. Мужчины в среднем более привилегированы, чем женщины; гетеросексуальные люди — более, чем гомосексуальные, а светлокожие люди с европейской внешностью в целом имеют больше шансов реализоваться, чем люди с неевропейской внешностью. Кино как глобальный прожектор очень хорошо эту разницу подсвечивает — и, по сути, может поставить себя в авангард борьбы с дискриминацией. Это важно не только с точки зрения моральных идеалов, но и с чисто коммерческой стороны: все больше людей по всему миру понимает, что картина мира белого цисгендерного гетеросексуального мужчины — не единственно возможная.

Традиционный кинематограф сегодня конкурирует и с сериалами, которые в силу специфики своего производства более мобильные и легкие на подъем. Именно сериалы теперь говорят о том, что молодым людям хочется обсудить с друзьями и подругами: проблемы феминизма («Миссис Америка», «Рассказ служанки»), положение ЛГБТ-людей («Эйфория», «Поза»), харассмент («Утреннее шоу», «Самый громкий голос»), сексуальное просвещение («Половое воспитание»), правый разворот в обществе («Американская история ужасов») и так далее.

Самым пророческим тут оказался «Голливуд» Райана Мерфи, который говорил со зрителями обо всех проблемах киноиндустрии за несколько месяцев до анонса новых правил киноакадемии. Именно поэтому Netflix, HBO, Hulu и даже новоявленный Apple TV+ сегодня сложно назвать просто стриминговыми сервисами, они — полноправные участники индустрии развлечений, во многом формирующие зрительские ожидания и интересы. По правилам киноакадемии фильмы — номинанты на «Оскар» в обязательном порядке должны прокатываться. Из-за этого правила Netflix даже вышел из онлайн-пространства в офлайн, и, как показывает динамика роста номинаций сериального гиганта, скоро у студии появятся все шансы потеснить традиционных претендентов на награды.

Наконец, «Оскар» упорно теряет свои рейтинги, из-за чего полтора года назад церемонию сократили. Без сомнения, именно красная дорожка «Оскара» остается самой престижной в мире, а само мероприятие — дорогим, коммерческим проектом. Не следовать явным социальным тенденциям и запросам в обществе — значит поставить вопрос: «А так ли нам нужен „Оскар“ в принципе»? Кого вообще будут интересовать награды киноакадемиков, которые, что называется, «не могут» в повестку?

Стремление к разнообразию — неумолимый процесс в мире, и в этом смысле новые правила «Оскара» и, скажем, протесты в Беларуси — признаки одного и того же процесса: современное общество все больше думает о справедливости мироустройства как на глобальном, так и на локальном уровнях. Интересы академиков, безусловно, прозаические, но при этом они не лишены стремления к более моральному устройству. Несогласным рано или поздно придется или принять новые правила игры, или расписаться в собственном «бумерстве».

Их голоса пока слышны только по одной причине: пока ты живешь в привилегированном положении, призывы к равноправию воспринимаются как угнетение.