«Я — Грета»: неидеальный фильм о Детском крестовом походе эпохи новейших катастроф

Тренд 1212 года — массовые шествия подростков в сторону административных и религиозных центров, также известные как Детские крестовые походы. Тренд 2019 года — забастовки и марши, в которых значительную долю участников составляют школьники и студенты. Подтекст уже не религиозный, а строго светский — экология, — но многие все еще несут хоругви: на них изображен портрет идейного лидера движения 16-летней Греты Тунберг. Еще одно ее изображение — на обложке американского журнала TIME с заголовком «Человек года».

В 2019 году Грету номинировали на Нобелевскую премию мира. Наградили кучей премий. Нарекли пророком. Напечатали тысячи футболок и кружек с ее лицом. Затравили в соцсетях. Представители поколения CARLY (акроним от «can't afford real life yet» — «пока не могут позволить себе реальную жизнь»), а если проще, зумеры, считают ее ролевой моделью — в отличие от политиков, занимающих формальные посты.

Отношение к Грете Тунберг стало своего рода маркером, раскрывающим чей-то тип мышления: консерватор или либерал? Ее не любит Дональд Трамп, да и Владимир Путин «не разделяет всеобщих восторгов» по поводу шведской активистки. Ее появление было особенно болезненно для российского сегмента фейсбука: пусть школу сначала закончит, потом поговорит! Одним словом, Грету деперсонализировали: она больше не девочка, не школьница с косичками, а социальное явление.

Документальный фильма Натана Гроссмана в какой-то степени пытается восстановить этот дисбаланс, рассказывая нам о Грете-человеке, а не Грете-медиаявлении. Отчасти это получается: Гроссман начал документировать действия активистки практически сразу после того, как в мае 2018 она выиграла устроенный местной газетой конкурс эссе (тема — разумеется, изменение климата). Тогда ей было 15 лет. Три месяца спустя Грета вышла к зданию Шведского парламента на бессрочный одиночный пикет (хотя должна была в это время быть на уроках). Она намерена была оставаться там, пока правительство не примет решение о соблюдении договоренностей Парижского соглашения, дополняющего Рамочную конвенцию ООН об изменении климата. Оно было разработано вместо Киотского протокола, который, кстати, тоже никто не соблюдал. Декларируемая цель — снижение выбросов СО2 с целью затормозить глобальное потепление. В июне 2017 года США вышли из соглашения. Дело в том, что оно носит рекомендательный характер, никаких санкций за несоблюдение не предусмотрено, — а США, на секундочку, занимает второе место в мире по выбросу углекислого газа (первое — Китай). И вот что тут поделаешь, когда судьба планеты зависит от решений отдельных политиков, а управы на них решительно никакой?

Тактика сверхсконцентрированной Греты — долбить по нарциссизму политиков, их хрупкому эго: «Вы отняли мои мечты и мое детство своим пустословием. Мы стоим на пороге массового вымирания, а вы только и можете обсуждать деньги и рассказывать сказки о бесконечном экономическом росте. Как вы смеете!» Увы, эго действующего политика, как правило, совсем не зависит от мнения молодежи. Большинство из тех, к кому обращается Тунберг, остаются равнодушны к ее словам. На каждую ее новую речь они реагируют все более снисходительно — и это очень хорошо видно в фильме Гроссмана, который следует за ней по свету и снимает выступления, похожие друг на друга. Это нелегкий обет: Грета пытается снизить свой углеродный след и путешествует только поездами или на машине (у ее отца, везде сопровождающего и всячески поддерживающего дочь, электромобиль Tesla). Чтобы выступить с речью в ООН, Грете приходится преодолевать Атлантику на парусном катамаране. Пожалуй, это самый драматичный момент фильма: наконец-то мы видим не просто девочку из мемов, а измученного, уставшего ребенка.

Потребности Греты радикально отличаются от нужд среднестатистической школьницы. Вместо того чтобы сидеть в тиктоке и ходить на свидания, она проводит часы за компьютером, анализируя сложные графики. Ее мучает тревожность. То, как тяжело ей это дается, видно хотя бы по мимике: иногда лицо девочки буквально сводит судорогами (и неслучайно Гроссман выбирает такие крупные планы). Грета не выбирала эту роль, но так уж случилось, что она пропускает через себя всю боль человечества. Это, может быть, выглядит гротескно, но не в последнюю очередь потому, что само человечество устроено достаточно примитивно и не может долго концентрироваться на сложных задачах: любую горькую пилюлю, например, неизбежность глобального потепления, всегда лучше запить чем-то послаще, например, растущим ассортиментом развлечений. Тот факт, что у Греты было диагностировано несколько ментальных расстройств, в том числе синдром Аспергера, она воспринимает чуть ли не как благословение: быть пророком — удел немногих, и уж точно у него есть цена. Зато она видит самую суть. Но иногда цена все-таки слишком велика даже для «сверхдетей» типа Греты: борясь с политиками, она фактически стала одним из них — старая фраза про то, что победитель дракона становится драконом, не теряет актуальности.

А теперь о том, почему Грета действительно может вызывать раздражение. В реальной жизни гордиев узел невозможно разрубить. Простые решения — не всегда правильные, а как правило, наоборот. Точно ли, путешествуя автомобилем, Грета минимизирует ущерб окружающей среде? Так ли необходимо есть консервы, чтобы спасти планету? Грета — судя по тому, что мы видим в фильме, — питается практически исключительно полуфабрикатами. В общем, она — это «олицетворенный перегиб»: слишком юна, слишком эмоциональна, слишком радикальна. Именно поэтому, надо полагать, на нее так остро отреагировали в России — стране, где нет прямых путей и нужно уметь «быть гибким». Правдорубов тут не любят: правду мы и сами знаем, ты тут самым умным себя не считай! Фильм Гроссмана едва ли можно назвать панегириком, но то, что он довольно однобок и не учитывает «другой точки зрения», является откровенным недостатком. Например, практически ничего не сказано о том, чего стоили матери Греты ее убеждения: мы видим ее на протяжении буквально нескольких секунд. А ведь Малена Эрман отказалась от весьма успешной карьеры оперной певицы, потому что гастроли подразумевают авиаперелеты. Возникает неуютный парадокс: ребенок, который упрекает взрослых в эгоизме, без смущения принимает от матери такую жертву. Действительно ли это должно работать так?

Как бы то ни было, с точки зрения антропологического интереса фильм «Я — Грета» — must-see. Речь Греты в ООН — это точка бифуркации. Она разделила мир напополам — так же, как Дональд Трамп разделил напополам Америку. Кто знает, может быть, их приход был закономерен еще и потому, что нам просто нужно было это узнать: сколько людей проголосуют за олигарха-популиста, сколько людей будут заниматься травлей подростка в соцсетях? В будущее возьмут не всех — кажется, сейчас начнется большая драка за эту привилегию.