Медведь наступил: кому и как раздавали награды на 65-м Берлинале

В Берлине все четко. Если у дебютантов отдельный конкурс «Панорама», то им полагается и свое жюри из трех человек. А если в составе последнего присутствует украинская модель Ольга Куриленко, то двое ее коллег будут говорить о своем выборе — ей же достанется почетная обязанность передать статуэтку. Передавать надо было мексиканцу Гэбриелу Рипштейну, который много лет работал продюсером, а теперь самостоятельно снял «600 миль», производственную драму о наркокартелях.

В основном жюри самородков тоже хватало. Падкая до русских глянцевых главредш Одри Тоту в белом платье с открытыми плечами выглядела лучше, чем во времена «Амели»; Даниэль Брюль, известный по фильму «Гуд-бай, Ленин», где он играл с Чулпан Хаматовой, хитро улыбался, сидя рядом с мэром Берлина; скромно блестел лысиной создатель «Безумцев» Мэттью Вайнер, представлявший набирающую обороты американскую телеиндустрию; нашлось место даже автору любимого фильма сайта «Спутник и погром» Snowpiercer, корейцу Пон Чжун Хо.

Эти-то ребята и отметили выдающееся художественное участие двух операторов российской ленты «Под электрическими облаками» Алексея Германа пополам с другим фильмом.

Возглавлявший основное жюри режиссер с лицом переживающего семита, сделавший карьеру на фильмах о переживающих семитах («Пи», «Реквием по мечте», «Ной»), Даррен Аронофски лично вручил продюсерам награду, особо отметив статус приза ex aequo, то есть полностью на равных с первой награжденной картиной («Викторией» Себастьяна Шиппера).

Одного из генпродюсеров фильма Андрея Савельева слова Аронофски, однако, не убедили. «Не взяли главный приз, ну хоть так», — заявил он прямо со сцены. Здесь, наверное, надо добавить, что, памятуя о репутации самого политизированного кинофестиваля в мире, создатели российской, а еще украинской и немного даже польской картины имели полное моральное право рассчитывать на что-то большее, но иранский киношный Ай Вэйвэй (режиссер «Такси» Джафар Панахи — прим. Buro 24/7) под домашним арестом показался жюри более привлекательным.

Нам с вами дискуссии о фильме Алексея Германа еще предстоят — в прокат он выйдет поздней весной. Учитывая довольно простую семиотику фильма — очевидно, что стройка, объединяющая семь новелл, и есть собственно Россия, как поступить с которой герои, собственно, и пытаются решить, — часть зрителей неизбежно прореагирует на триггеры, на общую холодную и темную эстетику и поспешит обвинить авторов в звягинцевщине. Ее на самом деле нет и в помине, просто патриотический месседж «Электрических облаков» подобен оазису в пустыне в том плане, что не каждый верблюд до него дойдет.

Памятуя о репутации самого политизированного кинофестиваля в мире, создатели российской, а еще украинской и немного даже польской картины имели право рассчитывать на что-то большее, но иранский киношный Ай Вэйвэй показался жюри более привлекательным

Берлинское жюри деликатно взяло в этом вопросе самоотвод и отметило наградой то, что, по большому счету, нельзя было не отметить: невероятный визуальный ряд, по сути экспрессионистское полотно, созданное операторами Евгением Привиным и Сергеем Михальчуком, а также художником Еленой Окопной и, конечно же, режиссером.

«Алексей Герман придает огромное значение визуальной составляющей», — говорил, получая награду, генпродюсер Артем Васильев, и с этим сложно не согласиться. В конкурсе было немало великолепно снятых фильмов, например драма Питера Гринуэя с легким гей-душком «Эйзенштейн в Гуанахуато» или суперголливудский «Рыцарь кубков» Теренса Малика, но они остались без наград вообще.

Жертва психоанализа в американском формате (это когда ответы на все вопросы в жизни предлагается найти в отношениях с родителями и братьями-сестрами — увы, этих ответов там нет), Теренс Малик продолжил свое бесконечное самокопание под треки со сборника «Классика для самых маленьких». Только если в прошлый раз это самокопание было в формате документалки Discovery Channel и под Сметану, то «Рыцарь кубков» — в формате рэперского клипа с MTV (длиной в два часа) и под Грига. Ну, девушки Малика (в их числе Кейт Бланшетт и Натали Портман — не жук чихнул!) в Берлине никого не впечатлили; «Тут вам не Канны», — как бы сказали ему Аронофски и компания.

Но Малик-то в Берлине уже побеждал с «Тонкой красной линией», а Гринуэй — нет. Поэтому руководитель фестиваля Дитер Косслик не взял его вне конкурса, как «Золушку» Кеннета Браны или «Все будет хорошо» мэтра Вима Вендерса, кажется, окончательно слетевшего с катушек киноаппарата на почве своего 3D.

Вместо старой гвардии призы за режиссуру (их тоже было решено вручить ex aequo) получили подающие надежды новые имена: полячка Малгожата Шумовска («Тело») и румын Раду Жуде (черно-белый «Аферим!»). Для них самих успех был большим сюрпризом, что выдавали их речи. «Я режиссер и женщина, по-моему, отличное сочетание», — заявила Шумовска, а Жуде призвал румынское правительство больше спонсировать кинематограф.

Вообще с речами, вопреки предупреждению ведущей церемонии закрытия актрисы Анке Энгельке, было не очень. Кажется, единственные, кто ожидал победы и что-то готовил, были звезды фильма в жанре актерского па-де-де «45 лет» Шарлотта Рэмплинг и Тим Куртенай, взявшие призы за лучшие женскую и мужскую роли соответственно. Рэмплинг вспомнила, что о Берлине впервые услышала от своего отца Годфри, который в 1936-м выиграл здесь «золото» Олимпийских игр в беге на 400 метров. «Тогда я решила для себя, что тоже приеду в Берлин и что-то выиграю. Мне кажется, этот медведь вполне годится, чтобы считать задачу выполненной», — сказала она. Куртенай шутил про друга, который побеждал здесь в 1985 году: «Как видите, мне потребовалось всего тридцать лет, чтобы повторить его успех».

Были надежды на речь лучшего сценариста, но этот приз достался чилийцу Патрисио Гусману за документальную ленту об океане «Жемчужное дно» — он вообще не говорил по-английски. Специальный приз за фильм с новым взглядом получили гватемальские актрисы в национальных нарядах за «Иксканул», а приз жюри достался суператмосферному «Клубу» еще одного чилийца Пабло Ларрайна.

Самую трогательную сцену организаторы приберегли для финала. Главный приз «Такси», выполненного в жанре разговорной одиссеи, за мэтра иранского кино Джафара Панахи, сидящего на родине под домашним арестом, получала его совсем юная дочь. Выйдя на сцену, она попробовала было что-то произнести, но расплакалась на втором слове. Пришлось Аронофски ее за ручку выводить со сцены.

Рубен Зарбабян, литературный редактор Tatler