"Мне нравится быть взрослой женщиной". Интервью с Анджелиной Джоли-Питт

«Лазурный Берег» — третья режиссерская работа Анджелины Джоли-Питт — отправляет зрителя следить за отношениями американской пары, путешествующей (как и подсказывает русское название ленты) по Лазурному побережью Франции. Все у них не так очевидно, как может показаться на первый взгляд. Неспроста появился и сценарий фильма, который Джоли тоже написала сама. О жизни, браке, семье, здоровье, проблемах с ним и, разумеется, о кино Нелли Холмс поговорила с актрисой. Беседа получилась серьезной, в чем мы и предлагаем убедиться.  

Анджелина, помнится, когда мы много лет назад встретились на интервью в отеле Bel-Air (вы только что снялись в «Александре» Оливера Стоуна), вы познакомили меня со своим на тот момент единственным сыном Мэддоксом. Нам тогда многое удалось обсудить и среди прочего вы сказали, что вряд ли когда-то решитесь родить своих детей, ведь в мире столько брошенных и беззащитных мальчиков и девочек, и им обязательно нужно помогать. С тех пор многое изменилось: и вот вы — мама шестерых детей, троих усыновленных и удочеренных, троих — своих, хотя они все — ваши. Сегодня мы встретились снова, чтобы обсудить ваш фильм «Лазурный Берег», и мне кажется, он во многом посвящен теме материнства. Скажите, как родилась ваша героиня Ванесса? Как появилась эта история, откуда она?
Прежде всего мне хотелось бы поблагодарить вас за правильное восприятие фильма. Тема материнства действительно центральная в ленте, хотя это и не очевидно. Невнимательный зритель может подумать, что фильм всего лишь о сексе и похоти, но идея глубже. Секс — просто способ заглушить ту боль, которую носит в себе главная героиня. Она подсматривает за своими соседями и не может остановиться из-за зависти к этим молодым людям и тому будущему, которое открывается перед их семьей. Она смотрит на молодую женщину и завидует ее здоровью и возможности родить детей. Это что-то вроде сознательного самоистязания: она смотрит, мучится от того, что видит, и продолжает смотреть, чтобы мучиться еще больше. А как родилась эта история... Знаете, ведь она не такая уж и вымышленная. Когда у моей мамы впервые обнаружили рак яичников, она лежала в больнице, а рядом с ней лежала молодая женщина с такой же проблемой. К маме каждый день приходили мы, а у этой женщины не было детей и, учитывая диагноз, их уже не могло быть никогда. Она лежала на больничной койке и в прямом смысле выла от боли, причем не физической, а внутренней, душевной. Этот фильм я посвятила маме и всем женщинам, которым пришлось или приходится иметь дело с такой ужасной трагедией. Эти женщины по-настоящему страдают, хотя часто маскируют свою боль или, наоборот, подвергают себя моральным пыткам и душевным самоистязаниям. Это как раз про мою героиню Ванессу: она сознательно мучит себя, но это ее способ переживать трагедию. Нужно быть внимательным к таким женщинам: они часто бывают намного несчастнее, чем нам кажется на первый взгляд.

Давайте затронем тему вуайеризма, ведь именно так Ванесса изводит себя — она подсматривает за соседями.
Я понимаю, что люди будут комментировать фильм сотней разных способов, и должна сказать, я старалась, чтобы он получился многозначным, поэтому заранее принимаю все интерпретации. Но если говорить о том, чтó закладывала в кино именно я, то я точно не снимала фильм о вуайеризме. Эта лента — попытка изучить человеческое горе и способы его пережить. Иногда мы чувствуем боль, но не можем ее идентифицировать или локализовать внутри себя, а ведь для того, чтобы от боли избавиться, ее нужно осознать и понять причины. Поэтому мы ищем способы или даже инструменты в помощь. В фильме таким способом или инструментом для осознания и переживания горя главной героини стало подсматривание за соседской парой. Но это вовсе не тема «Лазурного Берега». Подсматривание — лишь способ раскрыть тему горя конкретной женщины. Я понимаю, что на протяжении доброй половины фильма зритель будет держать в голове одну конкретную мысль и находиться в заблуждении. Но я искренне надеюсь, что к концу истории он почувствует и поймет, что все было гораздо глубже, чем ему казалось сначала.

Вы посвятили фильм маме и сняли его в год своего 40-летия, что, насколько я понимаю, для вас символично...
Да, это действительно символично. В 40 лет женщины моей семьи начинали серьезно болеть и умирать. Но я собираюсь жить и быть счастливой в 50, 60 и еще очень много лет. Мне нравится становиться старше. Однако я постоянно думаю, как много всего могла бы создать моя мама, если бы не ушла так рано. Я помню, как во время работы над фильмом мне позвонил мой доктор и сказал, что анализы показали высокий риск заболевания раком. Это было очень символично и даже странным образом сродни катарсису. Я начала работать над лентой, думая о моей маме и ее истории, а теперь вдруг оказалось, что эта история в определенной степени и обо мне самой. Я хотела передать эту женскую беззащитность перед такого рода проблемами. Ванесса не такая уж приятная особа, если судить о ней по первым кадрам фильма, но если попытаться почувствовать и понять ее внутреннюю боль, вы вдруг начинаешь воспринимать ее иначе: она становится ближе и вызывает искреннее сочувствие.

Фильм «Лазурный Берег» — настоящий подарок для актера Брэда Питта, но было ли вам сложно или, может, в какой-то степени неловко управлять работой мужа в качестве режиссера?
Это был совершенно новый опыт для нас. Первые пару дней были и правда сложными, не буду скрывать. Но Брэд знает меня настолько хорошо, знает каждый мой жест и понимает каждый взгляд, что очень скоро мы нашли особый творческий язык. Мы открыты и честны друг с другом, и это нам очень помогает как в работе, так и в жизни. Я старалась создать для него особую атмосферу на площадке, чтобы он мог полностью мне довериться. Я пообещала, что буду внимательна к нему в монтажной студии и что ему ни о чем не придется переживать. А сам он очень старался, и я ему за это благодарна.

С какими мыслями после просмотра «Лазурного Берега» люди должны выходить из кинотеатра? Точнее так: какие мысли вам бы хотелось, чтобы поселились в головах у зрителей после просмотра фильма?
Я надеюсь, выходя из кинотеатра, люди будут активно обсуждать увиденное. Знаете, есть такие фильмы, посмотрев которые, мы забываем о происходившем на экране через минуту, а есть такие, которые еще долго вызывают эмоции, споры, разные мнения. Мне хотелось создать фильм из второй категории, хотелось, чтобы зритель говорил о нем всю дорогу из кинотеатра и потом принес частичку этой истории в свой дом. В ленте есть несколько основных посылов, но особенно я стремилась выделить тему переживания горя, которое, увы, неизбежно в жизни каждого человека. Я хотела показать, как важно уметь чувствовать и поддерживать близких, проходящих через все стадии принятия своей потери, с чем бы она ни была связана. Кстати, тема партнерства, брака и поддержки также является одной из основных в фильме. Я постаралась раскрыть суть особенных отношений, в которых, независимо от обстоятельств, люди делают выбор быть вместе, как бы ни штормило вокруг и как бы сильно они ни вредили сами себе и своим отношениям.

Если я не ошибаюсь, вы приступили к работе над этим фильмом как раз после свадьбы, так что съемки совпали с медовым месяцем?
Да, это так.

То есть сразу после свадьбы вам в качестве режиссера нужно было управлять своим новоиспеченным мужем-актером. Каково это было?
Как я уже сказала, первые пару дней мы думали, что это была очень плохая идея в целом. Наверное, если бы мы были в самом начале наших отношений, это вообще была бы катастрофа. Но мы вместе уже довольно долго, поэтому знаем реакции друг друга, знаем, как вести себя во многих ситуациях и как справляться с неизбежно возникающими проблемами. Спустя какое-то время мы искренне верили, что это лучший медовый месяц в истории человечества! Потому что как бы ни было сложно, мы всегда вместе и вместе справляемся с любыми обстоятельствами. Об этом, помимо прочего, и наш фильм.

Когда я смотрела «Лазурный Берег», поймала себя на мысли, что, пожалуй, все пары в какой-то момент переживают надлом в отношениях, но далеко не каждая пара преодолевает его.
Совершенно верно. Ванесса и Роланд могут показаться довольно экстравагантной парой, но на самом деле они намного более обычные, чем вы сперва думаете. Кто-то может выглядеть по-другому и жить по-другому, но глубинные причинно-следственные связи у всех людей похожи. Когда человек внутри разрушен и раздавлен, он начинает крушить и уничтожать внешний мир, будто стараясь привести в соответствие то, что он видит, с тем, что он чувствует.

Некоторое время назад вы сознательно пошли на полную мастэктомию, но в фильме есть сцена, где вы обнажаете грудь. Легко ли было пойти на это?
Сценарий был написан до того, как я решилась на операцию, а когда все уже было сделано, я не стала его переписывать. Да, безусловно, я очень много думала над тем, показывать ли свое тело в этом фильме или нет. Но в определенный момент я осознала, что «Лазурный Берег» во многом история о том, как принимать себя и свое тело, несмотря на его предательство. Я хочу, чтобы другие женщины увидели, что операции бывают разные и что даже если подобная беда затронула одну из нас, то все равно можно оставаться красивой и иметь грудь. Да, это совсем другая грудь, и к ней нужно привыкнуть, но все же она позволяет лично мне оставаться женщиной, и это самое важное.

Чувствовали ли вы себя особенно уязвимой в этой сцене в душе? И как вы обычно справляетесь с чувством уязвимости, незащищенности или страха?
Конечно, я чувствовала себя уязвимой. Но я считаю, что в уязвимости, шрамах и других свидетельствах пережитых трагедий есть особая красота. А как я справляюсь с такими ощущениями? Я просто пишу сценарии, наподобие «Лазурного Берега», и стараюсь принять свою уязвимость и научиться жить с ней.

Вы заставили Брэда Питта говорить по-французски в этом фильме...
О, я не заставляла — он сам очень хотел! Я специально ради него добавила некоторые сцены на французском, чтобы он мог попрактиковаться. Я лично обожаю французский язык и была очень рада пообщаться на нем в качестве режиссера.

«СЦЕНАРИЙ БЫЛ НАПИСАН ДО ТОГО, КАК Я РЕШИЛАСЬ НА ОПЕРАЦИЮ, А КОГДА ВСЕ УЖЕ БЫЛО СДЕЛАНО, Я НЕ СТАЛА ЕГО ПЕРЕПИСЫВАТЬ»

Действия фильма разворачиваются на Лазурном побережье Франции, но, если не ошибаюсь, вы снимали на Мальте?
Не ошибаетесь.

Это решение было продиктовано экономическими соображениями или вы просто не смогли найти нужную натуру во Франции?
Если честно, все дело было в погоде. Солнце и жара — обязательные атрибуты истории, поэтому на момент начала съемок Мальта нам подошла идеально, в отличие от Франции. К тому же на Мальте  было спокойнее и проще снимать.

В титрах «Лазурного Берега» вы значитесь как Анджелина Джоли-Питт. Раньше вы говорили, что оформлять брак совершенно не обязательно, а теперь стали официальной женой со всеми прилагающимися к этому статусу документами и даже новой фамилией. Почему вы поменяли свое мнение относительно брака? И изменило ли это событие что-либо в ваших с Брэдом отношениях?
У всех моих детей фамилия Джоли-Питт, и мне просто захотелось такую же. А если серьезно, то я и сейчас считаю официальный брак совершенно необязательным условием счастливой совместной жизни. Это просто милый ритуал, который становится милым именно в том случае, если для вас он неважен. Для нас с Брэдом брак не был чем-то новым или особенным. Это вовсе не «важнейший день в нашей жизни, который изменил все». Отнюдь. Таким особенным и изменившим все днем для меня скорее стал день, когда Брэд подписал документы об удочерении Захары и усыновлении Мэддокса: именно тогда я поняла, что с этим мужчиной я готова связать свою жизнь. И  тот день был за много лет до нашей свадьбы.

Вы сказали, что работа над фильмом была бы гораздо сложнее, окажись вы с Брэдом едва знакомы. А так проведенные вместе годы дают вам важные знания и позволяют быть терпимее. Но все же наверняка есть какие-то мелочи, которые вас друг в друге раздражают?
Сразу скажу, чтобы все понимали: мы с Брэдом ссоримся так же, как и все пары в мире. У нас, как и у всех, есть проблемы и недопонимания. Иногда мы доводим друг друга просто-таки до белого каления! Например, я постоянно разбрасываю свои солнечные очки и другие вещи по дому, а его это жутко раздражает.

А что вас раздражает?
Миллион вещей! Любой человек, который давно живет с кем-то, знает, как трудно бывает фокусироваться не на раздражающих мелочах, а на важных и позитивных моментах. Я стараюсь думать о хорошем, ведь, в конце концов, это мужчина, с которым я собираюсь прожить до конца своих дней. Но какие-то мелочи всегда есть.

Ваш персонаж — Ванесса — мучится от ревности. Мне интересно: знакомо ли вам это чувство?
Если честно, она не совсем ревнует. Она скорее страдает и завидует. Когда мне кто-то говорит: «О, я только что поболтал со своей мамой», — я также мучусь и также завидую, ведь я не могу этого сделать. Я надеюсь, что женщины, которые посмотрят этот фильм, сумеют почувствовать всю ту боль, которая зарыта под множеством других чувств типа зависти или, как вы сказали, ревности.

Но лично вы когда-либо испытывали ревность? Все-таки ваш муж — Брэд Питт...
Я очень его люблю! Он отец моих детей и одновременно один из самых близких мне друзей. Когда я смотрю на него, я вижу не только своего мужчину, но и своих детей. Я понимаю, что я не единственная женщина в мире, но я доверяю ему и знаю, что он очень ценит нашу семью. А то, что его считают привлекательным столько людей в мире, что ж, это мило и даже забавно.

Чему самому главному вы научились в своих долгих отношениях с Брэдом? И что вы рассказываете об отношениях мужчины и женщины своим детям? Вы вообще говорите с ними о таких вещах?
Нет, мы пока не говорим об этом. Но я воспитываю их так, чтобы при возникновении любого вопроса они могли с легкостью прийти ко мне или Брэду и спросить, что их волнует. А чему я научилась в отношениях? Такие сложные вопросы, будто я на сеансе у психотерапевта... Но вы правы: такие вопросы время от времени стоит себе задавать. Всегда нужно стремиться найти компромисс и каждый день помогать своему партнеру становиться лучше — вот, пожалуй, чему я научилась рядом с Брэдом. Также очень важно иметь общие цели, потому что ничто так не сближает, как совместный путь к ним. В этом плане, конечно, дети — идеальный вариант, если можно так выразиться: они дают вам это чувство единства и стремления к общей мечте, ведь что бы ни происходило вокруг, ваши дети всегда на первом месте для вас обоих.

«У ВСЕХ МОИХ ДЕТЕЙ ФАМИЛИЯ ДЖОЛИ-ПИТТ, И МНЕ ПРОСТО ЗАХОТЕЛОСЬ ТАКУЮ ЖЕ»

Прошло уже около 10 лет с момента выхода вашего первого совместного фильма «Мистер и миссис Смит». Расскажите, как изменились ваши профессиональные отношения за это время? Тем более сейчас вы стали режиссером, то есть, по сути, боссом Брэда на съемочной площадке. Как вы себя чувствуете в этих новых для себя ролях?
Поменялось, конечно, очень многое. Десять лет назад мы были молоды, знали друг друга лишь поверхностно и фильм, в котором мы вместе снимались, был беззаботным и смешным. Но теперь мы стали старше, узнали друг друга лучше и начали делать серьезное кино. Конечно, как режиссер я стараюсь быть очень деликатной с ним, чтобы не перегнуть палку. Я хорошо знаю его возможности и границы этих возможностей, поэтому никогда не прошу его ломать себя. Но тот факт, что мы партнеры не только в кино, но и в жизни, часто провоцирует странные и нелепые ситуации. Например, в сцене, где Ванесса с Роландом ругаются, я ругалась с ним в кадре, а когда камера выключалась, я ругалась с ним уже в бытовом смысле, чтобы донести идею, как со мной в кадре нужно ругаться правильно. Потом камера включалась снова, и я продолжала ругаться, но уже снова как Ванесса. Шизофреническая ситуация, не находите?

Да уж... А что происходит, когда вы выходите из себя? Вы взрываетесь и кричите или, наоборот, замыкаетесь и молчите?
Когда я по-настоящему злюсь, я молчалива и сосредоточена. То есть если кто-то видит, что я замолчала, значит я действительно зла и очень опасна в этот момент. Если же я продолжаю что-то обсуждать или доказывать, значит еще есть надежда. Но я не люблю затягивать решение конфликта — мне нужно сразу расставить все точки над «i». Наверное, это сводит Брэда (как и любого мужчину) с ума, но мне нужно все выяснить прямо здесь и сейчас.

Расскажите, пожалуйста, о том моменте, когда вы решили: «Все, теперь я буду режиссером»...
Честно говоря, я до сих пор очень стесняюсь говорить о себе как о режиссере. Я очень хочу стать мастером в этом деле, но адекватно оцениваю себя и понимаю, что мне предстоит пройти еще очень долгий профессиональный путь. Но раз вы просите меня вспомнить какой-то конкретный момент, когда я решила попробовать, то я точно могу сказать, что это было время работы над сценарием к фильму «В краю крови и меда». Я писала эту историю без какой бы то ни было надежды на экранизацию. Меня задела тема войны в Боснии, и я решила изучить ее, побывав на месте и встретившись с очевидцами. Когда вы работаете над сценарием, вам все готовы помогать, поэтому, признаюсь, для меня это было отчасти «прикрытием», чтобы просто получить возможность глубже изучить описываемую трагедию. Потом кто-то сказал, что готов вложить деньги в экранизацию. Я тогда подумала, что история настолько психологически и политически тонкая, что я не смогу ее никому доверить — и взялась за режиссуру сама. Уже работая, я вдруг ощутила, как мне нравится управлять техническими процессами, придумывать решения возникающих проблем, уточнять что-то для актеров, наставлять их и вообще быть связующим звеном для всей команды.

«я понимаю, что мне предстоит пройти еще очень долгий профессиональный путь»

На что вы ориентируетесь в своей профессиональной жизни и на что в личной, например как мать? Каких ценностей придерживаетесь?
Думаю, я самый обычный родитель, такой же, как большинство людей в мире. Так же, как и большинство родителей, со своими детьми я стремлюсь быть лучшей версией себя. Я всегда честна с ними и стараюсь откровенно рассказывать о жизни вокруг, чтобы в один прекрасный момент они вдруг не оказались раздавленными грудой разрушенных детских иллюзий. Как режиссер я стараюсь создавать фильмы, которые ставят перед зрителями вопросы и заставляют хорошенько подумать, прежде чем дать на них однозначные ответы. Я вообще считаю, это мой способ помогать людям: ставить вопросы и заставлять их искать ответы.

Вы прошли через серьезные проблемы со здоровьем, стали ли вы щадить себя в работе после этого?
Да, я стараюсь себя беречь. Сегодня я работаю только в тех фильмах, которые мне кажутся интересными, в тех, где затрагиваются важные темы, или в тех, которые могут понравиться моим детям. Если что-то в сценарии диссонирует с моим внутренним мироощущением или если съемки надолго разлучат меня с детьми, я откажусь от проекта. Когда я была моложе, мне нравилось проверять себя на прочность, ставить барьеры и преодолевать их. Сегодня моя жизнь сосредоточена на семье, и я счастлива, если у меня получается совместить работу с общением с детьми или мужем. Например, Мэддокс интересуется кинопроизводством, и поэтому на всех деловых встречах он сидит рядом со мной. Пакс увлекается фотографией, а Шайло любит рисовать декорации. Сейчас мы все работаем над фильмом о стране, имеющей отношение к одному из членов нашей семьи. Мы много говорим об этом, и я чувствую, как мы становимся ближе в такой совместной работе. Вот это мой способ беречь себя — делать то, что действительно важно. Я не могу позволить себе просто сесть на край кровати и плакать — это не мой способ.

В фильме ваши герои много пьют и курят. Скажите, что было в бокалах вместо вина?
Да, моя героиня много пьет и употребляет много таблеток. Но действие происходит в 70-е, помните? И мы показали в определенном смысле обычную на то время жизнь богемы. Пагубные пристрастия героев — это наглядная демонстрация их саморазрушения. А в бокалах были какие-то странные коктейли с виноградным соком. Для каждого алкогольного напитка ребята придумали свой коктейль, чтобы в кадре он максимально был похож на то, что мы пьем по сценарию. Для каждого, кроме пастиса: его невозможно имитировать.

Предлагаю поговорить о других ваших партнерах по съемкам. Например Джонни Депп, что можете сказать о нем?
Иногда вы слышите что-то о человеке, представляете его, а при встрече он вас разочаровывает. Так вот Джонни совершенно не из этой категории: он именно такой классный, каким вы его себе представляете. Большую часть нашей первой встречи мы провели, смеясь и обсуждая детей и систему образования. Мы по-настоящему нашли общий язык, и я надеюсь, это видно в нашем общем фильме «Турист». Я бы сказала, он человек эпохи Ренессанса: он во всем художник в самом высоком смысле этого слова. Его картины великолепны, его музыка великолепна, его персонажи в кино вне каких бы то ни было категорий, просто потому что, кроме него, подобных вещей не делает никто. Он действительно особенный.

В течение жизни мы все проходим определенные стадии взросления и развития. В какой из стадий вам было или есть комфортнее всего?
Мне нравится быть взрослой женщиной. Сегодня я чувствую особенный баланс внутри себя, и это придает осознанности всем моим действиям. Но мой возраст не мешает мне оставаться дикой сердцем, как и много лет назад, просто безумства стали другими. Когда вы молоды, вам кажется, что предел непослушания и свободолюбия — набить тату. А когда вы становитесь старше, вы начинаете путешествовать по странам, оказаться в которых уже экстрим. Или вы учитесь управлять самолетом. Или безумно отрываетесь с собственными детьми. Это все свобода другого порядка, и она мне нравится больше.

Что делает вас счастливой?
Когда мне было чуть за 20, я много путешествовала по беднейшим странам и поняла, как все-таки мы должны быть благодарны судьбе за то, что у нас есть элементарные средства гигиены, вода, одежда, что мы можем заниматься любимым делом. Потом я стала матерью — и это ни с чем не сравнимое счастье. Каждое утро я просыпаюсь с мыслью о здоровье своих детей, их спокойном детстве, их возможностях и перспективах. Я также счастлива быть частью киноиндустрии и иметь возможность выразить себя через свою работу. Но важно иметь особый дар чувствовать, что на самом деле значимо. Важно уметь быть благодарным за то, что имеешь. И это главное счастье — понимать, что тебе есть, за что быть благодарным.

«Пагубные пристрастия героев —  наглядная демонстрация их саморазрушения»

В журнале Vogue про вас написали: «Анджелина — женщина, которая может загипнотизировать, просто сидя рядом»....
Вы чувствуете себя загипнотизированной?

О да... Но я продолжу. Так вот, в этом же материале вас сравнивают (разумеется, не внешне) с принцессой Дианой. Вы сами находите ли какие-то сходства с ней?
Мне кажется, любая женщина засмущалась бы, если бы ее начали сравнивать с самой принцессой Дианой. Мне лестно сравнение с этой выдающейся женщиной и филантропом. Сама я считаю, что мне далеко до нее, но я польщена сравнением.

Какая одежда преобладает в вашем гардеробе?
Черная. Я не люблю подолгу выбирать, что надеть, поэтому у меня все брюки, юбки, топы и футболки практически идентичны между собой, и да, в подавляющем большинстве они черные. И совсем не потому, что я мрачно отношусь к жизни или что-то подобное, это просто практично, когда у тебя шестеро детей. Ну и обувь. У меня много удобных ботинок, но есть и потайной ящичек с элегантными шпильками.

Гардероб Брэда больше вашего?
Это вполне возможно.

Как вы думаете, в чем разница между американским и европейским кино?
Американские фильмы могут быть довольно жесткими и грубыми, они всегда стремительные, герои в них всегда куда-то спешат и постоянно находятся в суматохе. В Европе все происходит медленнее. Работая там, вы чувствуете особую связь с историей, намного более древней, чем история Америки. Также в Европе совершенно другое отношение ко всему, другая сенсуальность. Мне лично нравится элегантность, с которой в Европе не только снимают кино, но вообще все делают. Во время работы в Европе я всегда многому учусь и, как мне кажется, становлюсь более развитым в культурном плане человеком.

Какие фильмы в свое время повлияли на вас и какие вы любите?
Мне очень нравится фильм Сидни Люмета «Холм», причем и как произведение киноискусства, и как очень мудрая история. Нравится его же «Собачий полдень» с Аль Пачино. Как актриса я обожаю все фильмы с Джиной Роулендс и особенно «Женщину под влиянием». Еще я люблю масштабное кино, наподобие «Лоуренса Аравийского».

Вы хотели бы сейчас возобновить свою гуманитарную работу под эгидой ООН?
Хм... Сегодня все собираются на саммит или конференцию по вопросам Сирии, завтра пройдут конференции и обсуждения экологических проблем, а потом состоятся новые и новые обсуждения. Мне бы хотелось, чтобы поскорее прошла такая конференция или такой саммит, на котором будет наконец решено, что конкретно делать дальше по тому или иному вопросу. Пока все очень много встречаются и очень мало делают. Многие серьезные люди работают над очень важными вопросами, но так как они не могут даже между собой договориться, всей остальной планете кажется, что они вообще ничего не делают. Что касается меня лично, я сейчас занимаюсь экологическими проектами, потому что драматичные изменения, происходящие с миром, становятся очевидны уже не только узким специалистам. Также я сейчас снимаю фильм о геноциде в Камбодже — об этой трагедии почти ничего не известно, и я хочу открыть людям глаза на ужасные вещи.