Больше чем актриса: почему нам дорога Тильда Суинтон?

Британская актриса Тильда Суинтон на фоне своих коллег выделялась всегда. И дело не столько в ее корнях, глубоко уходящих в дебри многовековой англо-шотландской истории, с причитающимися положению родовым гербом, поместьем, чье название — часть ее полного имени, и семейными преданиями о рыцарях и даже, надо думать, крестовых походах. Наоборот: будь Тильда прилежной наследницей знатной фамилии, она не забывала бы напоминать об этом всем и каждому, позволяя себе некоторую долю жеманности и кринолины, на которые высокая мода по-прежнему горазда. Но все это совсем не про нее. Про нее — смокинг вместо парадного платья, отсутствие макияжа, бледность кожи, короткая стрижка и даже обращение «сэр» — его, по ее собственным словам, Суинтон слышит в свой адрес нередко. Происхождение, впрочем, не скрыть: его выдают безупречные манеры и та самая аристократическая осанка. Про кринолины тоже стоит оговориться: они — и весьма пышные — появляются на Тильде Суинтон в драме «Орландо», экранизации одноименного романа Вирджинии Вульф. Впрочем, читавшие книгу или смотревшие фильм помнят, что женщиной Орландо проснулась лишь однажды, успев до этого разочароваться в политике, поэзии, любви и смерти, будучи мужчиной. 

Ее роли в кино — сплошные эксперименты, оттого проходных проектов среди них не найти. Вот она становится Белой Колдуньей из вселенной «Хроник Нарнии», вот превращается в сотрудницу социальной службы из «Королевства полной луны» Уэса Андерсона или в древнюю богачку мадам Д. из его же ленты «Отель "Гранд Будапешт"», вот играет историю любви двух вампиров, перемещаясь по темноте между Детройтом и Танжером в «Выживут только любовники» Джима Джармуша. Но называть Тильду Суинтон актрисой — значит, упускать что-то очень важное, остающееся между строк. Сказать, что она художник, было бы точнее, но, кажется, еще вернее увидеть в ней объект искусства. Им она действительно оказывалась: стоит вспомнить хотя бы перформанс The Maybe, впервые показанный в 1995 году в лондонской Serpentine Gallery и повторенный несколько лет назад в нью-йоркском МoMA. Весь день Тильда проводила, лежа в стеклянном боксе и не открывая глаз, а табличка, установленная, как и полагается в музейном пространстве, рядом с предметом искусства, сообщала: «Тильда Суинтон. Живой художник, стекло, сталь, матрас, подушка, постельное белье, вода и очки». Но только если в 95-м свидетельствами перформанса становились скорее появлявшиеся в прессе рецензии и разговоры в арт-среде, то в веке нынешнем их потеснили социальные сети с бесконечным количеством хэштегов, подарив музейному сну Тильды в какой-то степени вечность и новые смыслы — без них никуда. 

Однако же харизма, скажете вы, явление не такое уж редкое. И это действительно так, только в случае с Суинтон она достигает инопланетной величины, соединяясь с другими ее качествами — отрешенностью и отсутствием стремления кому-то что-то доказать. Здесь впору говорить о феномене, который нам повезло наблюдать. Все, что делает Тильда Суинтон: снимается в кино, носит мужские костюмы, придумывает перформансы на пару с Оливье Сайяром, снимается в клипе Дэвида Боуи (здесь, кстати, вообще одна планета, а, вернее, вселенная встретилась с другой, но это разговор отдельный) или даже отвечает на вопросы журналистов, — она делает исключительно по любви, успевая оправдывать это ленью — и действительно, зачем вылезать из постели ради того, что не интересно.