Круглый стол. Эксперты моды и кино обсуждают фильм «Маржела: своими словами»

Анастасия Полетаева,

Алена Исаева,

Вика Газинская,

журналист, руководит контентом в крупнейшем российском онлайн-магазине сегмента luxury

фэшн-журналист

дизайнер

Александра Геллер,

Майя Кузина,

Дмитрий Быков,

генеральный директор кинокомпании «Пионер»

куратор «Кинопоиска», продюсер документального кино

креативный продюсер проекта The City на телеканале «Москва 24»

В одном из интервью режиссер фильма Райнер Хольцемер рассказывал, что формат работы над фильмом был такой: первые несколько дней он просто молча ходил за Маржелой с включенной камерой, и в какой-то момент Мартин начал говорить сам. В итоге фильм звучит как исповедь, режиссер здесь играет не очень большую роль, а скорее предоставляет платформу, чтобы Маржела сам рассказывал о себе — это то, что он никогда не делал. 

Майя

кузина:

Мы покупали этот фильм около трех лет назад, когда студия только заявила, что приступила к съемкам. Над проектом работали долго, и сам Маржела действительно принимал участие в его создании. В качественном документальном кино не может быть сценария как такового, и в этом фильме невероятно тонко и грамотно выстроена структура, которая очень органично отражает жизнь героя и драматургию его творческого пути. Если судить по визуальной части, то фильм просто очень красивый и качественно сделан, это действительно высокое киноискусство. Такие фильмы нужно смотреть именно на большом экране, эту идею мы упорно продвигаем, привозя в Россию и выпуская на больших экранах главные документальные фильм о культуре и моде. Это piece of art.

АЛЕКСАНДРА

ГЕЛЛЕР:

Мне показался очень лукавым финал: вопрос «Сделал ли ты в моде все, что хотел?», молчание, в кадр влетают очки, ответ «нет». Вообще, режиссер — такой Дмитрий Гордон от документалистики. К нему приходят, потому что знают, что он не будет их кусать и задавать острых вопросов. Можно рассказать, как чудесно вы в детстве играли в Барби и как все было замечательно.

ДМИТРИЙ

быков:

Как человек, просматривающий бесконечное количество документальных фильмов, хочу сказать, что байопик — это очень сложный формат. Фильм легко сделать скучным, потому что существует не так много приемов, чтобы рассказать о человеке. Здесь еще был дополнительный челлендж, потому что Маржела не хотел появляться на экране. Съемочной команде удалось сделать кадры, где видно Маржелу, но на монтаже он попросил все убрать. Это большая сложная история — портрет героя, который хочет отсутствовать. Тот факт, что режиссер получил доступ к детским архивам и всем папкам — это удача. Плюс его заслуга в том, что все снято тактильно и чувствительно. Фильм может показаться довольно простым, но такую простоту трудно сконструировать.

МАЙЯ

кузина:

Я обратила внимание, насколько классно на протяжении всего фильма режиссер использовал руки как символ. В кадре всегда много рук: самого Мартина, руки, которые распаковывают вещи и прикасаются к ним. Модель рассказывает, что у Маржелы были совершенно необыкновенные руки, когда он ее одевал. Этот прием с руками передает то, что делал Маржела: его вещи нужно было не просто увидеть, их надо было почувствовать, чтобы понять, что это не просто тряпки. 

АНАСТАСИЯ

полетаева:

и противоречиях Маржелы 

Я познакомилась с работами Маржелы, когда работала в L’Officiel — Эвелина [Хромченко], мне кажется, начала первая в Москве носить его вещи и говорить всем, что это круто. До остальных долго доходило. Помню момент, когда сама первый раз примерила одежду Maison Martin Margiela, и она совершенно гениальным образом сидела. Сначала ты смотришь на эти вещи и думаешь, что они не очень-то применимы к жизни, но они скроены так прекрасно и украшают тебя. 

Виктория

газинская:

Маржела — первый современный дизайнер в нашем понимании. До него были художники-модельеры, они все работали на какой-то образ, одевали конкретную женщину. А Маржеле был интересен предметный мир: как вещь сделана, как она скроена, как можно ее улучшить. В моде он как физик-теоретик: доходил до какой-то высшей математики, расчленял вещь и думал, как выступить за границу и что будет за этой границей. Для меня каждая вещь Маржелы — это объект сам по себе, который в музее будет смотреться не хуже, чем на человеке. Еще Маржела весь состоит из противоречий. Он декларирует одно — а происходит что-то совершенно противоположное. Взять хотя бы его этикетку с четырьмя белыми стежками. По задумке, это был антилейбл, потому что на нем не было логотипа. Но спустя время, если человек шел в Maison Martin Margiela, мы сразу по этим швам узнавали, что на нем надето. А если, например, я сижу в какой-нибудь Stella McCartney, никто об этом не узнает, пока я не произнесу вслух.

Алена

исаева:

О последователях Маржелы  

Анастасия:

Самое очевидное — это, конечно Vetements, потому что Демна имел непосредственное отношение к команде Maison Martin Margiela. Еще в фильме я увидела крошечные сумки, которые модели на показе носили как ожерелья, — один в один Jacquemus.

Виктория:

Демна взял концепцию Маржелы и сделал ее show-off, что не менее гениально. Один все придумал, а другой 30 лет спустя перелопатил наследие, выставил для молодежи и хайпанул на этом. Я смотрю на коллекции Гвасалии и вижу, что многое в них сделано по Маржеле. Жаль, что новое поколение не понимает, откуда это. Хотелось, чтобы все сходили на выставку в Париже и увидели, что кроссовки синим фломастером разрисовал Маржела, а Демна просто повторил это и продал миллионными тиражами — но все равно это талантливо. Нынешний дизайнер The Row один в один цитирует архивы маржеловского Hermès — посмотрите последнюю подиумную коллекцию. Самый первый показ бренда Канье Уэста, где модели стояли в обтягивающих и, по моему мнению, бездарных вещах — это пародия на Маржелу. Все сегодняшние хайпбисты вроде Off-White — тоже чистый Margiela, только бездарно, некачественно и совершенно не складывающееся композиционно. Было бы интересно спросить у Маржелы, что он об этом думает?

Анастасия:

Для меня сейчас Маржела и Vetements — это как театр и стриминговый сервис. В первом случае ты должен принадлежать к определенному кругу, приехать в Париж. А Vetements изначально строился на том, чтобы как можно больше людей увидели это. Демна словно стучал вам в дверь и рассказывал, почему это круто. Маржела шел от обратного.

О типаже Maison Martin Margiela 

Вика:

Мы живем в эпоху когда людям важно не просто, как вещь выглядит, но и кто ее носит. Я говорю про хайповых героев, звезд, Леди Гагу и так далее. Сен-Лоран всегда работал с женщинами, которые олицетворяли эпоху. У Живанши была Одри Хепберн и так далее. А Маржеле было все равно.

Алена:

Так же работает и Дрис ван Нотен. Почему он не снимает рекламу? Он говорил, что просто не хочет, чтобы бренд ассоциировался с конкретным образом: возраст, цвет волос и все остальное. 

Анастасия:

Маржела действительно не хотел выбирать один типаж, и в этом смысле история со стрит-кастингом — очень честная.  

Майя:

В фильме был важный момент, где Маржела рассказывает, как общался с моделями. Он не говорил, что они должны определенным образом ходить, а просто просил быть свободными. Этот мотив свободы пронизывает его первые коллекции.

Дмитрий:

Вот как у него это получилось? С одной стороны, он фактически обезличивал человека, убирал признаки и черты. А с другой, получается, что заново возвращал личность.  

Маржела и Hermès 

Алена:

Мне показалось странным, что Кэти Хорин и другие спикеры в фильме будто сговорились, что маржеловский Hermès — это скучно. Мол, у бренда такая богатая история и можно было добавить туда и того, и сего. В Hermès нам рассказывали, что Маржела, прежде чем согласиться на новую позицию, сказал, что хочет объездить бутики бренда по всему миру. Он был в Азии и так далее и по возвращении согласился, объяснив, что теперь понимает, о чем это марка. Hermès — это ведь аристократичный бренд и всегда спокойные вещи высочайшего качества без понтов. Когда исполнение вещи важнее, чем истории вокруг вещи. Hermès Маржелы был как раз в духе старых денег и аристократизма. В фильме мне странно было слушать, что это называют скучным. 

Дмитрий:

Маржела сделал настоящий Hermès. Возможно, им показалось, что этот бунтарь, как его называли, вдруг сделал сервильную коллекцию. 

Анастасия:

Мне кажется, просто другого ждали. Показы его собственного бренда были эксцентричны, а он показал простоту. 

О коллективном разуме 

Maison Martin Margiela  

Майя:

В нашем времени по-прежнему существует тенденция, тянущаяся из века двадцатого — возвеличивать фигуру гения и забывать о человеческом измерении процесса. Мода, как кино и архитектура, — это все же коллективная работа. Мартин в фильме почти ничего не говорит о Дженни [Мейренс], которая была его правой рукой и в полном объеме вкладывалась в создание концепции бренда; мало обсуждает и свою команду. Предыдущий фильм о дизайнере We Margiela был для меня важным: я увидела не просто фигуру гения с его идеями, а проникла чуть больше в индустриальный процесс. We Margiela можно было сравнить с фотографией команды Энни Лейбовиц — сотрудники в белых халатах и пустой стул Маржелы. В новом фильме у нас есть только Мартин. Но человек никогда ничего не делает один. 

Анастасия:

В несказанном тоже очень много смысла. То, что Мартин не говорит про команду, про Дженни, можно трактовать, что для него есть только мир его идей и, по сути, тебе это всегда будет важнее, чем то, чьими силами это сделано. 

Алена:

У Chanel и Dior тоже есть великолепные портные и конструкторы, без которых вещи никогда бы так не сидели, — и мы про этих сотрудников никогда не спрашиваем. Мне как раз кажется, что говорить о команде — это лишнее, потому что миром правит идея. И человек, который приносит идеи, вокруг себя генерит это поле, где собираются правильные люди. 

Об уходе и (не)возвращении 

Маржелы 

Алена:

Каждый дизайнер принадлежит своему если не десятилетию, то пятнадцатилетию. Я считаю, что Маржела в моду не вернется. Есть два человека, которым удалось это сделать: Шанель в свое время вернулась и Джон Гальяно, который вернулся в совершенно другой ипостаси. 

Вика:

Очень круто, что Маржела закончил карьеру дизайнера именно тогда, когда до всех значимость бренда стала только доходить. В этом смысле также гениально поступил Гоша Рубчинский. У него была поддержка Comme des Garçons, коллаборация с Burberry, самый пик карьеры, его вещи совпадали с эпохой, но Гоше просто стало скучно. Вот так надо уходить.

Дмитрий:

Хочется пошутить про возвращение группы «Кино» и их недавний концерт. Кто сказал, что Маржела тоже не может вернуться в какой-то форме? Это ведь все шоу-бизнес. 

Алена:

Маржела ушел как раз потому, что мода стала бизнесом, а он в этом бизнесе быть не хотел. 

«МАРЖЕЛА: СВОИМИ СЛОВАМИ»

В КИНОТЕАТРАХ С 10 ИЮНЯ