Чего хотят все исторические итальянские дома сегодня
Во Флоренции в рамках Pitti Uomo показали первую коллекцию нового креативного директора Pucci Массимо Джорджетти
Дом Pucci — это классический дом сложной судьбы. Его история очень характерна для знаменитых итальянских исторических домов. Эмилио Пуччи, маркиз ди Барсенто, в 1947 году устроил свое ателье в фамильном палаццо во Флоренции и открыл свой первый бутик на Капри, назвав его не без характерной местной туристической пышности — La Canzone del Mare («Песня моря»). При этом его одежда была этой пышности, свойственной наступающей эпохе New Look, практически лишена. Пуччи, буквально накануне прославившийся линией горнолыжной одежды, которую снял Harper's Bazaar, был военным летчиком и профессионально катался на горных лыжах, даже выступал на Олимпиаде. Блестящий человек из того самого джетсета, который собирался в послевоенной Европе, он чрезвычайно ценил мобильность, стремительные перемещения и понимал, что новое поколение женщин тоже все это очень ценит. После мрачных военных лет хотелось легкости и веселья, итальянская экономика лежала в руинах, и Италия могла предложить миру только свою dolce vita, ремесленное мастерство, dolce far niente, старые курортные места и их традиционный стиль.
Именно его и модернизировал Эмилио Пуччи — сандалии-капри, укороченные брюки-капри, рубашки-поло, шелковые платки, платья-туники, тонкое шелковое джерси с эластичным эффектом. Свободные, простые и очень современно выглядящие. Но главное — он покрыл все это абстрактными психоделическими узорами сумасшедших цветов, очень в стиле расцветавшего послевоенного модернизма. Эти самые моментально узнаваемые расцветки Pucci стали фирменным знаком дома, главным его сокровищем, которое в какой-то момент стало его главной проблемой.
Как часто бывает с такими штуками, которые принято называть «ДНК дома», узоры Pucci постоянно повторялись, становясь все более выхолощенными и постепенно покидая пределы актуального. Когда в 2000 году LVMH купил 67% компании, стало понятно, что Pucci — это уравнение, в котором есть одно известное (классические принты Pucci) и одно неизвестное (нечто современное). Все, кто оказывался на должности креативного директора, пытались подставить что-то свое на место этого неизвестного. Предпоследний из них, Питер Дундас, решил, что это будут декоративные платья для выходов и вечеринок в жанре такого бескомпромиссного тяжеловесного гламура с перьями и каменьями. Вопрос был в том, как это уравнение решит его преемник.
И тут случилось то, что я бы назвала «казус Микеле». Алессандро Микеле, назначенный новым креативным директором Gucci, ворвался в итальянскую моду буквально как беззаконная комета. И так реконтекстуализировал старый итальянский дом, как до него не удавалось никакому Тому Форду, формально сохранив все фирменные коды в виде полосок, замши, логотипов, ничего не изобретая, но ловко выразив тот самый расплывчатый национальный дух — яркость, праздничность, декоративность, — который все почему-то продолжают ждать от итальянской моды. И произвел фурор. Оказалось, что нет необходимости перекупать ту или иную известную фигуру, кочующую из одного европейского дома в другой, что принцип «сегодня в Gucci, завтра в Pucci» не такой уж обязательный. А можно изыскать в недрах итальянской фэшн-индустрии талантливых ребят и дать им шанс и определенный карт-бланш, конечно, а результат будет очень эффектным.
И вот теперь так же, как во Франции все хотят найти своего Эди Слимана, в Италии мечтают отыскать своего Алессандро Микеле. Именно так поступили в Pucci, наняв в марте Массимо Джорджетти, который до этого занимался собственным брендом MSGM.
Джорджетти решил упомянутое выше уравнение радикально: он просто убрал тот самый известный, всеми узнаваемый и ожидаемый его член. Во Флоренции не было никаких фирменных кругов и разводов Pucci: Джорджетти сделал единственно правильный ход, разорвав мертвую связку «Pucci = принты Pucci». Он просто разложил их на составляющие цветные полосы, как в профессиональных графических программах, перетасовал и поместил в виде принтов и нашитых полосок на юбки и платья. При этом все энергичные цвета Pucci: голубой, интенсивный розовый, фиолетовый и желтый — сохранены. Он очевидным образом поработал в архивах дома (судя по желто-красно-черному лохматому пальто), которые убедительно демонстрируют, что в Pucci делали не только принты.
Джорджетти сделал единственно правильный ход, разорвав мертвую связку «Pucci = принты Pucci»
Но самой интересной частью коллекции оказались несколько мужских аутфитов: длинные бермуды, свободные брюки, рубашки с узорами и такие же шейные косынки. В качестве узоров — графичный контур купола Брунеллески и других открыточных флорентийских мест или абстрактные мазки и линии, издалека выглядящие как цветы на длинном стебле (умышленная или нет, но аллюзия на мужские блузки в цветочек у Микеле).
В этих свежих, живых и легких вещах не было никакого мачизма, их вполне могла бы надеть любая девушка с подиума или из толпы вокруг, притом что в них не было и ничего специально женственного. И тут явственно ощущался тот самый новый контекст, в который поместил итальянскую моду Микеле, где гендерные рамки размыты и путь туда-обратно свободен. Современный мир, в котором парни могут носить девичьи блузки так же, как девушки — мужские рубашки и шорты. И это очень соответствовало тому ожиданию перемен, которым был буквально наэлектризован воздух Pitti Uomo.
