Что значит уход Кэти Хорин для модной индустрии

Неделю назад стало известно, что Кэти Хорин покидает The New York Times, где она проработала почти 14 лет. Это всколыхнуло весь fashion-мир — ну настолько, насколько вообще можно этот мир задеть и всколыхнуть. Все дружно стали перечислять ее знаменитые выпады — "хот-дог" Оскара де ла Ренты, "платьица из Topshop" Эди Слимана, "несмелый" Александр Ванг и т. п. — и вспоминать многочисленные столкновения Кэти с дизайнерами. Оказалось, что уход Хорин всех задел: и тех, кто ее любил, и тех, кто терпеть не мог, — и вопрос — почему.  

Дело ведь не только в том, что Кэти периодически развлекала публику перформансами  под названием "меня не пустили на показ", это случалось и раньше, задолго до Кэти Хорин. Дома моды всегда были крайне обидчивы, а дизайнеры всегда, стоило лишь что-то такое сказать про их коллекции, начинали кричать про "непрофессионализм" — будто весь "профессионализм" заключается в том, чтобы всегда ими восторгаться.

Дело в том, что Кэти говорила Правду — или, по крайней мере, то, что было очень похоже на правду, и уж точно заметно выбивалось из хора сладких и бессодержательных глянцевых голосов. Именно ее фирменная резкость и язвительность вкупе с глубоким профессионализмом вызывали живой отклик у всего сообщества, не важно — положительный или отрицательный, но живой. И поэтому всем ее будет так не хватать. Думаю, даже главный ненавистник Хорин Эди Слиман, узнав об уходе Кэти, перестал втыкать иголки в ее чучело и взгрустнул — где ему теперь взять достойного противника для публичных разборок?

Но самое интересное, что уход Кэти Хорин и последовавшая реакция на него указали на важнейшую проблему индустрии — отсутствие пространства для критических суждений. Фэшн-критика очень сильно коммерциализирована, и в такой ситуации понятие "плохого" и "хорошего" не то чтобы исчезают, но заметно размываются, а, значит, смысла в любом высказывании становится все меньше и меньше. Потому что осмысленный анализ возможен только при наличии какой-то структуры с "хорошо" и "плохо", "талантливо" и "посредственно" и даже "бездарно", когда есть еще какие-то критерии, кроме рекламных контрактов. Понятно, что все социо-культурные сферы, в которых крутятся серьезные деньги, именно таковы — от кино до балета, — но мода в этом смысле особенно показательна.

Кэти говорила Правду — или, по крайней мере, то, что было очень похоже на правду

То, что ситуация близка к критической, все поняли не вчера, и на заре фэшн-блогинга казалось, что вот оно, спасение — эти мальчики и девочки сейчас выйдут и скажут правду, над ними нет суровых редакторов и бесчеловечных издательских домов. Но довольно быстро выяснилось, что тут лояльность приобретается с куда меньшими затратами: как пошутили на одном форуме, "да они что угодно похвалят за сумку".

При таком раскладе чрезвычайно важен человек, который может выйти и сказать: "А король-то голый!" И Кэти Хорин была именно таким человеком. Я вот, например, готова подписаться под каждым ее вышеприведенным заявлением (особенно с учетом того, что "хот-дог" по поводу де ла Ренты — это, видимо, в данном контексте, все-таки термин из американского футбола, а не булка с сосиской).

Не надо при этом думать, что она была ангелом с блистающими крыльями: Хорин работала в серьезном издательстве, у которого тоже были рекламные контракты, и вообще она — человек системы, а вовсе не Робин Гуд. Но в том-то и смысл ее карьеры: можно занимать серьезную позицию в серьезном издательском доме и оставаться при этом ярким и честным журналистом, говорить содержательные вещи, иметь собтвенное мнение и — о боже! — даже высказывать его. Не то чтобы пример Кэти уникален — просто он оказался самым заметным, во многом благодаря ее персональному темпераменту и особенностям карьеры (ну, например, она не работала в глянце, а только в газетах, что дает большую свободу).

В этом контексте интересна даже не столько дальнейшая судьба Кэти Хорин, сколько дальнейшая судьба индустрии. Мир fashion & luxury уже понял, что невозможно просто производить тонны свитшотов и коктейльных платьев без какого-то культурного и вообще гуманитарного контекста. Мир fashion-журналистики уже начинает понимать, что невозможно просто воспевать все это на сияющих глянцевых страницах, как это было, например, в эпоху золотой потребительской лихорадки начала 2000-х. Нужно придумывать новый язык для описания феноменов моды, чтобы у читателя зубы не сводило от скуки и однообразия, и стараться максимально уйти от традиционных глянцевых форматов. Кэти Хорин со своим критическим умом и хлестким стилем отлично с этим справлялась.

Но еще лучше она справлялась с самой важной журналистской задачей — увидеть, понять и сформулировать веяние времени и вызовы современности. И продолжает справляться. Буквально только что она написала манифест для The New York Times Magazine под выразительным заголовком Slave No More — "Больше никаких рабынь", —  из которого, в принципе, становится ясно, почему Кэти ушла. "Мой девиз, — говорит Хорин, — комфорт, который современная мода пока игнорирует. Западные женщины хотят носить одежду простого кроя и благородного вида и ни за что не готовы жертвовать своим комфортом, носить в повседневной жизни каблуки и что-то обтягивающе-утягивающее. Даже французские редактрисы сняли свои выдающиеся стилеты, а эти женщины ничего не делают просто так". И это правда: 5 лет назад появиться на показе в Париже без каблуков было практически немыслимо, сейчас все ходят в "нью бэлансах" и "найках" и совершенно не переживают по данному поводу.

можно занимать серьезную позицию в серьезном издательском доме и оставаться при этом ярким и честным журналистом

За последние 20 лет, пишет Кэти, все устали от концептуальной, арт-ориентированной моды. Именно в этом и состоит кризис современной моды — веяния времени уносят куда-то в другую сторону от всего того, что мы видим на подиуме. И точно так же публика устала от всей фэшн-риторики, которая сегодня sounds forced. И опять я с ней согласна: все это: "чувственность", "сексуальность", "амазонки", "городские джунгли", "бунт" и прочее бла-бла-бла — давно уже звучит трескуче и бессмысленно.

А вы, возможно, не согласны и готовы с ней спорить, как это сделал на страницах The Business of Fashion основатель и редактор онлайн-журнала StyleZeitgeist Евгений Рабкин (оба ресурса как раз нового формата). Но в том-то и феномен Кэти в фэшн-журналистике, что любое ее высказывание вызывает бурную дискуссию, и потому место в истории этой самой журналистики Хорин уже обеспечено. Ее острого языка очень не хватает на нынешней вялой и сонной Нью-Йоркской неделе моды, но будем надеяться, что это не последний манифест Кэти.