Почему вновь вышли на подиум знаменитые модели 2000-х

Джемма Уорд открывала показ Prada — а закрывала его Лара Стоун. Тут, думаю, стоит повторить, что Миучча Прада не просто влиятельная персона в этом мире, не просто трендсеттер — она практически визионер в современной моде, она как никто чувствует и понимает, куда и как все движется, что и почему работает. И она сделала то, что принято называть statement — подчеркнутое заявление. Смыслов тут много, в том числе и, например, компенсировать таким способом очевидный недостаток концептуальности коллекции, что, надо сказать, у синьоры Прады отлично получилось — все только и говорили, что о выходе Джеммы, шоу Prada стало самым громким миланской недели.

Но помимо манипуляции Прада, как всегда, была концептуальна: Джемма — знаковая модель 2000-х, да и карьера Лары Стоун ровно из тех же годов. Когда первая сходила — вторая как раз восходила. Там же, в Милане, появилась еще одна знаменитая модель середины 2000-х, Снежана Онопко — на шоу Ermanno Scervino и Ports 1961. А у Fendi вышла Джессика Стэм, еще одна важная девушка 2000-х, которую не особенно было видно в последние сезоны. Знаменитые модели 2000-х возвращаются — так со всей очевидностью можно обозначить новый тренд. И это куда больше определило миланскую неделю, чем "70-е в цвету", которые там случаются примерно через сезон.

Собственно, это не первая вторая жизнь моделей предыдущего поколения, которые, казалось бы, уже сошли. Ровно такая же история произошла в середине 2000-х с супермоделями 90-х, когда они разом вдруг появились во всех главных рекламных кампаниях, во всех фэшн-съемках у всех знаменитых фотографов для всех самых главных глянцевых журналов. И были с нами еще примерно 10 лет — и даже где-то все еще остаются с нами, хотя они уже совсем взрослые. Отчасти в этом, видимо, и причина выхода на ринг следующего "прошлого" поколения — моделей 2000-х, которые их и заменят. И теперь мы будем видеть шоу, рекламные кампании и съемки с Сашей и Джеммой. Надеюсь, к ним еще подтянется Ирина Лазаряну, моя любимая.

Почему это происходит, примерно понятно: знаменитые модели предыдущего поколения — это отличный способ сделать акцент. Глаз на подиуме выхватывает их сразу — происходит моментальное радостное узнавание, и это отличный стилистический прием. Они призваны оттенять юных девочек, всегда выступающих такой общей массой, в которой ориентируются только кастинг-агенты, даже не фэшн-редакторы, — и уж тем более не публика.

Это работает самым парадоксальным образом. Помните, как году примерно в 2006, когда не выходило ни одного номера ни одного Vogue без Наоми, Клаудии, Линды и Кристи, все говорили: "О! Это потому, что нынешние такие бесцветные, такие безликие, такие андрогинные, все такие замученные тощие подростки — их же невозможно отличить друг от друга. То ли дело эти статные красотки с формами!" Сегодня именно эти бесцветные тощие подростки — которые, конечно, уже давно не подростки — вышагивают по подиуму, и мы их моментально узнаем и радостно восклицаем: "Вот! Какие были девушки — яркие, запоминающиеся! Не то что сейчас — все эти тощие бледные андрогины!" Про новую коллекцию Prada сказать было особенно нечего, кроме дежурных фраз про smart & ugly — но все, буквально все хором воскликнули: "Ура! Джемма вернулась!" Пиар и энтертейнмент.

Тут, конечно, очень важна именно Джемма — и надо отдать должное Миучче Праде: она блистательный стратег и тактик, это было 100% попадание. Дело в том, что всем девушкам из 2000-х сейчас примерно 30 — Джемме же только 26, и ее уже лет 6 как нет в фэшн-бизнесе. Она была настоящим символом наступившей новой эпохи, 2000-х. Именно она обозначила водораздел между 2000-ми с их экономическим ростом и лакшери-бумом и 90-ми с их низкими ценами на нефть и брендингом. Она была самой-самой в этом поколении моделей с детскими лицами, широко расставленными и широко распахнутыми глазами и вечно приоткрытыми ротиками — Джемма, Наташа, Саша. Но если Саша была таким волчонком-беспризорником, Наташа — Лолитой-Роми Шнайдер в одном флаконе, то Джемма — эльфом, феей, шекспировским Ариэлем и вообще всем, что может прийти вам в голову неземного. Она возглавила моду на невесомых девочек с кукольными лицами, она была буквально везде: показы, съемки, реклама Valentino, Dolce & Gabbana, JPG. А потом ей исполнилось 20, и она начала меняться — и набирать вес. Это было очень драматическим зрелищем — видеть, как она безнадежно сопротивляется взрослению.

Ее последним годом в качестве супермодели стал 2007. Я помню ее выход осенью 2007 на шоу Chanel S/S 2008 — тогда она еще не стала такой, какой мы ее увидим на фото папарации через пару лет, но уже заметно округлилась. Карл Лагерфельд нарочито выпустил ее в джинсовом бикини, и это выглядело довольно жестоко. За моей спиной одна фэшн-редакторша презрительным полушепотом говорила другой: "Ну и бедра она отъела!" Дальше были история ее романа с Хитом Леджером за месяц до его смерти, невротические попытки сбросить вес, обернувшиеся, конечно, еще большими килограммами, появление в эпизодических киноролях (в очередных "Пиратах Карибского моря", в "Великом Гэтсби"), рождение дочери. И вот она открывает шоу Prada — и бедра ее с того памятного показа Chanel не стали меньше. В этом, думаю, тоже был определенный жест Миуччи Прады: несовершенство — стержень современной культуры, главный ее эстетический и этический пойнт, особенно драматическое несовершенство, как у Джеммы. Главное достижение современного мира — наше отвоеванное право на несовершенство. Все мы неидеальны, все мы переживаем тяжелые моменты, и каждый достоин еще одного шанса, словно говорит нам Миучча, выпуская на подиум Джемму. Да, конечно, она окончательно и бесповоротно потеряла свое прежнее эльфийское обаяние, но приобрела другое, возможно, не менее крутое по нынешним меркам — девушки, которая выжила. Почти волшебным образом.