Как мода оказалась между принцессой и пэтэушником

Итак, 10 лет назад мы имели моду, как сейчас становится очевидно, во вполне цветущем состоянии.

В YSL недавно пришел Стефано Пилати и начал делать буквально одну за другой хитовые коллекции, все о них говорят, все их хотят, и Сара Мауэр (да, тогда она тоже писала о моде для Vogue) начинает обзор коллекции FW-2006 словами: «Влияние Стефано Пилати распространяется по экспоненте с его первой коллекции весна-2005, которая с места в карьер запустила в мир моды широкие, затягивающие талию пояса и юбки-тюльпаны. Начиная с этого момента, когда так много женщин появляются в его образах и пропорциях, Пилати становится силой, и каждый его следующий шаг анализируется на предмет обновления». Через год он покажет свою знаменитую коллекцию в звездах — SS-2008, и я помню, как сидела в парижском Grand Palais, смотрела тот показ и думала, что вот прямо сейчас присутствую при совершенно эпохальном событии. А потом была следующая, не менее знаменитая коллекция FW-2008, где модели ходили в черных очках и с жесткими геометричными стрижками, как у тогдашней Вики Газинской.

В 2005-м в Jil Sander пришел Раф Симонс и начал делать коллекции так, будто сама Жиль Зандер ему нашептывала: суровый минимализм, черный-серый, белые рубашки, никаких компромиссов. Та же Сара Мауэр сентиментально пишет по этому поводу, что вот, наверное, нужна была другая северная душа, чтобы понять немецкую чистоту Жиль Зандер. Буквально через год его стиль изменится: он добавит цвет, спорт, сделает свои знаменитые платья из белых футболок/рубашек сверху и пышных юбок из тяжелого яркого атласа снизу, в одном из которых появится Тильда Суинтон, и это станет началом их сотрудничества, на продолжение которого сейчас уже в Calvin Klein мы все, кстати, надеемся.

В Lanvin Альбер Эльбаз в полном масштабе развернул свой новый сладостный стиль из открытых молний, необработанных кромок и асимметричных драпировок — больше, кстати, похожий на мадам Гре, чем на Жанну Ланвен, выглядящий роскошно и вполне буржуазно, но при этом ни грамма не скучно, а по-настоящему притягательно для всех, от 25 до 75. Уже есть его фирменные цвета драгоценных камней: фиолетовый, алый, желто-коричневый и фуксия, — и как раз в коллекции осени-2006 он начинает историю своих знаменитых воланов, которые потом будут несколько сезонов абсолютно всеобщим помешательством.

Николя Гескьер тогда еще был именно Гескьером и как раз сделал свою легендарную коллекцию FW-2006, где взял все знаковые силуэты Кристобаля Баленсиаги — платье беби-долл, пальто-кокон, рукав-реглан, короткий жакет с круглым отстоящим от шеи воротником, баску, узкую юбку с пышными защипами — и превратил в фантастические супервещи. И эта архивная коллекция стала для него настоящим манифестом футуризма. Я отлично помню, каким мощным fashion statement это тогда воспринималось — и являлось. С той коллекции началась его блистательная серия на несколько лет, сделавшая Гескьера ключевой фигурой современной моды.

Эди Слиман, вы не поверите, в Dior Homme делает свои куцые пиджачки и узенькие брючки. А Фиби Файло, еще один дизайнер, придумавший ключевой силуэт десятилетия — маленькое кукольное платье, пока делает их в Chloé.

И на показах всех этих коллекций — Джемма Уорд, еще похожая на эльфа, и Ирина Лазаряну, а Фрея — восходящая звезда, и никто даже не может представить себе, что рядом с ними будет ходить Кендалл.

Все производят то, что мы бы сейчас назвали «оригинальный контент». Эльбаз рассказывает в интервью, как он после показа садится со своей командой, и они задают себе вопрос: «Ок, что там у нас было последний раз? Футуризм? А куда мы можем пойти потом? Где мы хотели бы оказаться после?» А затем идет в архивы и разбирает эскизы Жанны Ланвен.

Про то, что можно просто нанять хорошего стилиста, который будет ходить по секонд-хендам, собирать там вещи, а вы их потом сделаете в современных материалах и продадите за адские тысячи, еще никто не знает.

Что мы имеем сейчас? Два самых обсуждаемых дизайнера последних месяцев — Гоша Рубчинский и Демна Гвасалия. И одна на всех Лотта Волкова. В обоих случаях никакого оригинального контента — и это принципиальный эстетический момент. Эстетика готового слова, эксплуатация советского и постсоветского прошлого (да, мы можем гордиться: про нас, наконец, заговорили все), подборки «парни в Бирюлево» и «вещевой рынок в Лужниках». И вообще довольно циничное обращение с самой идеей фэшн-дизайна. Это с одной стороны.

А с другой — торжество понятной всем конвенциальной красоты. Мария Грация Кьюри, прославившаяся именно в этом жанре, делая таких рафинированных современных принцесс, стала артистическим директором Christian Dior и теперь будет делать их там, то есть будет делать там девушек-цветов, что в принципе одно и то же. Последний показ кутюрной коллекции Fendi, буквально посвященной принцессам и сделанной по мотивам иллюстраций к сказкам, произвел настоящий фурор даже в кругах, далеких от фэшн-индустрии. Во многом, конечно, благодаря фонтану Треви — но и благодаря совершенно принцессиным нарядам, платьям Наташи Ростовой и локонам с лентами.

Конечно, пэтэушники ближе и роднее — если уж вынужденно оказываешься перед таким выбором. Мне вообще любое стилистическое снижение, любой иронический контекст, любая гендерная игра всегда ближе, чем «женственность» и «нарядность», то есть чем любая, даже самая современная принцесса. Мода пэтэушников дала нам треники, олимпийки и китайские свитеры — от нее есть польза и комфорт, но я отчаянно скучаю по чему-то, что не висело в моем шкафу, когда мне было 18 и в чем не ходили все мои знакомые парни, когда мне было 25. То есть по настоящему фэшн-дизайну, который новым поколением стилистов оказался размыт почти полностью.

Я устала следить за тем, куда отправится Раф, и думать, кто же наймет Альбера (ах да — конечно, Uniqlo, он всех сейчас наймет). Для этих замечательных дизайнеров, которых мы по-прежнему нежно любим, именно то время 10 лет назад было апогеем карьеры. Да, я вместе со всем прогрессивным человечеством жду первой коллекции Симонса для Calvin Klein, но я отчетливо понимаю одну довольно беспощадную вещь — выше и лучше, чем тогда, все эти заслуженные люди уже вряд ли прыгнут.

В современной моде для меня и таких же, как я, которые не хотят быть ни пэтэушником, ни принцессой — а таких легион, нет никакого актуального предложения. Даже The Row и Надеж Ване-Цыбульски случились не вчера, а по нынешним меркам, где контракт дизайнера длится три года, так и вообще давным-давно. Пара американских девушек на периферии, несколько маленьких люксовых марок, отрытых на трейд-шоу, — это все, что нам предлагают. А я очень хочу нового Николя Гескьера образца 2006 года и его тогдашнюю коллекцию, то есть нечто такое же мощное и влиятельное в самом эпицентре фэшн-жизни. И то, что нынешний круговорот индустрии так и не вынес на поверхность ничего нового и действительно стоящего, что не укладывалось бы в набор винтажных патчей из лос-анджелесских ангаров или питерских секонд-хендов, это печальный факт. И не менее печальный итог десятилетия, которое так великолепно начиналось.