Победа стилистов и поражение женственности
А все самое интересное, как всегда, происходит в Париже
Главный сюжет парижской недели моды разыгрался в последний день — самым предсказуемым образом. Заголовок у этого сюжета понятный — Balenciaga. Как и интрига — объявление имени нового дизайнера vs. показ старого, который теперь работает для совершенно другого бренда и в другом люксовом конгломерате. Имя Демны Гвасалии было названо за полтора часа до начала показа весенне-летней коллекции Николя Гескьера для Louis Vuitton.
Но кроме сугубо ситуативного, тут есть еще и стратегический сюжет, который сейчас определяет общую картину в fashion-мире и, что самое важное, будет определять ее в ближайшие годы. Этот генеральный сюжет можно обозначить так: дизайнеры vs. стилисты. И вот о нем — а вовсе не о текущих коллекциях, цветах, объемах, фактурах и прочих трендах — говорить сейчас интересней всего.
То, что сегодня побеждает мода не дизайнеров, но стилистов, и сделанная для стилистов, стало окончательно ясно при появлении Алессандро Микеле. Вернее, так: возвестил это Эди Слиман в Saint Laurent. Слиман, строго говоря, не занимается дизайном одежды, то есть не создает новых форм, пропорций, не работает с кроем и силуэтом, но очень успешно занимается стайлингом, то есть берет готовые старые вещи, воспроизводит их в новых материалах и составляет из них готовые образы. Из персонального тут только выбор десятилетия: вот Эди, например, нравятся нулевые, а Микеле — 70-е (сейчас). Эта поэтика готового слова, которая так легко переносится в модные съемки и так хорошо выглядит в глянце, напоминает стилистам их собственную работу. И их собственную молодость, когда нет денег на люкс, но есть вкус и глаз и привычка рыться в винтажных лавках и charity shops, и они вот так же, в комбинации, синтетической шубе, в тиаре и в резиновых сапогах заходили в 4 утра в кафе после клуба. Нынешний Saint Laurent вообще одна большая апология работы стилистов, их реванш и звездный час.
Собственно, в этом нет ничего ужасного. Во-первых, хороший стилист точно лучше, чем плохой дизайнер. Во-вторых, Эди Слиман и его стиль работы — это только первый уровень, самый очевидный. Сегодня в этой эстетике стилистов появляются люди с более сложным и более интересным подходом, чем у Слимана, и даже чем у Микеле. И Демна Гвасалия — один из них. Проблема тут в следующем: раз за разом мы видим одно и то же шоу, пусть даже very cool, но повторяющееся, с минимальными изменениями — девочки с подтекшим макияжем в кожаной мини-юбке и мохеровом свитере у Эди и воздушные юные создания в очках, беретиках и с бантиками у Алессандро. Интриги тут нет никакой — однажды придуманное, остается таким навсегда. Не пройдет и пары сезонов, как Слиман и его Saint Laurent, а также Микеле и его гендерная амбивалентность перестанут восприниматься так остро и будоражить индустрию, тем более что вызовом они уже перестали казаться.
Vetements устроен иначе — довольно просто, но очень эффектно. В сущности, вся его эстетика — это переработка раннего и среднего Maison Martin Margiela, только, я бы сказала, с усушкой и утруской, — то есть это Маржела редуцированный и коммерциализированный. Свободные пиджаки с широкими плечами, платья-передники, платья из — о боже! — полиэстера, некрасивые, непрофессиональные модели. И деконструкция, конечно, которая все это соединяет, — Гвасалия все-таки учился в Антверпенской королевской академии изящных искусств, гнезде бельгийского деконструктивизма. Гвасалия абсолютно откровенен в интервью Кэти Хорин (он вообще предельно прагматичен и не напускает тумана, что очень привлекает): «Мы хотим делать вещи, которые будут продаваться». Вещи Vetements выглядят свежо, очень живо и, главное, они не выглядят просто содержимым секонд-хенда. Я бы назвала это «мода стилистов с элементами дизайна», в которой есть совершенно очевидная творческая энергия. За что он и получил работу в Balenciaga. Сможет ли он так же препарировать и коммерциализировать архивы Кристобаля Баленсиаги (или Николя Гескьера), сложно сказать, это зависит от того, насколько его энергия отраженная или, напротив, внутренняя.
Не пройдет и пары сезонов, как Слиман и его Saint Laurent, а также Микеле и его гендерная амбивалентность перестанут восприниматься так остро и будоражить фэшн-мир, тем более что вызовом они уже перестали казаться
Что еще важного есть у Гвасалии и его команды, так это радикальный разрыв с традиционной женственностью. Даже вернее так: «женственностью», то есть когда нарядно и нравится девочкам. Традиционная красота, традиционные пропорции, грудь, талия, бедра, — вот именно против этого всего сейчас и разворачивается настоящая битва (и это еще один важный современный фэшн-сюжет — в Париже он был особенно заметен). Возглавляют ее, конечно, девушки, им эта традиционная женственность надоела больше всего — Фиби Файло, которая именно на этом построила новый Céline, Миучча Прада, которая еще в 90-х использовала эстетику безобразного, чтобы построить Prada, а сейчас отлично использует ее в Miu Miu, тут же Стелла МакКартни со своей фирменной сдержанностью, и даже такой девичий бренд, как Chloé, выпустил моделей в ретротрениках. Но самой бескомпромиссной оказалась новый креативный директор женской линии Hermès Надеж Ване-Сибульски. Она показала радикально минималистичную и столь же радикально роскошную коллекцию, концентрированный и очень суровый люкс, который кажется мне в высшей степени современным.
Традиционная красота, традиционные пропорции, когда грудь, талия, бедра, — вот именно против этого всего сейчас и разворачивается настоящая битва
Парни, впрочем, тоже не отстают. Гийом Анри не оставил камня на камне от многослойных шифонов и всего «летящего» и «струящегося» в традиционно «женственном» бренде Nina Ricci, и даже такой мастер красоты, как Альбер Эльбаз, показал свою лучшую коллекцию за последние годы, лишенную привычной буржуазной гладкости, — шоу открывала бритоголовая Рут Белл в широких черных брюках и наглухо застегнутой белой рубашке, а в середине в пестром наряде вышла еще более суровая венгерская модель Зита Месарош, которая имеет все шансы стать героиней нового типа. Безмятежность, отстраненность и старательно воссозданная естественность, которые лучше всех выразил Кристоф Лемер, — содержание сегодняшней передовой интеллектуальной моды.
А противостояние между Kering и LVMH закончилось все-таки победой Гескьера — хотя поначалу все только и говорили, что о новом назначении в Balenciaga. Однако Гескьер показал такую цельную, ироничную, ударную, а главное, современную коллекцию Louis Vuitton, что теперь очевидно: это новый стандарт для всех. Гескьер всегда, начиная со своего раннего триумфа в Balenciaga, работал прежде всего с пропорциями, формами, силуэтом и кроем, то есть выполнял сугубо дизайнерскую работу, и в то же самое время он всегда чувствовал уличную культуру (но никогда не цитировал ее без кавычек), массовую культуру и вообще широкий культурный контекст вокруг. Он умел одновременно делать и экспериментальные коллекции, основанные на архивах, и ударные предметы (например, его знаменитые брюки-карго), которые становились хитами. Но главное, что он умел, — это создавать цельный, проработанный, моментально узнаваемый и очень современный стиль. И вот буквально на третий свой год он создал его для Louis Vuitton — то есть в самые сжатые сроки. Стиль этот я бы назвала «иронический гардероб для стилистов и звезд стрит-фэшн» — и это его ответ моде стилистов. В коллекции Louis Vuitton весна-лето 2016 есть очень убедительное высказывание: никто не умеет делать так блестяще моду стилистов, как по-настоящему талантливый дизайнер. Но мы же никогда не сомневались, за кем тут останется последнее слово.
