Почему всех нас накрыло лавиной 90-х?

Началось это, конечно, не вчера, но именно в этом году популярность 90-х взлетела свечой и захватила всех, от дизайнеров главных модных домов до стритфэшн брендов и стритстайл блогов. Причем влияние 90-х столь велико, что даже в России, где, по понятным причинам, отношение к ним очень специфическое, все уже наконец-то прониклись, и даже само это выражение — "как в 90-е" — перестало быть очевидно негативным.

Так что же произошло, и почему все вдруг увидели, что 90-е — это круто? Конечно, сыграл роль закон времени — как секонд-хенду, чтобы превратится в винтаж, нужно хотя бы 20 лет, так и 90-е, будучи отодвинутыми от нас на эти самые 20 лет, приобрели эффект отстранения, достаточный даже для тех, кто хорошо помнит слово "свингер" и сериал "Элен и ребята". Но дело не только в этом — тут сработал и основной принцип функционирования современной моды. Сегодня уже совершенно ясно, что 90-е были ее последним оригинальным десятилетием — с тех пор мода занимается исключительно перебиранием разных декад XX века: 50-е, еще один сезон 50-е, потом 70-е, потом 40-е, за ними 60-е и даже самое начало прошлого века, как в зимней коллекции Miu Miu, а потом опять по кругу.

Было понятно, что рано или поздно она упрется в 90-е, потому что дальше идти просто некуда. И вот сначала появились объемные мужские свитеры и пиджаки, вещи в стиле гранжа, потом вернулся минимализм, а потом, как реакция на него, вернулся весь трэш и угар времени ранних Гальяно и Маккуина. В конце концов, минувшей осенью нас просто накрыло лавиной: нью-йоркские, лондонские и особенно парижские показы буквально проходили под лозунгом "Назад в 90-е".

Именно эта последовательная смена разных стилей, так или иначе связанных с тем временем, указывает на главную причину того, почему 90-е стали cool & hot, — это было самое яркое, самое многогранное, самое безумное десятилетие в современной моде. Рухнули все плотины, открылись все шлюзы, были сняты все запреты, нарушены все правила, и высвободилось такое количество творческой энергии, что хватило бы на целую дюжину декад. 

Весь авангард 50-х, революции 60-х, андеграунд 70-х и контркультура 80-х — все аккумулировалось и дало мощный выброс именно в 90-е, когда мир окончательно изменился, и были перевернуты все представления традиционной культуры, в том числе и в моде. Собственно, именно тогда уличная культура окончательно стала не просто частью дизайнерской и даже высокой моды (это произошло еще у Ива Сен-Лорана), но важнейшей ее частью. Гранж стал стилем звезд, а панк превратился в кутюр. Интервенция спортивной одежды в повседневный гардероб, начавшаяся еще в 80-е, завершилась полной победой, и с тех пор уже невозможно представить современный мир без Nike.

Окончательно оформился основной принцип моды эпохи постмодернизма — жонглировать готовыми стилями, создавать контрасты и работать с контрапунктами, сочетать несочетаемое, смешивать все со всем: носить кроссовки с костюмом, "мартенсы" с нежными викторианскими платьями, а кеды с пачками. Были нарушены все формальные правила — рукава, воротники, застежки стали произвольно перемещаться бог знает куда, смешались изнанка и лицо, исподнее стало нарядным, рабочее — повседневным, повседневное — вечерним, а праздничное — повседневным.

Только представьте себе, что в это сумасшедшее время одновременно существовал бельгийский деконструктивизм Антверпенской шестерки и Мартина Маржелы, и даже Рафа Симонса, японский интеллектуализм Рей Кавакубо и Йоджи Ямамото, суровый германский минимализм Жиль Зандер и Хельмута Ланга. Тогдашняя мода напоминала Ноев ковчег, где мирно соседствовали эстетский футуризм Тьерри Мюглера и Клода Монтаны с пафосной буржуазностью Джанфранко Ферре, порно-шик Тома Форда с феминистским винтажем Миуччи Прады, а бордельно-будуарный гламур Жана-Поля Готье никак не мешал простодушной жизнерадостности Кензо Такады.

В бонтонный мир парижского кутюра пришли британские рассерженные молодые люди —Джон Гальяно и Александр Маккуин, а в богемную парижскую моду — самоуверенные британские девушки Стелла Маккартини и Фиби Файло, а в Balenciaga — Николя Гескьер. Многие из вышеперечисленных начинали в 80-е и даже 70-е, но выстрелили именно в 90-е. И только Карл Лагерфельд оставался вечным и неизменным — и, что самое удивительное, остается таким до сих пор.

Это был эстетический взрыв чрезвычайной силы, который сегодня просто невозможно представить. Но даже простое перечисление имен создает головокружительный эффект. Это невозможное разнообразие, внутри которого были совершенно противоположные и даже взаимоисключающие вещи, было чрезвычайно цельным, не распадающимся на бессвязные фрагменты. Поэтому мода 90-х до сих пор воспринималась очень монолитно — а вот сейчас этот клубок стал распутываться, и оказалась, что там полно всего. Мы вынимаем одно течение тогдашней моды за другим, и бог знает, насколько нам еще хватит этого волшебного наследства. Но, судя по тому, как цепко ухватился современный фэшн-мир за 90е, как одна за другой проходят выставки, посвященные панку, гранжу, Antwerp Six, Аззедину Аллайе, Жану-Полю Готье и Джанфранко Ферре, 90-е пока нас не покинут и останутся питательной средой для современной моды.