Неделя высокой моды: Maison Margiela, весна 2016
Клочки по закоулочкам
С первого шоу Джона Гальяно для Maison Margiela прошел ровно год. Возвращение вышло не самым триумфальным: его дебютную коллекцию многие раскритиковали за то, что духа Марджелы в ней почти нет — зато слишком много самого Гальяно. Обвинения, возможно, были не самыми справедливыми, но тогда, после резкого перехода от анонимности к звездности, это было неизбежно. Сегодняшняя коллекция стала для дизайнера третьей, представленной на неделе высокой моды в новом качестве, — и пока самой удачной. Покончив с платьями-сетками, напоминающими о выпускных показах студентов дизайн-школ, Гальяно ухватился за идею коллажа и смог удержать себя в руках, усмирив свою прежнюю любовь к чрезмерной театральности. Клоунских лиц и убийственных нагромождений массивов ткани и деталей на этот раз не было, а эксперименты с деконструкцией (может быть, не самые удачные) выглядели вполне изящно.
Сперва образы и вовсе были очень сдержанными: наученный горьким опытом, к самым экстремальным выходам Гальяно решил подготовить зрителей, пропустив вперед девушек в белом. Военные жакеты, собранные из геометричных деталей, и такие же сафари-костюмы с юбками только намекали, что впереди нас ждет что-то большее. А к коллажным платьям-фантикам и другим в меру безумным нарядам готовили публику пестрые заплатки на лацканах (не больше двух на весь образ) или клок серебристой ткани, идущий от плеча к поясу. Рубежом стало белоснежное пальто, «разъеденное» принтованной вставкой: сине-золотые побеги словно разрывали белую ткань, прорываясь наружу цветовым пятном и пышными оборками. После этого плаща-раны пришло время и для воплощения в жизнь основной идеи.
Полосатые длинные поло на ходу превращаются в пестрые цветочные халаты — Гальяно ловит их буквально в середине процесса и выпускает на подиум половинчатыми. Платья собираются из кусков тканей, вырезанных из разных вещей: вот, например, платье «Франкенштейн», с одной стороны похожее на фланелевую клетчатую рубаху, с другой — на хлопковую футболку, сверху — на повязанный вокруг шеи принтованный платок, а снизу — на теплый плед с бахромой. Рассыпающиеся на куски рубашки, из которых лезут прямо на груди рваные клочки ткани, парадные костюмы, собранные из хлама, развевающийся яркий тюль, зачем-то рвущийся из-под черного большого пиджака — увиденное не очень-то поддается логическому объяснению, но, как и любой коллаж, делать этого и не должно.
